Администрация Буша поставила расширение сферы демократии во главу угла своей внешней политики. Это намного более благородный призыв, чем просто расширение гегемонии Америки. Вопрос в том, имел ли Буш это в виду на самом деле и действительно ли он понимает, что такое демократия?
Администрация Буша похвалила муниципальные выборы в Саудовской Аравии, но как же права женщин — в том числе и избирательное право? Она приветствовала свержение демократически избранного лидера Венесуэлы (если не активно участвовала в этом процессе), но тем не менее продолжает поддерживать военного диктатора Пакистана. Она критикует президента России Владимира Путина, но только тогда, когда он идет наперекор интересам бизнеса. И она может выражать озабоченность по поводу монополизации СМИ в России, но хранить молчание по поводу того же процесса в Италии.
Здесь присутствует душок лицемерия и в более фундаментальном смысле. Администрация Буша права, когда подчеркивает важность выборов, без которых демократию представить себе невозможно. Но демократия — более широкое понятие, чем периодическое проведение выборов, и легитимность этих выборов зависит от доверия народа к избирательному процессу. В этом отношении последние и предпоследние выборы в Америке вряд ли можно назвать образцом для всего мира.
Бывший президент Джимми Картер, возглавляющий центр в Атланте, осуществляющий наблюдение за выборами во всех странах, поднял вопросы о том, соответствуют ли последние выборы в Америке тем стандартам, которые следовало бы поддерживать Соединенным Штатам. В то время, как бывший президент Билл Клинтон стремился гарантировать регистрацию в качестве избирателей всех американцев, имеющих право голоса, республиканцы попытались дать обратный ход этим преобразованиям, создавая препятствия как на пути регистрации, так и на пути голосования. Современная технология позволяет легко и ценой малых затрат дублировать на бумаге результаты работы машин для голосования; тем не менее, в нескольких штатах было принято решение не обеспечивать этой минимальной меры безопасности.
Если отвлечься от темы выборов, то граждане могут обеспечить эффективный контроль правительства только в том случае, если они хорошо информированы. Вот почему так важны законы о «праве знать». Конечно, политики предпочитают работать в обстановке секретности и бесконтрольности. Но невозможно представить себе нанимателя, позволяющею работнику не информировать его, чем тот занимается на работе. Политики работают для общества, которое имеет право знать, чем занимаются их наемные работники.
Граждане имеют право знать, как расходуются их деньги и с кем советуются при формировании политики. Они имеют право знать, действительно ли Enron и нефтяные компании определяют политику в области энергетики. Они имеют право знать, почему Америку и весь мир ввели в заблуждение ложными утверждениями об оружии массового уничтожения в Ираке.
Мои исследования были направлены на изучение последствий информационных диспропорций для функционирования экономики. Но отсутствие точной информации влечет столь же, если не более, печальных последствий и для политических процессов.
Решение начать войну в Ираке — наиболее яркий пример этого, но в Америке времен Буша было и много других примеров. Предоставление льгот на лекарства в рамках Medicare, американской медицинской программы для пожилых, возможно, было и правильным решением. Но ограничение полномочий правительства по торгам с фармацевтическими компаниями было чистейшей воды благотворительностью, и ничем нельзя оправдать грубое искажение информации по затратам — которые сейчас оцениваются в более чем 1,1 триллиона долларов в течение следующего десятилетия. Это втрое больше цифры, первоначально запланированной администрацией Буша.
Сегодня администрация Буша ведет кампанию дезинформации о грозящем кризисе социального страхования. Хотя что-то в этом отношении и следует сделать, но масштаб проблемы таков, что вряд ли предвещает кризис. Напротив, систему можно почти гарантированно стабилизировать на следующие 75 лет, задействовав лишь малую толику от тех средств, что были потеряны при снижении налогов в 2001 и 2003 годах.
Качественная информация означает не только право узнать, но и право сказать — то есть необходимы СМИ разной направленности. Как мы отмечали, предъявляя обоснованные претензии по поводу отсутствия разнообразия в российском телеэфире, тем не менее, Буш не выступил против попыток федеральной комиссии по средствам связи США ослабить законы, противодействующие монополизации СМИ.
Демократия требует также признания прав индивидуумов. Подрыв прав любого из индивидуумов ставит под угрозу права каждого. Тем не менее, при Буше в США были подорваны фундаментальные гражданские права, такие, как неприкосновенность личности, гарантирующая человеку возможность обращения в органы судебного надзора, если государство содержит его под стражей. Затянувшееся содержание десятков людей в Гуантанамо — без предъявления обвинения и без суда — есть элементарное аннулирование этого права. К счастью, если Буш и не понимает таких фундаментальных принципов, их понимают американские суды, и сейчас они, пусть и с опозданием, заставляют его администрацию соблюдать эти принципы.
Наконец, чего стоит право голоса без признания права на определенный минимальный уровень жизни, зафиксированный во Всеобщей декларации прав человека? В странах, где значительная часть населения имеет доходы ниже прожиточного минимума, скупить голоса очень легко. Но единственные экономические права, которые признает администрация Буша, — это право интеллектуальной собственности, которое ставит интересы фармацевтических компаний выше интересов людей, страдающих опасными для жизни заболеваниями, и право свободного перемещения капитала, повлекшее столь разрушительные последствия во многих странах.
Уровень демократии в Америке все еще является предметом зависти для значительной части мира, и хорошо, что администрация Буша сейчас настойчиво борется за расширение сферы демократии. Но к ней было бы намного больше доверия и ее действия были бы намного успешнее, если бы она уделяла больше внимания собственной стране, более честно взглянула на собственные деяния и вступила бы в более открытый диалог о том, что на самом деле означает демократия.
Джозеф Е. СТИГЛИЦ — нобелевский лауреат в области экономики, профессор экономики Колумбийского университета, бывший председатель Совета экономических консультантов при президенте Клинтоне, а также главный экономист и старший вице-президент Всемирного банка.
