Российский телеведущий Сергей Шустицкий — из тех, кого зрители, запомнив, уже не забывают. Меняются названия программ, а Сергей остается прежним: ироничным, раскованным, интеллигентным молодым человеком, как бы своим в любой теле- и зрительской компании. Возможно, это постоянство имиджа, его искренность и «незвездность» и привлекают нас, уставших от более агрессивных, претенциозных манер многих из «нового поколения» на ТВ.
— Сергей, многие вас узнали как ведущего «Караоке по-русски». До этого были «Радиотруба», «Веселые ребята». А что было еще раньше?
— На телевидение я пришел в передачу «Веселые ребята». Но кроме тех программ, что вы назвали, было множество других, где я являлся и автором, и режиссером, и ведущим: «Вечернее музыкальное кафе», «Завтрак для чемпионов»... Был также ведущим программы классической музыки «Миниатюры», ведь на телевидение я пришел, уже будучи студентом консерватории.
— А есть ли среди них программа, которая заняла бы главную роль в вашей жизни, служила бы двигателем для всего дальнейшего творчества?
— Конечно же, это «Веселые ребята». Я очень горжусь тем, что вышел из этой программы, как и многие другие ныне работающие на телевидении люди.
— У программы была популярность, высокий рейтинг, но она исчезла с экранов. Почему?
— Тогда слова «рейтинг» никто еще не знал, и я думаю, что по критериям нынешнего времени мы бы вообще ни в какой рейтинг не попали. Потому что передача выходила непостоянно, раз в год-полтора. Но удивительное дело: передачу смотрели, ждали, записывали на видеомагнитофоны (у кого в ту пору были), размножали, показывали друзьям. Многие вещи из «Веселых ребят» помнятся до сих пор и даже цитируются. Программа стала популярной, потому что была сделана на высоком уровне и была по-своему революционной, и не заметить ее на фоне достаточно серого в те времена телевидения было просто невозможно. Что касается ее исчезновения, то здесь много причин. С одной стороны, мы росли, у каждого участника были какие-то свои планы, многие разъехались по городам и странам. С другой стороны, менялась экономика. Передача требовала больших затрат и времени для подготовки, а это себе может позволить только государственное телевидение. Поэтому передача стала появляться все реже и реже, а потом и вовсе затихла. Но еще не все возможности исчерпаны, Андрей Кнышев готовит новый цикл передач в продолжение «Веселых ребят». И я надеюсь, что наша команда, пусть не в полном составе, но все же соберется.
— После «Веселых ребят» вы были ведущим развлекательной передачи «Радиотруба», проектов классической музыки, и вдруг появилась «Караоке по-русски». Как родилась идея этой передачи?
— Не могу сказать, что я придумал «Караоке по-русски». Идея носилась в воздухе, и я просто быстрее других ее поймал и развил. Уже когда была разработана концепция передачи, ко мне стали обращаться люди с других каналов с предложением сделать что-нибудь с караоке. Я им отвечал, что уже делаю. Опоздай мы чуть-чуть, передачу сделал бы кто-нибудь другой, ведь сам жанр «караоке» уже давно популярен во всем мире.
— В консерватории вы учились композиторскому ремеслу. Почему вы же посвятили свою жизнь основной профессии?
— Я — член Союза композиторов. Но считаю, что музыка, впрочем, как и все остальное, должна сама находить путь к сердцам слушателей и зрителей. Наверное, я не очень по-хозяйски распоряжаюсь своим композиторским даром, да и круг интересов у меня слишком большой. Но музыка на самом деле остается для меня главным, и я не прекращаю писать. Много писал и для оперетты, и для драматических спектаклей. Моей последней работой стала музыка к постановке театра «Игроки» по пьесе Ж.Сартра «За закрытой дверью». В ней заняты Ирина Алферова, Андрей Соколов и Наталья Петрова. Те зрители, которые уже успели посмотреть спектакль, считают, что музыка в нем стала четвертым действующим лицом. Это очень лестно.
— Композитор, ведущий, журналист. А кем бы вы еще хотели стать?
— К этому списку можно добавить еще и «режиссер», и «актер», ведь и снимался, и ставил. А в идеале я все это хотел бы совместить. У меня с детства была мечта снять кино по собственному сценарию, написать для него музыку и сыграть главную роль. Если это когда-нибудь осуществится, то можно будет думать о следующей профессии.
— Каким бы вы хотели видеть этот фильм?
— Скорее всего, это была бы трагикомедия. Однажды я уже приблизился к этой мечте, снимая картину о Фаберже. Эту тему мне предложил Евгений Гинзбург в студии «Волшебный фонарь», но по уже написанной сценарной заявке. Фильм предполагался наполовину художественный, наполовину документальный. В нем должен был играть один, максимум — два актера, остальные же — реальные люди. На главную роль я пригласил Евгения Евстигнеева. Начали снимать, уже были написаны музыкальные фрагменты, но Евгения Александровича не стало, внутри съемочной группы начались всякие шатания... Знаете, как бывает: когда делаешь, придумываешь, готовишь — это мало кому нужно, а когда идея обретает реальные черты, появляется множество людей, которые хотят иметь к этому какое-то отношение. Я готов был бороться за проект, но моего жизненного и профессионального опыта, видимо, не хватило, чтобы выстоять в этой ситуации. После смерти Евстигнеева борьба потеряла смысл, и я ушел из проекта. Он так ничем и закончился.
— А нет ли желания вернуться к нему вновь?
— Нет, два раза в одну реку не войдешь.
