«Вскоре телевидение изменит жизнь человечества!» — эта фраза из кинофильма «Москва слезам не верит», которую произносил один из героев (кстати, оператор по специальности) на заре телевидения, уже давно стала явью. И за тем, как происходил этот процесс, наблюдал и активно участвовал в нем старший оператор Национальной телекомпании Украины Юрий ФЕДОРОВ.
— Юрий Андреевич, вы уже 48 лет на телевидении. Чем вам запомнился ваш первый эфир?
– В 1954-м я пришел на Шаболовку в Москве работать звукооператором после службы в армии. До армии я работал звукорежиссером в театре. Тогда еще на телевидении не практиковали записей передач, а четверг вообще был выходным днем. По воскресеньям транслировались преимущественно детские программы: журнал «Юный пионер», спектакли Театра юного зрителя. Тогда была одна передвижная телевизионная станция с двумя камерами. Поэтому все вещание состояло из кинофильмов, небольших студийных передач, изредка — концерты, футбол, спектакли. Оператор дежурил в студии вместе с диктором и осветителями. Его задание заключалась в том, чтобы ко времени выхода в эфир подготовить камеру и показывать дикторов. Тогда еще только-только начинала работать диктором Валентина Михайловна Леонтьева. Во время одного такого дежурства (я тогда еще ничего почти не умел, знал только как фокус навести да как свет поставить) по «тихой» связи (по наушникам) сообщают, что сейчас приведут в студию поэтессу Веронику Тушнову. Мы быстро подготовили площадку, выставили свет — и Тушнова начала читать стихи. Тут режиссер мне и говорит: «Наезжай». А тогда это очень непросто было сделать: нужно было постепенно изменять место громоздкой камеры, поддерживая при этом композицию кадра, и фокус. Проехать нужно было всего два метра. Это и стало первым моим испытанием, очень сложным и нервно-напряженным. После этого эфира я был абсолютно весь взмокший. И вот еще что запомнилось: съемки спектакля того театра, в котором мне довелось четыре года работать до армии и где все актеры знали меня. Это была моя вторая напряженная и серьезная операторская работа.
— Известно, что прямые эфиры делать дешевле. Но эта «дешевизна» ложится тяжелым грузом на исполнителей. Какова роль оператора в создании полноценного прямого эфира?
– Безусловно, очень большая. Требуется огромная предварительная подготовка, вне зависимости от того, что это за передача: футбол или концерт. Одним из наиглавнейших вопросов, который оператор решает вместе с режиссером, — это место для установки камер. Нам приходилось даже рисовать на большие передачи схемы центральной части Крещатика или других мест Киева, где точно расписывалось местоположение каждой камеры, оператора, техники. Здесь очень важны четкая дисциплина и взаимопонимание между оператором и режиссером. Кроме того, у оператора куча дополнительных забот: техника, композиция кадра, освещение, выбор точки съемки, установки света, ракурс и т. д. Но все эти компоненты надо продумывать до съемки. В работе оператора очень важно до мелочей изучить всю технику для того, чтобы получить то или иное качество или эффект, соблюсти цветовой баланс. Работа с изображением заключается в движении камеры, точке съемки, использовании различных оптических приспособлений — а все это требует терпения и знаний.
— Как бы вы оценили изменения в работе оператора, произошедшие за годы вашей работы на ТВ. Есть ли преимущества «старого» стиля работы перед новым?
– Пожалуй, самые большие изменения в работе оператора на телевидении произошли тогда, когда появились небольшие мобильные камеры и видеозапись: в один аппарат собраны камера и видеомагнитофон. До их появления мы работали в многокамерной «упряжке». Например, на передвижной телевизионной станции есть в среднем четыре-пять камер, где каждый оператор «делает» свой кадр, отвечает за свой участок. И здесь нужно было снимать как кинооператор (в кино ведь работает, как правило, один кинооператор). Ну, конечно, опытный оператор, который проработал много лет на многокамерной съемке, какие-то основы монтажа уже понимает и помогает режиссеру. Сейчас на телевидении все-таки большое внимание уделяется не так изображению, как слову. Роль оператора немножко изменилась. Если раньше составлялся определенный сценарий съемок, то сейчас мы просто «набираем» материал. Случается так, что изображение может сказать несколько больше, чем слова. Взять хотя бы последние события во Львове. Ничего говорить не надо — перед вами детское лицо в царапинах и крови…
– Зависит ли, и если да, то насколько, популярность канала от работы оператора?
