В речи Президента Украины Виктора Ющенко, приуроченной ко Дню журналиста, содержалось немало скрытых «мессиджей», адресованных работникам «пера и микрофона». Некоторые из них эксперты «Дня» (см. № 92) уже «расшифровали». Предлагаем вашему вниманию еще одно мнение — обозревателя «Профиля» Владимира ЗОЛОТОРЕВА.
В данном случае тема была сформулирована «Свобода слова: ответственность власти, ответственность медиа», а речь в той части, которая касалась этой проблемы, шла, в основном, о пожеланиях власти относительно того, как, по мнению власти, пресса должна преподносить те или иные события. Это — несколько другая тематика. Было сказано — в традициях даже не Кучмы, а еще советских времен — о том, что пресса что-то должна, что журналисты должны следовать каким-то национальным интересам. Но тут нужно сделать ремарку о том, что национальные интересы — это сейчас широко трактуемое понятие, и даже Президент не имеет монополию на трактовку этих интересов. Как раз было бы хорошо, если бы пресса больше выступала с критических позиций по отношению к тому, как власть понимает эти интересы. И даже говорила о том, способна ли власть их отстаивать (как в той же истории с американским кораблем). Опять- таки, прессе открыто дали понять, что от нее ждут поддержки власти и в некоторых конкретных вопросах. Прежде всего, я бы сказал, в вопросах идеологических — то есть в вопросах языка, в вопросах того, что власть и, скажем так, провластные журналисты называют сепаратизмом (сегодня даже такой термин, как федерализм стал ругательным, хотя, в общем-то, самые сильные страны в мире — это федерации) и т.д. То есть у власти — определенная политика, и власть говорит о том, что она хочет, чтобы журналисты во имя того, как эта власть понимает свои интересы и интересы нации, поддерживали ее в проведении такой политики. Я не буду говорить, что с другой стороны мы видим правильную политику (допустим, что касается Партии регионов, то для них и федерализм, и русский язык — это есть некие политические прикрытия совсем других интересов). Но в данном случае у человека, не знающего всей подноготной, который приехал бы сегодня в страну и увидел пресс-конференцию Президента, сложилось бы мнение, что власть по-прежнему навязывает прессе свои представления о мире. Я думаю, что такая постановка вопроса полностью противоречит тому, что говорил сам Президент о роли СМИ.
В данном случае, опять-таки, меня мало волнует то, насколько благие цели у Президента. Может, он, действительно, хочет мира, счастья, процветания. Я даже больше, чем уверен, что он, действительно, этого хочет. Вопрос только в том, что, как говорится, «благими намерениями вымощена дорога в ад». В данном случае мы ничего хорошего, нового и радикально отличающегося от того, что мы видели при Кучме, не увидели. Да, действительно, в Украине положение со свободой слова сейчас, конечно, в сто раз лучше, чем это было при предыдущем Президенте. Но, скажем так, внутренняя суть власти не изменилась. Да, представители нынешней власти не прибегают к таким мерам, к каким прибегал Кучма, потому что пока еще у них свежа память о том, как они сами пришли к власти и какую роль в этом сыграла пресса и желание журналистов работать свободно. Пока эта память свежа. Но получается, что мы в своей деятельности должны рассчитывать только на крепкую память Президента. Это — достаточно шаткая основа для спокойствия в нашей работе. Хотелось бы видеть, что власть, действительно, изменилась внутренне, что она, действительно, по-другому смотрит на прессу. А этого я на пресс-конференции не увидел.
И еще меня очень удивил тот тезис, который высказал Ющенко в самом начале, — о проблемах и вопросах роста. Из услышанного складывается вывод, что у нас только-только началась свободная пресса. Но дело в том, что наша журналистика существует в качестве самостоятельного жанра уже 15 лет. И если мы, опять-таки, вспомним советский период, то благодаря нашим журналистам была поднята, например, такая важная тема как Чернобыль. Дело в том, что у нас есть история, и если бы мы только сейчас переживали болезненный рост, то Ющенко бы не стал Президентом. Потому что те журналисты, которые выступили во время оранжевой революции на его стороне, очень многим рисковали, значит, это был их зрелый и сознательный выбор. И это — не болезнь роста, это нечто другое. Сейчас, конечно, с прессой дело обстоит очень плохо, потому что выяснилось, что пресса сама не готова к свободе слова. Что ничего, кроме скандалов о сыне Президента (хотя это тоже важно, безусловно), мы не можем преподнести в качестве своего актива, того, что мы сделали сами, а не того, что нам преподнесла власть. Потому что с Кучмой было легко, с ним надо было бороться. Кучма постоянно что-то говорил, делал какие-то ошибки, полностью отходил от Конституции и законов, и нам тогда было легко, потому что все было очевидно. Теперь, скажем так, тоже осталось это поле коррупции, скандалов. Но выяснилось, что, кроме этого, мы не привыкли работать в позитив. И эта проблема, действительно, есть. Действительно, есть проблемы в прессе, но не те, о которых сказал Президент...
