В эти дни персонажи, непонятно как присвоившие право представлять на международной арене украинских журналистов, по крайней мере, значительную их часть, снова озвучивают заявления о том, что, мол, журналистика — вне политики. Также вне политики и Международная федерация журналистов — она не определяет, чей Крым, кто прав — Израиль или Палестина, а концентрируется на правах журналистов. А потому нужно пытаться сотрудничать в числе прочих с Союзом журналистов России для защиты прав журналистов — скажем, в Крыму. Тем самым Союзом, который на конференции Европейской федерации журналистов выступал против принятия заявления об усилении репрессий относительно журналистов в Крыму. Нужно, мол, действовать конструктивно. И даже критиковать кого-то из российских «пропагандонов» нужно в полностью доброжелательной форме...
Таким образом, по прошлому опыту, вскоре стоит ждать новых заявлений отечественной журналистской номенклатуры совместно с номенклатурой российской об «украинском конфликте», о недопустимости «языка ненависти», о «равной отдаленности от сторон конфликта» и тому подобное. Конечно, и о принципе «журналист вне политики», и о «сбалансированности информации».
Что ж, ничего удивительного в этом всем нет — несмотря на то, что тезис «настоящий журналист должен быть вне политики» не просто ошибочен, но и крайне вреден для самой журналистики. Потому что те, кто его придерживается, либо искренне не замечают, либо предпочитают не замечать того, что их используют в политических целях, причем чаще всего — радикально тоталитарные политические силы. Самый новый пример этого — использование якобы нейтрального термина rebels по отношению к бандформированиям на Донбассе и европейскими журналистскими организациями, и когда-то авторитетной корпорацией Би-Би-Си.
Следует ли объяснять, что употребление понятия rebels и по отношению к курдским силам самообороны, которые борются против исламистского фашизма ISIS, и по отношению к организованной и контролируемой Кремлем и Лубянкой публике с Донбасса, которая начала было войну во время «Русской весны» криками: «Путин, приди!» и «Да здравствует Новороссия!», — а затем сделала вид, что этих лозунгов никогда и не было, называть их одним и тем же термином — это по меньшей мере глупость? Если бы еще фигурировал термин pro-russian rebels, то еще куда ни шло, а так — «внеполитическая» европейская журналистика оказалась на вполне определенной политической стороне — на стороне Кремля и Лубянки.
И если бы это впервые — «внеполитическая» часть западной журналистики далеко не в первый раз наступает на те же грабли, действуя под маркой «объективности» и «сбалансированности информации». В опубликованной на сайте «Дня» статье «Игра в объективность» я описал лицемерность формулы этой объективности, которую французский философ Филипп де Лара образно охарактеризовал так: «5 минут для Гитлера, 5 минут для еврея». На самом деле никакой объективности такой подход не дает. Для того чтобы записать пять минут с Гитлером в 1930-х, нужно было получить разрешение от Службы безопасности Третьего Рейха, возглавляемой обергруппенфюрером СС Рейнгардом Гейдрихом, — тем самым, который уже тогда готовил подробные планы «окончательного решения еврейского вопроса». Понятное дело, что разрешения давались только «правильным» лицам. А для того, чтобы в Рейхе записать мнение еврея, следовало обращаться в канцелярию рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. А затем общаться с «правильным» евреем, которого это ведомство отобрало для контактов с журналистом. Можно было попробовать и переговорить с первым встречным евреем — но тот либо запуганно молчал бы, либо принял бы журналиста за нацистского провокатора. Поэтому формула «5 минут для Гитлера, 5 минут для еврея» в действительности является формулой «10 минут для Гитлера, и только для Гитлера».
Написанное выше не является сугубо теоретическим размышлением. Во время войны во Вьетнаме американские журналисты хорошо выполняли свой профессиональный долг, показав весь ужас войны и страдания гражданского населения. Однако это все было показано только с одной стороны фронта; на другую — коммунистическую — сторону фронта попадали лишь единицы тщательно отфильтрованных Лубянкой и местными органами безопасности «прислужников партии» из числа граждан США. А на самом деле по ту сторону фронта ужасов и страданий было несравнимо больше; в Южном Вьетнаме, который стремились завоевать коммунисты с севера страны, существовала — пусть плохонькая и коррумпированная — но демократия, а по ту сторону фронта был тоталитаризм со всеми своими «прелестями». Вот и получилось, что как будто бы во имя свободы слова журналисты США активно способствовали победе заклятых врагов свободы слова и всех человеческих свобод, более того, они немало поспособствовали тому, что Штаты в 1974 году отказались исполнять свои договорные обязанности перед Южным Вьетнамом, дав этим «зеленый свет» агрессии тоталитарного Северного Вьетнама. Ну, а затем, в апреле-мае 1975 года, весь западный мир бросил на произвол судьбы вьетнамских беглецов от «коммунистического рая», и сотни тысяч людей погибли на самодельных плотах и рыбацких лодках в море — женщины, дети, старики. Об этой страшной гуманитарной катастрофе не любят вспоминать на Западе. И не случайно... Как не случайно и командующий армией коммунистического Вьетнама генерал Во Нгуэн Зяп после «окончательного решения южновьетнамского вопроса» искренне поблагодарил журналистов США: «Без вашей помощи мы не победили бы в этой войне». Так и работает формула: «5 минут для Гитлера, 5 минут для еврея»...
К сожалению, в США до сих пор хватает борцов с «политизированностью» журналистики, которые де-факто являются куда большими политиками, чем те, кого они критикуют. А то и поливают грязью. Последний пример — статья «Украина объявила войну журналистике» Йена Бейтсона в New York Times, где содержатся не только резкие (хоть и частично справедливые) выпады против украинской власти, но и откровенная клевета на тех украинских журналистов, которые не хотят жить по «аполитичным» формулами. Вот один пример такой клеветы «Многие украинские СМИ и журналисты избегают освещения новостей, которые выставляют Украину в негативном свете или могут подыграть российской пропаганде». Читатели «Дня», думаю, хорошо знают, что этих «многих» можно пересчитать на пальцах одной руки, тогда как критического запала в украинском медиапространстве более чем достаточно. Название же статьи — это просто политиканство по формуле «10 минут для Гитлера». Впрочем, это должно быть отдельной темой...
Так что же должны делать журналисты: спокойно играть роли, навязанные им тоталитарными режимами и их холуями из числа «коллег по профессии», или вести себя принципиально, ища не сбалансированности, а истинности и не забывая о моральной основе? Если кратко, то лучшее лекарство для того, чтобы журналисту не дать себя использовать в политических играх, а в то же время и самому не вести такую игру, — это называть вещи своими именами. Не давать им взять с потолка названия, как воспринимают эту формулу привычные к постмодерным игрушкам интеллектуалы, не отказываться от резких оценок во имя «безбрежной политкорректности», а действовать в рамках классической европейской традиции, когда, по словам Гегеля, «понятие должно отвечать сущности предмета».