— Сейчас над всем царит рейтинг. И поэтому особенно упирать на популярность канала в связи с операторской работой неправильно. На мой взгляд, популярность канала зависит от комплекса тех программ, которые он предлагает зрителям, и от того, что из себя программа представляет. Поэтому мне кажется, что популярность канала одними операторскими успехами оцениваться не может. Главное — это то, что канал показывает, и как это сделано, а также — какое качество изображения. Сейчас телевидение больше занимается информационными программами, документальными, поэтому постепенно выработались достаточно высокие требования к «картинке». Поэтому популярность, по-моему, все-таки зависит от того, что на канале показывают и как это выглядит.
— Чью манеру, какого канала вы бы выделили?
— Мне нравится, как работают операторы на «1+1». Среди них есть ребята, которых я учил.
— Кто и что интересно камере, а что зрителю?
— О камере не говорят как о живом существе, скорее этот вопрос касается оператора. Все зависит от эмоционального настроя и профессиональной подготовки. Лично мне интересно снимать кадры при необычном освещении, свет, тени, движение. Оператору с камерой интересно тогда, когда что-нибудь интересное происходит в кадре. Я очень люблю прямые эфиры (жаль, что их мало) — там есть интрига, футбольные трансляции — там есть борьба, движение. В них кроется некая драматургия. А сейчас от прямых эфиров остались лишь ведущие в студии новостей и футбольные матчи, которые мы все же иногда умудряемся записывать.
— Вы работали в период хрущевской оттепели, при Брежневе, при Горбачеве. Как менялось поведение представителей власти перед камерой?
— Раньше бытовало мнение, что от видеокамер шло радиоактивное излучение, потому многие власть предержащие побаивались камер. Правда, когда это предубеждение было снято, все равно чувствовалось, что камера сковывала их движения. Хотя, конечно, ощущается, что нынешние руководители (всех уровней) более привычны к присутствию съемочных групп. И раньше, и теперь для нас очень важно создать документальный портрет. А в остальном, что касается внешности, — это уже работа гримера и других специалистов.
— Как вам удается совмещать работу преподавателя вуза и оператора? Зачем практику заниматься теорией?
— Практически во всех кино- и телешколах специальность режиссера и оператора преподают практики. Основы отечественной теории были заложены еще первыми советскими кинооператорами. Для нас наиболее авторитетной личностью был Анатолий Головня. Делились опытом Эдуард Тиссе и Даниил Демуцкий — постоянный оператор Довженко. Оператор Владимир Нильсен написал книгу «Изобразительное построение фильма». Все они закладывали основы операторского мастерства. Все они попытались вложить свои знания и опыт в методику подготовки кинооператоров. Все термины, которыми пользуются операторы на телевидении и по сегодняшний день, — оттуда. «Рисующий» свет, «заполняющий» свет, «теневое» и «светотеневое» освещение — все это из кино. Мы ведь наследники кинооператоров, только — в других условиях, подчас более сложных. Поэтому все преподаватели и у нас на кафедре, и в университете культуры прошли операторскую школу. Что касается выращивания художников-операторов, то это очень индивидуальный процесс.
— Какие съемки были для вас наиболее памятными?
— Столько было передач протранслировано за это время... Вот, например, в 1981 году у нас были прямые передачи на весь Советский Союз, работало около 40 камер — это было открытие музея Великой Отечественной войны в Киеве; велогонка Мира 1986 года. А из последних — это три передачи «Проща до Святої землі», подготовленные для УТ-1.
