После экранизации историй про Дашу Васильеву, Евлампию Романову и Виолу Тараканову на канале «1+1» взялись за «Ивана Подушкина. Джентльмена сыска». В августе режиссер Андрей Мармонтов приступил к съемкам нового 15- серийного проекта и местом жительства героев Дмитрия Харатьяна, Татьяны Васильевой и Юлии Рутберг создатели выбрали Одессу. А что — Дмитрий здесь после «Зеленого фургона» чувствует себя как дома, да и режиссер отдал этому городу немало лет.
— Вы действительно читали книги Донцовой?
— Я прочел порядка 15 книг Донцовой, это же русский вариант Иоанны Хмелевской! Вообще-то, я шел по улице и увидел на автобусе рекламу — новый проект по книгам Донцовой, где были Лариса Удовиченко, Алла Клюка и Ирина Рахманова. И вдруг я поймал себя на мысли, что хочу это снять. Уже буквально через месяц мне позвонили, и как-то все завертелось, я начал снимать «Дашу Васильеву-3», а теперь «Ивана Подушкина».
— Вы хотели задействовать в сериале самого популярного актера, и поэтому выбрали Харатьяна?
— Естественно. Нужно, чтобы все в проекте было удачным. На телевидении вообще происходит очень быстрая циркуляция, поэтому все подчиняется правилам. Нам нужны были самые лучшие актеры. На роль сыщицы-миллионерши и хозяйки Ивана Подушкина — Элеоноры — я предложил Татьяну Васильеву. Я очень жду ее на площадке. C Димой Харатьяном я раньше не работал, но он очень приятный человек и нравится мне. Это очень важно, поскольку нам жить вместе 4 месяца. И не самых легких в жизни.
— Как вы выстраиваете «иронический детектив», чтобы он отличался от общего потока детективов?
— Ирония — это такое сложное дело… Вообще, это самый страшный жанр, тем более в тех сроках и темпах выработки, в которых мы работаем. Этот жанр требует гораздо более точной проработки, нежели, например, драма. Поэтому нужно, чтобы все работали идеально и было больше времени на сам процесс. Мы слишком тяжело снимаем свой фильм, у нас нет людей, которые не заинтересованы в этом проекте. Случайно пару дней назад была на площадке актриса, которая, видите ли, не желала падать на землю и пачкать волосы. Принцип один — должны работать самураи. И в кадре, и за кадром.
— У Донцовой в книге все происходит в Москве. Почему «Иван Подушкин» оказался в Одессе?
— Кроме продюсерских резонов я сам был инициатором этого переноса. Москва уже очень сильно отснята, снимают все кому не лень и найти исторические московские улицы, дворики 20—30-х годов практически невозможно. Снимают уже либо в Питере, либо в Ярославле. Во-вторых, мне кажется, что в этой истории про Подушкина есть некая южная атмосфера. Это не значит, что мы будем снимать перестроечное кино про Одессу.
— У вас по сценарию это вымышленный город?
— Да, наш город называется Черноморск. Такой южный российский город, а все приморские города обладают своим обаянием. В Одессе вся натура какая-то… вкусная. Здесь присутствует некая аура. Тем более, что у Донцовой все истории странные. Представьте истории про человека, который в Москве работает секретарем у миллионерши! Такое может быть, но это не совсем правда. А в нашем городе все-таки может жить богатая женщина Элеонора, у которой есть секретарь Иван Подушкин, и он просто ее секретарь, ничего между ними нет. И вдруг, вместо того чтобы помогать по делам, его заставляют расследовать какие-то преступления… На самом деле построение всех донцовских историй очень простое: главный герой ходит и слушает людей, дальше идут бытовые зарисовки — одна за другой.
— А люди выплескивают на сыщика свои переживания…
— На самом деле все донцовские сериалы нужно снимать на архетипах. В кино, которое я сейчас снимаю, все придумано до меня. Сцена с девочкой, которая родила — это абсолютный архетип «Москва слезам не верит». Нельзя забывать, что это коммерческие проекты, не авторское кино. Но в данном случае идет некий договор между всеми, кто здесь работает: мы достаточно качественно должны снять некий продукт. Мы играем ироничную историю, идем через улыбку. Такая вот у нас неожиданная пара — богачка-инвалид в качестве главного сыщика и ее «ноги» — Подушкин! У нас нет серьезной детективной истории, да и у Донцовой ее нет. Это веселый, милый мир странных людей. Не принципиально, что они делают. Вопрос в том — как? Я на «Даше Васильевой» сформулировал очень простой принцип, как не снимать плохие сериалы. Он прост: не снимать плохих сцен.
— Харатьян играет в донцовской «Виоле Таракановой» одну из центральных ролей. И как же решились пригласить его на главную роль в другом цикле по книгам Донцовой?
— Телевидение сейчас очень плодовитое, и темпы, которыми оно развивается, подразумевают не ограничивать себя какими-то рамками. Причем правила игры меняются очень быстро: когда я снимал «Дашу», у нас был принцип: никого из уже задействованных. Донцовских сериалов очень много. Не стоит забывать, что строение этих сериалов — это сплошные эпизодические роли, то есть в кадре проходит огромное количество актеров. У меня в проекте 230 актеров, не считая милиционеров. Но кандидатура Димы была очень сильной, а потом все покатилось снежным комом: я выдернул многих артистов, с которыми работал в «Даше» — Сергея Астахова, Алену Яковлеву, Лену Бушуеву. Принцип уже сломан. Я в данном случае не гляжу вокруг, а делаю свой проект, и, разумеется, как всякий человек, гребу под себя. Мне, в общем, все равно. Пускай болит голова у продюсеров.
— Сколько минут в день вы снимаете?
— По 7—8 минут. Это очень много. Это край выработки, дальше которой идет совершенно другое качество. Такое кино тоже есть, и оно, наверное, имеет право на жизнь. Но мне это не интересно. Поэтому я в данном случае пошел продюсерам на все уступки, на какие только мог: больше ни одного дня не отдам, потому что это будет очень сложно.
