Еще несколько месяцев назад он был лучшим другом России. Его победу на президентских выборах воспринимали как реванш, унижение Майдана и его «оранжевых» вождей. На его инаугурацию приезжал сам патриарх Кирилл. С Медведевым и Путиным он встречался чаще, чем многие губернаторы. Он продлил срок базирования Черноморского флота и пообещал не вступать в ненавистное НАТО. Такого друга у России еще не было.
В одночасье этот замечательный человек оказался главным врагом России. Российское телевидение рассказывает о проблемах с демократией, наступивших после его победы. Российский президент говорит о «иждивенчестве» власти соседней страны. Российский премьер обещает построить дополнительный подводный газопровод — только чтобы не зависеть от его капризов. В Москве готовы даже отказаться от продления базирования флота — лишь бы не давать ему лишних денег. Совместные дни рождения, автопробеги и прочие маленькие радости вечно занятых государственных мужей — все это забыто. Пройдет еще неделя-другая — и российские телезрители увидят фильм об Украине, стонущей под его железной пятой. О его криминальном прошлом. О его снисходительном отношении к украинским националистам. О его дружбе с Ющенко.
В чем же он провинился перед Россией, этот чудесный оболганный человек, этот корабль в пустыне украинской политики, этот рыцарь охотничьих угодий и приватизированных резиденций? А в том, что был романтиком. Он всеми силами своей истерзанной политическими баталиями души верил, что стоит ему сказать волшебные слова о любви к Медведеву (и Путину), о России и единении с ней, о супостатах из НАТО и прочей мерзости, как деньги посыпятся на него прохладным осенним дождиком в русской березовой рощице, контракты пересмотрятся и жизнь наладится. Но оказалось, что он имеет дело с людьми, которым нужны только деньги, они одни. И они потребовали от него Таможенный союз и трубу, заводы и пароходы. Не потребовали только душу — но зачем ему нужна была бы душа, если бы он все и так им уже отдал бы? И вот он смотрит в невидимую даль, мимо Медведева, и не понимает: что ж это за пацаны такие, почему не удалось их развести по-тихому?
А в чем же провинились перед Украиной его верные друзья, болевшие за его победу, помогавшие ему в трудах и невзгодах, пославшие ему Павловского и Маркова — а теперь отвергнутые и оскорбленные? А в том, что были романтиками. И всеми силами своих измученных пребыванием на галерах душ (а впрочем, у них и одна душа может быть на двоих, но какая!) верили, что человек, с такой страстностью говоривший о России и русском языке, о дружбе и донецкой степи — что он им и так все отдаст, что украинская собственность прольется на них живительным дождем в вишневом садочке. И все будет у них — и заводы, и пароходы, и труба, и в Таможенный союз он вступит и, может быть, даже в ОДКБ. А он ничего не отдал, никуда не вступил, все по Варшавам — да еще и скидку требует. Деньги, одни только деньги, они одни всему мерило — разве что их общую душу не требует, да и отдали бы они ему душу в обмен на Таможенный союз, так не вступает, а все скидки требует. Ну и что, пацан, помогли тебе твои ляхи?
Романтики бранятся — только тешатся. На самом деле мы, россияне и украинцы, живем сегодня в золотой век. Нами управляют поэты, инженеры человеческих душ, мечтатели и философы — только они сами еще этого не поняли, не открылись друг другу, возможность не предоставилась во время автопробегов. И открыться они смогут только тогда, когда мы перестанем быть такими черствыми, такими равнодушными, вечно требующими от них зарплат, пенсий и чтобы не крали совсем или хотя бы чуть-чуть поменьше. Когда мы окончательно поверим их замечательным словам и не будем обращать никакого внимания на их потрясающие дела, мы сможем стать такими же гармоничными, как они, и мысленно пролетать на бешеной скорости по Кутузовскому или Крещатику, чтобы предаться новым мечтаниям в тиши скромных дач.
