1 июля начинается председательствование Польши в ЕС. Какими являются ожидания Варшавы в связи с ее первым председательством в Европейском Союзе, а также ожидания Киева, который надеется во втором полугодии 2011 года заключить соглашение о зоне свободной торговли, соглашение об ассоциации и продвинуться в реализации плана по либерализации визового режима с ЕС? Как на выполнение поставленных Киевом задач может повлиять ухудшение уровня демократии и продолжающееся «избирательное преследование» лидеров оппозиции? Об этом — в интервью «Дню» директора исследовательских программ по Восточному соседству ЕС и по России Финского института международных отношений Аркадия МОШЕСА.
— Ожидания Польши серьезные, не беспочвенные. С моей точки зрения, все-таки для Польши наиболее выигрышная и перспективная тема и возможность показать себя в качестве европейского игрока первого ранга, так или иначе, связана с политикой Евросоюза на востоке. Потому что, сложно сказать, сможет ли она что-то сделать на других направлениях еэсовской внешней политики. Не вызывает сомнений ее заинтересованность показать себя в качестве эффективного игрока. Но насколько Варшава сможет это сделать, пока трудно сказать. Здесь есть целый ряд обстоятельств, связанных как с внутренней кухней Европейского Союза, в частности озабоченностью ЕС делами на других направлениях, так и объективно очень серьезной и сложной задачей объединить политику по отношению к России и другим странам-партнерам Европейского Союза на востоке. Поэтому я бы сказал, что шанс у польского председательства приблизить заключение договора о зоне свободной торговли между ЕС и Украиной есть, а что касается продвижения процесса по безвизовому направлению, то здесь у меня очень осторожная позиция.
— Чем вызвана эта осторожность: техническими или политическими вопросами?
— Она вызвана двумя вещами. Во-первых, сейчас в ЕС опять усиливается такая позиция, что визовые отношения с Украиной и Россией должны быть схожими. Был какой-то период, когда сторонники разделения этих позиций брали верх. Но сейчас этого больше не происходит. И, прежде всего, потому, что Россия ведет себя очень настойчиво. Украина в прошлом году вырвалась вперед, но сейчас, как мне кажется, Россия пытается догнать. Второй момент заключается в том, Евросоюз не очень доволен тем, как обстоят дела после предоставления безвизового режима некоторым балканским государствам. Существует точка зрения, что нужно быть осторожным, по крайней мере, сейчас. Потому что открытие границ балканским государствам не считается полностью успешным. Мы уже видим, как затягивается вступление Румынии и Болгарии в Шенгенскую зону. Все это, так или иначе, звенья одной цепи. Я думаю, что Европейский Союз сейчас на какое-то время будет занимать более осторожную позицию в плане безвизового режима.
— По вашему мнению, может ли доклад Freedom House, в котором говорится о снижении уровня демократии в Украине, а также принятие резолюции в Европарламенте об «избирательном правосудии», помешать украинской власти добиться заключения упомянутых соглашений с ЕС и продвижению по либерализации визового режима?
— Косвенно, безусловно, может. Мне уже неоднократно приходилось говорить о том, что Украина утратила существовавший до прошлого года негласный статус основной надежды демократического процесса на востоке Европы. И, безусловно, вокруг Украины в имиджевом пространстве идут разного рода игры. Доклад Freedom House рисует одну картинку, и это на самом деле очень серьезный сигнал. Я не буду говорить о том, насколько эта организация влияет именно на решение ЕС. Речь, скорее, идет об опосредованном влиянии. И как раз резолюция Европарламента показала, насколько каждая политическая сила, представленная в европейском законодательном органе, пыталась играть в свою политическую игру. В результате резолюция получилась во многом выхолощенной, противоречивой и пустой. И это не новость. Но, так или иначе, тот факт, что Европейский парламент сегодня считает, что ему нужно принимать такие резолюции, указывающие, с его точки зрения, на неудовлетворительную ситуацию в Украине, работает против глубокого политического сближения Украины с Евросоюзом.
Когда речь идет о соглашении о зоне свободной торговли, то это технический договор и его необязательно заключать с учетом политических моментов и общеполитической атмосферы. Или, по крайней мере, это будет учитываться в меньшей степени. А что касается такой вещи, как визовый режим. Безусловно, когда страна воспринимается таким образом, что она движется в неправильном направлении, то поощрять такую страну и такое руководство не будут, хотя бы в силу того, что такой договор будет очень трудно ратифицировать в том же Европейском парламенте.
— Между прочим, некоторые депутаты от власти говорят, что за эту резолюцию мало проголосовало и поэтому ее можно проигнорировать. Что вы скажете на это?
— Эта резолюция настолько противоречивая и компромиссная, а весь процесс ее принятия малопонятен и непрозрачен для сторонних наблюдателей, что поле для ее интерпретации широко. Но я хотел бы подчеркнуть, что сам факт обсуждения таких резолюций, факт их принятия сильно привлекает внимание. От этого не стоит с легкостью отмахиваться. Европа не перейдет к каким-либо санкциям в отношении Украины, в том числе в плане замораживания переговорного процесса. Но это те же самые капли, которые точат камень. Сегодня и у Украины, и у ее руководства гораздо худший имидж в Европе, чем год назад, не говоря уже о том, каким он был два года назад.
— Если в Украине будет продолжаться преследование лидеров оппозиции в рамках «избирательного правосудия», может ли Брюссель применить запрет на въезд в ЕС, заморозить счета украинским чиновникам и силовикам, которые непосредственно вовлечены в этот процесс, как это было сделано по отношению к Беларуси?
— Мы пока еще не находимся на этой стадии. Я не хочу гадать, что будет, если. Пока я не вижу для этого оснований. Если говорить о Беларуси, то Лукашенко целенаправленно создавал имидж последнего диктатора Европы. Хотя никаким последним диктатором Европы он не является, потому что те вещи, которые происходят в Минске, в известной степени происходят и в Москве, не говоря уже об Азербайджане и Армении. То есть Лукашенко, к сожалению, не исключение. Но Европа воспринимает его именно как абсолютное исключение. Украине, к счастью, еще далеко до этих стандартов.
И результатом будет, скорее, не политика давления по отношению к украинским лидерам, а политика их демонстративного игнорирования.
— Вы сказали, что подходы ЕС к Украине и России по вопросам безвизового режима будут одинаковыми. Не кажется ли вам, что это не совсем правильно? Ведь Москва не стремится в ЕС, в отличие от Киева. Возможно, Европе нужно проводить реальную политику по отношению к России и настаивать на том, чтобы Москва уважала общие ценности, как недавно отметил экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский?
— В ЕС всегда доминировала позиция, что к партнерам на востоке подход должен быть схожим. Эпоха меняется. Мы сейчас видим, что закончился тот период, который начался с грузинской войной. Тогда был всплеск опасений и разработки каких-то более или менее реальных предложений. По крайней мере, был активный поиск политики. И этот период закончился. Сейчас Европа исходит из того, что особых проблем у нее в отношении России нет. И с путинской Россией она получит столько газа, сколько из России, которой будут управлять более либеральными методами. Период активного продвижения демократии закончился. И главная головная боль у них связана с тем, как закончить войну в Ливии, а вовсе не с тем, кто придет к власти в России в 2012 году. Поэтому нравится нам это или нет, но мы видим бюрократизацию и усреднение политики по отношению к востоку Европы. Украине нужны сверхусилия, чтобы выскочить из этого, если угодно, болота. И, прежде всего, в плане движения к демократическим стандартам. А если этого не происходит, то смотреть, насколько плохо в общем, тоже никто не будет.
