«Где вы — где та война?» — как будто говорят российские медийщики и эксперты украинским коллегам, неутомимо инициируя все новые и новые «общие проекты». «Но вот война и вот мы», — молча отвечает им памятник на могиле киевского журналиста Олега Задоянчука на киевском военном кладбище.
ЖИЛ ЖУРНАЛИСТОМ, ПОГИБ СОЛДАТОМ
«В школе он написал сочинение, кем он хочет быть во взрослой жизни, так его потом зачитывали во всех классах. Тогда и появились первые проявления его таланта журналиста», — отец Олега Задоянчука рассказывает о своем сыне, стоя у памятника на Аллее героев Лукьяновского кладбища. Именно там похоронен бывший репортер и редактор информагентств УНИАН и Укринформ, телеканалов «1+1», «Нового» и 5-го, а затем солдат 12-то батальона территориальной обороны «Киев».
Как рассказывают коллеги, в середине лета 2014 года Олег решил пойти на войну добровольцем, но получил отказ в связи с состоянием здоровья — у него было очень плохое зрение. Когда позже ему пришла повестка, журналист, хотя имел все основания для освобождения от военной службы, решил все равно пойти на фронт. Он в любом случае не собирался прятаться от мобилизации и планировал писать репортажи в стиле «журналист меняет профессию».
Через пять дней после призыва (!) его подразделение уже было в зоне АТО. «Призванный по мобилизации 29 августа 2014 года 2 сентября в числе 16 новоприбывших бойцов принес присягу», — пишет об Олеге Задоянчуке украинская «Википедия». Уже через два дня (!), ночью на 4 сентября 2014 года, российская артиллерия системами «Смерч» «накрыла» украинское подразделение в с. Дмитровка Новоайдарского района Луганской области.
Обстрел, по данным военных и независимых экспертов-исследователей, осуществлялся с территории России. К сожалению, ни военная прокуратура, ни популярные журналисты-расследователи за 5 лет, минувших с лета-осени 2014 года, так и не выяснили все детали тех событий. Между тем, тогда было нанесено несколько подобных ракетных ударов. В частности, вечером 3 сентября 2014 года с территории РФ были обстреляны позиции 27-й Сумской реактивной артиллерийской бригады в районе н.п. Победа Луганской области. На следующий день «Смерчи» ударили по Дмитровке.
«Первый выстрел был по самому селу, а затем с периодичностью в несколько минут нас обстреливали вплоть до утра, — рассказал тогда изданию INSIDER один из военнослужащих. — По нам стреляли кассетными зарядами, а мы только успели спрятаться в блиндаже. Из-за частых выстрелов пришлось сидеть там целую ночь».
Похоронили Олега Задоянчука 8 сентября 2014 года. Не как журналиста, а как солдата — с выстрелами в воздух и траурным военным караулом. Теперь его имя вспоминают во время ежедневной церемонии в Зале памяти Министерства обороны среди других защитников Украины, отдавших жизни в этот день, 4 сентября. Он жил журналистом, но погиб солдатом.
ВОЙНА РЯДОМ
История Олега Задоянчука очень показательна и дает возможность получения ответов на очень многие вопросы.
Например, на такой: почему российские коллеги («коллеги») — не понимают, когда журналисты или эксперты в Киеве как-то слишком озабочены войной на Донбассе — войну же «ведут политики», разве нет?
Дело в том, что для московской медийно-экспертной тусовки любая война с участием РФ — это что-то где-то там далеко. Так было даже во время боевых действий на территории России — в Чечне. Элитных столичных журналистов и экспертов, как правило, не мобилизовали в солдаты, и они видели войну разве что по телевизору — не из блиндажа.
Конечно, речь идет о совсем разных войнах — у нас на Донбассе и в 1990-х на Северном Кавказе. Но, тем не менее, разница в вовлеченности в войну именно «столичной тусовки», о которой, очевидно, не знают или не задумываются россияне, многое объясняет.
Для огромной части киевлян-журналистов и киевлян-экспертов, как и просто киевлян, слова о том, что «война рядом», являются не фигурой речи, а простой констатацией фактов. У кого-то на Востоке воевал или воюет коллега, у кого-то — родственник, друг или сосед, кто-то был волонтером а кто-то — и таких немало — даже сам служил в армии. Показательно, кстати, что Олег Задоянчук пошел воевать на восток в киевском батальоне, куда пошли служить именно жители столицы.
Это ощущение близости войны, которое зацепило практически все слои населения, включая те, которые принято считать элитой, является абсолютно непонятным для московской элитной среды журналистов и экспертов.
