На первый взгляд может показаться, что европейская социальная демократия находится в кризисном положении. Резкое падение рейтингов Гордона Брауна в Великобритании, шок от экономического спада в Испании, сложности в обновлении лидеров социальной партии во Франции, крах левоцентристской коалиции в Италии, серьезный конфликт внутри германской Социал-демократической партии: это все говорит о неспособности социальной демократии использовать возможности, которые предоставляет текущий финансовый кризис, стать более влиятельной.
Но одновременное возникновение и очевидность этих проблем не так значительны, как может показаться. На этом ошибки и неуклюжесть властей не кончаются: Бельгия парализована угрозой распада, Австрия до сих пор пытается создать маловероятную консервативную коалицию, Польша изо всех сил старается сбалансировать свои многочисленные реакционные импульсы, а французский президент бьет рекорды по отсутствию популярности.
Два фактора могут объяснить данную неопределенность в Европе. Первый — существование экономического и финансового кризиса, который мы только-только начали медленно преодолевать. Второй — то, как СМИ это комментируют. Эта комбинация, я уверен, является причиной того чувства беспомощности, которое затронуло всю Европу и которое может охарактеризовать социальную демократию в частности.
В сообщениях о кризисе СМИ сделали слишком большой акцент на финансах и уделили недостаточно внимания замедлению экономического роста. Именно это экономическое замедление делает развитые страны менее стойкими к финансовым ударам в результате субстандартных ипотечных проблем и смешанных пакетов займов, которые потом используются для снижения риска, связанного с долгами по субстандартным ипотечным кредитам. Действительно, сочетание банковской неуверенности, медленного роста и повышенного риска неполной и временной занятости создает политическую слабость, наблюдаемую сейчас в Соединенном Королевстве, Испании, Италии и других странах.
Мы сталкиваемся с реальной идеологической проблемой. Вторая половина XX века засвидетельствовала победу рыночной экономики над административной. Левые, которые раньше придерживались теории Маркса, потеряли веру в свои основы. Даже социальная демократия, отлично регулировавшая капиталистические отношения, особенно в странах Скандинавии, погрязла в споре между сторонниками кейнсианской и монетарной экономики, который, в конце концов, во всем развитом мире разрешился в пользу монетаристов. Хотя ранее считалось, что рынки независимо от их состояния всегда работают оптимально, что означает, что никакое вмешательство государства в их работу не будет эффективным либо желательным.
Сегодняшний кризис — это серьезное наказание за ту огромную интеллектуальную ошибку. Не только снижение ранее принятого социального и финансового регулирования, отраженного относительным, но значимым понижением заработной платы как процента ВВП — а потому и потребительских расходов — во всех развитых странах за последние тридцать лет, но также и преднамеренная отмена средств управления позволяет банковскому сектору делать все, что он пожелает. Однако, судя по многочисленным комментариям в СМИ, параллельно идущие субстандартный кризис и кризис займов всецело на совести «аморальности» банков и никоим образом не являются следствием отказа системы.
Проще говоря, отмена госконтроля, приватизация, сокращение расходов на коммунальные услуги и перефокусировка корпоративного управления на прибыли — все это удовлетворяет требования слишком большого количества людей. В результате политическая борьба за возврат чувства общих интересов в виде правил и противовесов будет долгой и трудной. Что еще очевидно, так это то, что эта борьба будет по своей природе интеллектуальной: законность должна вернуться к идее наличия определенных основных правил и общественных регулятивных органов.
Это должно быть целью для социал-демократов — но в том-то и вся соль. Социал-демократы не могут вести эту борьбу, потому что это проблема не только идеологическая, но также культурная. СМИ с определенных пор — не комментатор, а участник, который заменил политику образами. Случайно или нет, СМИ выбирают только те перипетии, которые обещают быть наиболее зрелищными: конфликты личностей, жестокость и репрессии, национальная рознь, споры о моральных проблемах и сексуальных отношениях. Для современных СМИ сухие споры о политике не представляют интереса, потому что их аудитория ограничена.
Например, при подготовке к следующему конгрессу Французская социалистическая партия поддалась этой реальности. Мы уже знаем, что в СМИ будут показывать салюты, но не дискуссии об экономическом регулировании. Случай в Испании — где компетентное и уважаемое правительство переносит все тяготы финансового кризиса, который начался где-то в другом месте, — идентичен. Вместо того, чтобы сфокусироваться только на кризисе, они вынуждены нервничать под прицелом телекамер СМИ. Все, что угрожает правительственной стабильности, продают газеты и реклама, усложняя тем самым любое решение важных проблем.
Очевидно, что система поведения СМИ подвергает опасности не только экономику, но и демократию в целом.
Мишель РОКАР — бывший премьер-министр Франции и лидер Партии социалистов, член Европарламента.
