В центре Москвы без объяснения причин сняли перетяжки с провокативными цитатами известных людей, являющиеся частью рекламной кампании газеты «Московские новости», сообщило на этой неделе РИА Новости.
Накануне выхода первого номера газеты в Москве стартовала рекламная кампания под общим девизом «Называем вещи своими именами». Для нее были выбраны намеренно провокативные цитаты известных людей с их оценками тогдашних российских реалий, которые, по мысли редакции, должны привлечь внимание аудитории к современным вызовам, с которыми сталкивается Россия.
За основу взяты семь слоганов: «Россия — страна фасадов» (Астольф де Кюстин), «Честность неотделима от свободы, как коррупция от деспотизма» (Анатоль Франс), «Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях — пирог с казенной начинкою» (Салтыков-Щедрин), «Услужливый дурак опаснее врага» (Иван Крылов), «Большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев» (Бенджамин Франклин), «Слава Богу, я всегда любил свое отечество в его интересах, а не в своих собственных» (Петр Чаадаев), «Русская история до Петра Великого — одна Панихида, а после Петра Великого — одно уголовное дело» (Федор Тютчев).
Главный редактор газеты «Московские новости» Владимир Гуревич сказал, что не ожидал подобного. «Боязнь чиновников цитат из русской классики, будь то Тютчев, Гоголь или Салтыков-Щедрин, не нова. Именно так было в 1980-е годы, когда начала выходить газета «Московские новости», — комментирует Владимир Гуревич.
Во вторник в своем Твиттере Владимир Гуревич сообщил, что «фирма Newsoutdoor официально объяснила, что сняла их (баннеры. — «День») по техническим причинам — не выдержали погоды».
Тем временем, российские журналисты уже отреагировали на исчезновение плакатов с московских улиц.
МОСКОВСКИЕ СТАРОСТИ
Поразительно, до чего наивны люди. Главный редактор перезагрузившейся газеты «Московские новости» Владимир Гуревич, представьте себе, не ожидал, что билборды с цитатами из классики будут конфискованы столичными властями. Спрашивается, а чего он ожидал?
Отечественные классики — это вообще такой народ, от которого лучше держаться подальше. Одного, видите ли, черт догадал родиться в России с душой и талантом. Понимаете? Еще до рождения замыслил он побег куда-нибудь во Францию, то есть буквально из колыбели можно было вытаскивать и судить за измену Родине. Другой точно и смачно плюнул в доброе лицо царя: страна рабов, сказал, страна господ. Третьему и этого показалось мало, он дописался до того, что сверху донизу все рабы.
Ну можно ли такое поднимать на растяжки?
С иностранцами еще хуже. Или нашпионит, как последний сукин сын, или же капризами все нервы вымотает: и то ему не так, и это не так! Или целую книгу сочинит под названием, к примеру, «Россия в 1839 году», да так, падла, заковыристо напишет, что и сто лет спустя читается, словно вчера наклеветано, и сегодня, и еще через триста лет, вероятно, так же будет читаться. А вы его на бигборд поднимаете, причем с дважды провокационной цитатой: «Россия — страна фасадов». Типа как предчувствовали, что уберут растяжку с фасада и появится новый повод для глумления над начальством.
Кюстин — это вообще такой международный классик, типа врача-вредителя и агента империалистических разведок, о котором истинный сын Отечества и по сей день не может вспоминать без содрогания. Хуже только Салтыков-Щедрин. Истинный враг России царской, коммунистической, перестроечной, олигархической и тандемократической, а также столичного комитета по рекламе. Это ж надо было додуматься вывесить цитату из Щедрина про «сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях — пирог с казенной начинкою» в то самое время, когда из указанного комитета насовсем уволен его знаменитый председатель Макаров. Укравший, как утверждали государевы люди, сотни миллионов рублей, отсидевший по этому навету в СИЗО, потом вернувшийся на службу, а теперь вот отставленный и все еще находящийся под судом.
Добрее надо быть к людям, вот что я скажу. Вообразите только: мчится на службу в Госдуму и другие учреждения Партия воров и жуликов, и что ж она видит, выглядывая из затемненного окна? Какую цитату из Тютчева? Про «особенную стать» своей многострадальной Родины? Если бы. «Русская история, — читает, растерянно мигая мигалками, Партия жуликов и воров, — до Петра Великого — одна панихида, а после Петра Великого — одно уголовное дело». С 70-летним заездом в панихиду, добавим от себя, и счастливым возвращением в уголовщину. Но зачем же об этом вслух, да еще и на растяжках?
С такими цитатами жить — это как гулять с зеркалом, привязанным к животу. Неудобно, неловко и попенять, главное, не на кого. Только разбить об асфальт. А бигборды — содрать вместе с цитатами, конфисковать и растоптать, чтобы не портили настроение. Цензура, в том числе и уличная, — это ведь тоже наша классика. Еще и постарше будет, чем газетная, которую безответственный поэт рифмовал с «дурой». Тот самый, с душой и талантом, убитый французом на Черной речке.
РЕПЛИКА
НА ВОРЕ ШАПКА ГОРИТ
После истории с запрещенными в Москве цитатами из Тютчева, Крылова и Салтыкова-Щедрина руководству новых «Московских новостей» впору завесить столицу портретами Собянина и Ко с одной-единственной цитатой из Пушкина:
Приятней, если он,
друзья,
Завоет сдуру: это я!
