«Свобода слова» на ICTV дала толчок к появлению на украинском телевидении целой цепочки общественно-политических ток-шоу идентичного формата и с похожим именем. Именно с ICTV началась волна «телесвобод». Для читателей «Дня» разговор с генеральным продюсером канала Михаилом Павловым, благодаря которому в украинском эфире появилась первая «свобода», может быть интересен хотя бы потому, что, по словам медиаруководителя, становится понятно, почему «Свобода слова» является именно такой, а не какой-то иной, и почему редакция программы не отказывается приглашать к себе жириновских-затулиных. Поэтому об эволюции формата, необходимости сочетать содержательность и скандальность, о том, как изменился зритель и при каких условиях формат общественно-политического ток-шоу может навсегда оставить наш экран — разговор «Дня» с генеральным продюсером ICTV Михаилом Павловым.
— Телеканал ICTV был одним из первых на украинском телевидении, кто ввел формат общественно-политического ток-шоу в том виде, в котором он существует и сегодня, в том числе — и на других каналах. Как один из творцов этого формата вы можете делать выводы относительно его эволюции...
— Безусловно, появление формата «Свободы слова» дало серьезный импульс процессу открытости политики в Украине. Эволюция, с одной стороны, была предсказуемой, а с другой стороны — неожиданной. Ведь политики восприняли эту площадку достаточно органично и начали сами потихоньку проявлять творческую активность, развивая свои политические образы. В определенный момент основное действие политической жизни перенеслось именно на площадки таких шоу. Сегодня нам нелегко найти баланс между попыткой разобраться, что действительно происходит в политике, куда двигается страна, и непременной составляющей шоу — конфликтами и скандалами.
Внутренне зрители, возможно, чертыхаются, видя это безумие, им надоел этот цирк. Но при этом, если начинается какой-то содержательный, важный разговор, им вдруг становится неинтересно.
— Замечательную фразу сказал Матвей Ганапольский в одной из программ «Шустер Live»: если политика срастается с шоу — это «жириновщина». Как ток-шоу повлияли на политику, мы понимаем. А как на ток-шоу влияет качество украинской политики?
— Я понимаю высказывание господина Ганапольського, но мне кажется, что самое важное, что мы должны понять, заключается в том, что это те политики, которых мы выбираем. В России выбирают Владимира Жириновского, и он довольно продолжительное время поддерживается определенной большой электоральной группой. Нас часто упрекали, мол, зачем вы его приглашаете, кто он такой. А он тогда был, ни много ни мало, заместителем председателя Государственной думы Российской Федерации. А это серьезная должность. То, что он говорит, — отражение настроений определенной части населения России. Поэтому нам нужно докопаться до глубины того, что говорит Жириновский.
Такие герои, как Жириновский и Затулин, я думаю, больше сделали для осознания украинцами потребности самим разобраться со своей независимостью, со своим государством, чем многие наши национал-патриотические герои.
— А как изменился зритель общественно-политических ток-шоу?
— Думаю, люди за это время изменились значительно. У них появилась реальная потребность разбираться не с чувствами к политикам (так как раньше избирательные кампании апеллировали к человеческим чувствам, и политики постоянно заигрывали со стремлениями и желаниями людей), а всматриваться и вслушиваться в содержание и, главное, в действия наших политических героев.
Мне кажется, в обществе возникла потребность в новом содержании политики.
— Получают ли они это новое содержание благодаря ток-шоу?
— Открою маленькую тайну. Уже несколько лет, как правило, мы делим аудиторию, так сказать, по «цивилизационному разлому». Разные части Украины имеют разную историческую судьбу, там разные векторы восприятия, разное видение судьбы Украины. Имеются разные политические приоритеты. И мы стараемся понять, каким содержательным тезисом и каким персонам удается объединять этих разных людей. Иногда результаты очень интересные. Например, в последнее время представители коммунистической партии вдруг начали объединять две абсолютно разные аудитории. И это понятно, на фоне полного паралича власти, политического и экономического кризиса к левым идеям начинают прислушиваться. Но в основном объединение идет за счет монологов экспертов. Тех, кто не эксплуатирует раскол страны в политических целях. Начали звучать призывы не поднимать вопросы языка, НАТО и т.п., и это правильно, так как их все равно невозможно решить уже завтра. Такими вопросами надо заниматься системно. На самом деле системных действий власти для развития современной культуры или украинского языка нет. Пока научились только запрещать и навязывать циркуляры. Украинский продукт может быть качественным, тогда он станет эффективным.