Из этого непонимания «растут ноги» странных проектов вроде «Две страны — одна профессия» или «Надо поговорить». Из-за того, что россияне убеждены, что столичные киевские медийщики, политологи, аналитики должны воспринимать войну на Донбассе приблизительно так, как их российские коллеги в свое время — войну в Чечне, то есть как что-то чужое и далекое, они, по-видимому, действительно верят в то, что нужно просто говорить между собой, нужно делать больше общих проектов, и все как-то в процессе этой деятельности и наладится.
Конечно, это иллюзия.
ДВЕ СТРАНЫ — ОДНА АНАЛИТИКА
Есть и другие признаки искаженного восприятия россиянами украинской экспертной среды.
2 сентября э.г. «Российский совет по международным делам» обнародовал программный текст на тему российско-украинских отношений. (Речь идет о структуре, которая была создана решением президента РФ в 2010 году). Эксперты Совета, во-первых, отметили, что «конфликт» между Россией и Украиной вызван недостатком исследований и «банально знаний друг о друге». Во-вторых, для восстановления отношений между странами Российский совет предлагает начать как можно более глубокое изучение «соседа» и делать попытки понять его мотивы и желания.
Из предварительных сведений уже ясно, что российские эксперты собираются, например, узнать, как и почему состоялась мобилизация украинского общества в 2014 году, откуда взялось волонтерство и какова мотивация тех, кто сейчас выступает против безусловной дружбы с Россией.
Но что должна узнать о россиянах украинская сторона, чтобы лучше понять их мотивацию? Вот, например, исследователи в Украине решат изучить подробности военного противостояния на Донбассе. И выяснится, что во многих случаях речь идет о прямом нападении российских войск на Украину — или о вторжении регулярных войск (как под Иловайском), или об обстрелах с территории России (во время одного из которых и погиб Олег Задоянчук). Выводы о том, зачем россияне это делали и что хотели этим показать, закономерно, будут очень неприятными для соседней страны. И что, отношения двух стран после этого наладятся? Конечно же нет.
Фактически, российскому экспертному сообществу для воплощения в жизнь своего замысла по запуску аналитических российско-украинских исследований нужно будет либо подтасовывать материалы для анализа, либо покупать украинских исследователей, чтобы они занимались распространением российской пропаганды и российских нарративов, а не изучением и анализом реальности. (Этот процесс ангажирования отечественных аналитиков уже начался).
Можно еще полностью «абстрагироваться» от войны в процессе исследований, что они и собираются делать.
Как пишет «Российский совет по международным делам», «организация взаимодействия на уровне исследовательских центров существенно расширяет окно возможностей». По мнению авторов документа, «полезными могут быть общие исследовательские проекты, для начала в областях, не связанных с политикой и историей» [читай — «с российско-украинской войной на Донбассе и с захватом Крыма»]. Акцент предлагают делать на экономике: «Выявления потенциальных тем для диалога на экономических основаниях важны и полностью могут вестись до полного урегулирования ситуации на Донбассе». «Важно дать понять, что экономическое процветание и стабильное долгосрочное развитие экономики Украины и России возможно в случае урегулирования ситуации. Экономические выгоды от сотрудничества могут быть выше, чем от конфронтации», — утверждают российские эксперты. Тем самым россияне фактически формулируют и обнародовал будущий «темник» для формально общих, но фактически пророссийских исследований.
ЗАБВЕНИЕ КАК ТЕХНОЛОГИЯ
Однако в реальной жизни ни одно российско-украинское аналитическое исследование, ни один телемост или общий журналистский проект не справится с задачей «тотального понимания и примирения», если на фронте и дальше будут погибать украинские солдаты. Цель примириться и достичь взаимопонимания без прекращения боевых действий является очевидным нонсенсом.
В этом году 4 сентября, вместе с Олегом Задоянчуком, в Зале памяти в Министерства обороны было названо еще 12 имен защитников, погибших в результате российской агрессии на Востоке Украины. Только в первые четыре дня сентября-2019 погибло двое украинских военных. В целом всего 17 дней из 365 церемония чествования павших воинов в Минобороны не проводится, потому что только в эти дни не было потерь.
Ничего не выйдет с продвижением в Украине примирительных проектов и в случае, если Россия и далее будет отказываться признавать реальность, утверждая, что на Донбассе «ее нет», а Крым «сам к ней пришел». Если мы не можем найти правдивого общего знаменателя во время определения того, что именно происходит между Россией и Украиной, о каком обоюдном понимании может идти речь?
Впрочем, все у россиян выйдет, если они заставят украинцев просто забыть о войне на Востоке и о Крыме, забыть о потерях и разделить точку зрения российскую в оценке событий на Донбассе и в Крыму. И, на самом деле, вопрос, удастся ли российским специалистам по гибридным войнам такое «провернуть», не является риторическим.
На фото — церемониал чествования защитников Украины, погибших в результате российской вооруженной агрессии на Востоке, в Министерстве обороны Украины. 4 сентября 2019 г.
