Впечатление о победе «Хизбаллы» в Ливане может быть кратковременным, но оно высветило новые и важные изменения. Впервые вооруженным силам Израиля не удалось преобладать в решительной военной схватке. Еще важнее то, что победителем на этот раз является шиитское негосударственное вооруженное движение, поддерживаемое Сирией и Ираном. В предыдущих войнах — с 1948 по 1982 годы — Израиль имел дело с арабами-суннитами.
В действительности, нынешняя попытка Израиля уничтожить «Хизбаллу» не была новой версией прежних израильско-арабских войн. Она обозначила несколько сложных и, на первый взгляд, противоречивых тенденций на Ближнем Востоке. Первая — это возрождение радикального исламского фронта, отвергающего арабо-израильский мирный процесс. Вторая — растущее расхождение между суннитами и шиитами в зоне Персидского залива. Наконец, имеет место новая политическая динамика, изменившаяся после недавнего прихода радикальных исламских движений, таких как «Хизбалла» и ХАМАС, в основное русло избирательной политики.
Объединение «Хизбаллы», Сирии и Ирана в радикальный фронт, противостоящий мирному урегулированию с Израилем, активизирует антиамериканские и арабские националистические лозунги больше, чем могла бы любая исламская идеология. Суннитская «арабская улица» приняла лидера «Хизбаллы» Сайеда Хасана Насраллу как нового арабского героя, «Насера наших дней». Но возвышение Насраллы в то же время отчасти ослабляет привлекательность Осамы бен Ладена на арабском Ближнем Востоке.
То, что этот радикальный фронт возглавляют шииты или светские шииты (как в Сирии), тоже имеет значение. После американского военного вторжения в Ирак в 2003 году консервативные суннитские арабские режимы в Персидском заливе и Иордании забеспокоились не из-за израильско-палестинского конфликта, а из-за того, что они восприняли это как рост «шиитского полумесяца», приводящего под покровительство Ирана нефтяные месторождения северной части зоны залива (Ирак, Бахрейн и северо-восток Саудовской Аравии). Религиозные лидеры саудовских вахаббитов издали фатву, то есть религиозный указ, объявляющий шиитов еретиками. Но и они, и суннитские религиозные лидеры были вынуждены отступить в свете того, что ощущается как победа «Хизбаллы». Те же религиозные лидеры, ранее осудившие шиитов, издали новую фатву, поддерживающую «Хизбаллу» (!) в ее войне с Израилем. На правительственном уровне оглушительное молчание Иордании, Египта и Саудовской Аравии после прекращения огня в Ливане является явным признаком замешательства, сменившего прежнюю враждебность по отношению к действиям «Хизбаллы».
С другой стороны, Иран и Сирия быстро стали претендовать на победу и для себя. Сирия хочет восстановить свое влияние в Ливане и с удовольствием наблюдает, как Израиль разрушает и без того слабую центральную власть этого государства, покуда Израиль не принимает ответные меры в Сирии. Но, как это ни парадоксально, Дамаск защищен собственной слабостью: крушение режима рано или поздно поставит во главе страны радикальное исламское движение «Братья мусульмане», и хотя оно умереннее, чем родственные ему движения в Египте и Иордании, ни Израиль, ни Запад не хотят давать новых шансов исламским партиям.
Иранцы мстят за поражение, нанесенное им Ираком в 1988 году, когда суннитские арабские националистические и исламские движения поддержали Ирак против Ирана, и только часть шиитского населения поддержала Иран (отсюда желание Тегерана способствовать созданию «Хизбаллы» как партии, зависимой от шиитского движения в Ливане). Иран никогда не был способен объединить шиитов под своим покровительством ни на религиозной, ни на чисто политической основе. Теперь Тегеран играет в «арабскую улицу» и подрывает легитимность правящих арабских режимов, возглавляя новый альянс исламистов и арабских националистов на Ближнем Востоке. Впрочем, в Ираке тот же альянс работает против Ирана. Следовательно, иранское лидерство в новом альянсе не обязательно способствует наведению мостов между шиитами и суннитами в Ираке.
Помимо сведения счетов с арабскими режимами, иранцы управляют конфликтом с Западом через уполномоченных. Тегеран хочет избежать возможного военного удара по его ядерным объектам и в этом смысле рад тревоге Запада по поводу высокой цены военного вмешательства. Проявив разумный подход, Иран играет скромную роль на своих границах с Ираком и Афганистаном, зная, что время работает на него, одновременно разжигая кризис на Ближнем Востоке. Если европейские войска увязнут в Ливане, став заложниками любой эскалации напряженности между Ираном и Советом Безопасности ООН по поводу санкций, это устроит Тегеран.
Ясно, что иранцы оказались подлинными победителями в ливанском конфликте и сохранят господствующие позиции до тех пор, пока «Хизбалла» считается легитимной защитницей арабского дела, а не частью «шиитского полумесяца».
Теперь ключевым вопросом является организация «Хизбалла», позиционирующая себя на трех уровнях. Во- первых, она сигнализирует о шиитской солидарности с Ираном. Во-вторых, она привлекательна для ливанских националистов, представляя себя как центральный элемент ливанской внутренней политики. В-третьих, она подогревает арабскую воинственность по отношению к Израилю и США. «Хизбалла» спровоцировала конфликт с Израилем под маркой движения интернационалистов, стремящихся ослабить давление на ХАМАС. Но недавняя «победная речь» Насраллы изобразила организацию как защитницу ливанских интересов и национализма. «Хизбаллу» не разоружат и не вытолкнут на обочину политической жизни; с ней можно иметь дело, только добиваясь в Ливане нового государственного устройства, где она играла бы центральную роль в качестве одной из ливанских партий.
Если Запад хочет противостоять совместным действиям арабского национализма, суннитской воинственности и «шиитского полумесяца», который свяжет поля сражений от Афганистана до Ливана, то он должен втягивать исламские движения, вроде ХАМАСа и «Хизбаллы», все глубже в главное русло. Это означает содействие адекватному урегулированию в Ливане с участием всех ливанских игроков и без вмешательства Сирии и Ирана, поддержку демократизации Сирии и переговоры с ХАМАСом. Это также означает, что Израиль должен отказаться от своей политики «бункеризации» — ухода за укрепленную границу и обстрела всего, что ощущается как угроза.
Оливер РОЙ — профессор Ecoles des Hautes Etudes en Sciences Sociales, автор книги «Глобализованный ислам» (Hurst 2004)
