В связи с началом председательства Швеции в Европейском Союзе у Турции появляется шанс достичь более конкретного продвижения на пути к ЕС. Собственно сегодня Турция представляет собой уникальное государственное образование, балансирующее между связями с Европой, Соединенными Штатами, Ираном, Израилем и арабским миром. Очевидно, что интеграция Турции в Европейский Союз потребует больших финансовых расходов для ЕС, и к портфелю необходимых мер в масштабах всей Европы необходимо причислять политические, экономические факторы и интересы безопасности.
С другой стороны, не стоит питать больших иллюзий относительно того, что включение Турции в Евросоюз автоматически способно превратить ее в модель исламской демократии для арабского мира и что она обязательно поможет достичь Европе своих внешнеполитических целей на Ближнем Востоке. Ведь утверждение, что членство в ЕС позволит Турции стать образцом для ее арабских соседей, довольно спекулятивно. Поскольку стоит вспомнить, что со времен распада Османской империи и основания в 1923 году Турецкой Республики арабские страны вовсе не стремились продвигаться по аналогичному пути. Хотя с усилением роли религии в современной жизни турков и недавним улучшением отношений Турции со своими арабскими соседями она увеличила свою привлекательность для них как модель сочетания ислама, демократии и открытых рынков.
Если говорить о том балансе влияний США и Европы, который на сегодня сложился в Турции, то это вполне естественное явление. Ведь раньше Турция была скорее союзником Америки и НАТО, чем полноценным партнером Европы. А постепенное смещение центра влияния к Европе совершенно естественно, поскольку на сегодня НАТО (несмотря на свои военные операции за пределами Европы) становится все более европейским. Но при этом Соединенные Штаты ни в коем случае не становятся второстепенным партнером для Турции. США будут продолжать сотрудничать с турками во всех глобальных и локальных проектах.
В то же время установление более тесной интеграции Турции с Европой дает европейцам мощный рычаг, поскольку укрепление связей с Западом будет иметь ключевое значение в борьбе против исламского радикализма и терроризма. Ведь они будут свидетельствовать о том, что мусульманская культура и традиции не противоречат принципам верховенства права и рыночной экономики и что ислам вполне способен вписаться в современные реалии ХХІ века.
Если же говорить о безопасности, то Турция имеет ключевое значение для безопасности в регионе и европейской безопасности в целом. Турецкое географическое положение и профессиональные военные делают ее важным стратегическим союзником для США и Европы. Однако сегодня трудно сказать, каким образом, получив членство в ЕС, Турция сможет влиять на своих арабских и персидских соседей.
Впрочем, уход от своей бывшей стратегической позиции можно рассматривать как часть поиска, который начался после прихода исламистов в правительство Турции в начале 90-х годов и вторжения США в Ирак в 2003 году. Отчасти импульсом к этому поиску стало разочарование в Турции светской элиты, на протяжении десятилетий пытавшейся включить Турцию в европейскую семью народов и изменить в стране отношение к религии и ее роли в политике.
Можно сказать, что в следствие несбалансированного экономического развития Турции в 70-х и 80-х годах (характеризовавшегося постоянной модернизацией западных прибрежных городов и таких крупных мегаполисов, как Стамбул и Анкара, во вред экономическому развитию сельской местности), произошло масштабное переселение консервативных сельских жителей в города в надежде на повышение своей социальной и экономической мобильности. Бывшим селянам со значительными трудностями в 80-х и 90-х годах удалось постепенно интегрироваться в социальную и экономическую жизнь города, сформировав при этом новый средний класс, характеризовавшийся склонностью к повышенной роли религии в политической жизни.
Возможно, держание Турции в подвешенном состоянии относительно приема в Европейский Союз устраивало европейских руководителей, но исламизация турецкого общества в последнее десятилетие стала прямым следствием такой политики неопределенности и затягивания. Очевидно, что нынешнее турецкое руководство будет пытаться как можно скорее расставить точки над «і» в этом вопросе. Суть проблемы заключается в том, что впервые во времена Ататюрка турецкие элиты и власти так сильно озабочены проблемой определения идентичности Турции.