— В то же время, этот качественный украинский продукт не должен игнорироваться, а должен транслироваться разными массовыми каналами. Почему же он не транслируется? Это должна быть государственная инициатива, или это должны инициировать все же каналы?
— Государство может сделать так, чтобы коммерческие каналы чувствовали, что делать украинское экономически выгодно. Скажем, у Александра Роднянского, которого я знаю еще с советских времен, никогда не было мечты создавать украиноязычный телевизионный канал, с качественным кинопоказом и программированием. Но однажды экономические и политические факторы сложились так, что он создал канал «1+1», с практически стопроцентным звучанием украинского языка.
— Существует такой феномен, который социологи называют «угасающим маятником культуры», если массовой аудитории показывают продукт низкого качества. Это приводит к снижению уровня потребностей аудитории, что, в свою очередь, предопределяет снижение качества продукта. Это то, что происходит сегодня на украинском телевидении. Чтобы эту ситуацию исправить, нужно исключительно государственное вмешательство?
— Безусловно. Коммерческие каналы будут удовлетворять спрос зрителей путем наименьшего сопротивления. Но есть потребности общества. Их надо сформировать, озвучить, разработать программу реализации, исходя из возможностей, и выполнять. Эта программа может включать и регуляторную политику по отношению к коммерческим каналам — где запретов будет меньшее, чем стимуляции.
— В условиях системного кризиса СМИ могут действовать по упомянутому «принципу маятника», а могут «тянуть» на себе общество. На уровне, например, появления на экранах таких фигур, как Иван Дзюба, Лина Костенко... Или с помощью форматов, где появлялись бы только эксперты без политиков?
— Мы так периодически и делаем. Такие экспертные «инъекции» мы проводили и проводим. Еще одна технологическая тайна: мы постоянно осуществляем ротацию экспертных рядов. Ищем людей — носителей нового, интересного и качественного содержания. Некоторые отказываются приходить, хотя, думаю, это неправильно, так как «Свобода слова» максимально дистанцировалась от понятия «политический цирк». И надо использовать возможность донести свое видение процессов до многомиллионной аудитории.
Думаю, мы сформировали своего зрителя, который может и хочет думать о том, что происходит в этой стране. У Украины есть шанс, возможно последний, определиться с своим демократическим устройством, что сегодня непросто, так как в условиях этого кризиса уже появился спрос на авторитарный режим.
— Стартовал еще один общественно-политический проект «Я так думаю» с Анной Безулик. Не много ли «свобод» для одного информационного пространства? Это гласность? Или дезориентация?
— Я как-то встретился со своими друзьями, кстати «продвинутыми» людьми, которые не занимаются ни политикой, ни телевидением. И вот они говорят мне, что все, мол, превратилось в политическое шоу. Но я считаю, что много «свобод» не бывает.
«Свободы» разрешают увидеть весь диапазон политических мнений, а не какую-то отдельную точку зрения одного политически заангажированного канала. Есть возможность задуматься, а этих возможностей не так уж много на нашем ТВ.
Я хочу, чтобы через нашу программу телезрители поняли, что сегодня крайне необходимы политики, которые умеют строить страну, а не борются за деньги и ресурсы. И есть солидарная ответственность между политиками и обществом.
— В искусствоведении существует такое мнение, что если человечество придет к некоему идеальному устройству, исчезнет скульптура и потребность в ней. А когда и при каких условиях могли бы исчезнуть общественно-политические ток-шоу?
— При коммунизме... Я шучу. Это вопрос сложный. Люди устали от шоу, но не понимают одной важной вещи. Если все будет делаться тихо, будет хуже, поскольку большие деньги любят тишину. И нас в очередной раз обманут. Проблемы будут, если с экранов будут говорить исключительно о светлом будущем. Такая тенденция есть в России. Правильно это или нет, решать им самим.
Главное, чтобы мы могли осмысленно использовать телевизионную реальность, а не она нас.