Поскольку эта идентичность как раз и является тем стержнем и тем базисом, на котором основывается турецкое общество, государственные институты и который должен направлять не только статику, но и динамику этой страны во времени и пространстве. То есть: ее развитие и интеграционные процессы как в объединенную Европу, так и в мир вообще. И сегодняшний кризис в этой области как раз и показывает, что этими фундаментальными проблемами турецкие элиты занимались недостаточно. Поскольку фактически со времен Ататюрка модель светского турецкого государства и турецкого общества не получила динамичного развития.
Если Ататюрк революционным путем установил не только границы, но и всю начальную структуру светского турецкого государства, что дало возможность сделать революционный прорыв из позавчерашнего дня в сегодняшний, то мир за это время (почти за сто лет) существенно изменился и продвинулся вперед. Турция тоже продвинулась вперед, но начальная модель, данная Ататюрком, не была творчески развита и, возможно, даже полностью осмыслена. Поскольку порядок, который установил Ататюрк (и довольно жесткий порядок, опиравшийся на силовые структуры), должен был быть в дальнейшем подкреплен созданием, кроме жесткого каркаса, еще и внутренним наполнением. Наполнением культуры, цивилизации, образования, науки и тому подобное. А кризисные процессы 1980—1990 годов показали, что как раз с этой стороны турецкие элиты не выстроили общетурецкую систему образования, общетурецкую идеологию и даже идею. А это стало причиной как сегодняшнего кризиса, так и предыдущих, которые, возможно, не так остро воспринимались руководящей элитой Турции.
Сегодняшний кризис заключается не в том, примут Турцию в ЕС или нет. Ведь в этом смысле получается, что прием в европейское сообщество является неким призом за деисламизацию или за какие-то другие вещи. Следовательно, такая интеграция обречена на поражение, поскольку интеграция заключается в сотрудничестве двух сообществ и взаимном обмене этих сообществ, а не в отношениях донор-реципиент или взрослый-ребенок.
Если же руководящие элиты не сделают из этого правильный вывод, то Турция вполне может в дальнейшие десятилетия скатиться до по крайней мере начала тех процессов, которые наблюдались почти три десятилетия назад в Иране. Поскольку исламизация общества свидетельствует о том, что светское общество не выстроило ни ценного турецкого мировоззрения, ни перспективных ориентиров, по которым можно развиваться сообществу вообще и каждому гражданину отдельно, ни светских ценностей, которые могли бы если не заменить, то по крайней мере служить доминирующими в турецком обществе.
Таким образом, можно сказать, что Турция всегда, даже в случае приема в ЕС, будет служить межцивилизационным мостом. И в этом нет ничего плохого ни для одной из сторон. Что же касается опасений отклоненного партнерства, то на сегодня процесс интеграции выстраивается довольно верным путем так называемого салями. Когда выбирается большое количество мелких проблем, и преодолевая их шаг за шагом, в конце концов, можно прийти к тому состоянию, когда не будет никаких существенных преград для интеграции, в том числе формальной, Турции в объединенную Европу.
Насколько долгим может быть этот процесс — сказать сложно, но исходя из исторических прецедентов можно сказать, что если обе стороны будут уделять этому большое внимание, то он не растянется дольше, чем на одно-полтора десятилетия. А поскольку не только цивилизационные, но и экономические, и другие социально-структурные отличия Турции и ЕС очень значительны, то удивляться такому сроку не приходится.
Что же касается того, как его ускорить, то здесь нужно сказать, что единственный способ это сделать — создать в Турции мощные институты, которые будут заниматься не только согласованием с ЕС этих позиций, но и проведением мощных и очень действенных, результативных реформ. В таком случае этот процесс может завершиться как минимум в два раза быстрее. Турция при этом остается и будет всегда оставаться крайне важным мировым узлом, на котором не только пересекаются две самых мощных цивилизации, а фактически создается будущее этих цивилизаций.
