Означает ли это, что когда Фидель Кастро полностью отойдет от власти, у Кубы есть шансы стать вскоре свободной? После 47 лет всяческих запретов, ограничений и внедрений в кубинскую действительность идеологических суеверий Куба наконец может получить свой шанс. Хотя не стоит забывать, что за долгие годы своего правления «железному Фиделю» удалось «кастрировать» гражданское общество в стране, и восстанавливать демократическую жизнь придется с нуля.
Вряд ли можно считать, что кубинцы самые трусливые люди в мире и поэтому они покорно все это время терпели диктатуру братьев Кастро. Единственное, что они могли делать в сложившейся ситуации, — это массово убегать из «острова Свободы», не желая далее проживать в «заповеднике кастровского тоталитаризма». Режим Кастро иногда в испаноязычной прессе сравнивают с преступной деятельностью гангстера, сумевшего силой захватить свою родину.
Еще десятилетие тому казалось, что после краха Советского Союза, главного сахарного покупателя острова и нефтяного поставщика, режиму Кастро удержаться не удастся. Однако кубинское руководство смогло создать свою новую экономическую стратегию и приспособиться к новой расстановке сил на международной арене. Все это делалось при почти полной изоляции и, не смотря на мощную волну неолиберализма, прокатившуюся тогда по миру. 90-е годы были «темной эрой» для Кубы и кубинцы от этого достаточно пострадали.
Изменения в экономической политике проведенные в 1993 году (свободный сельскохозяйственный рынок, легализация доллара и увеличение количества частных предприятий) до конца десятилетия несколько стабилизировали ситуацию. Однако все это также повлекло за собой социальный переворот и перевернуло вверх ногами ценности, насажденные революцией, поскольку переход к двойной системе валюты расширил пропасть между владельцами долларов и малоимущими. Правда, политика замены импорта в последние годы имела существенные успехи. Используя свою собственную нефть, Куба стала почти самостоятельной в производстве электроэнергии. А туристическая сфера на 70% удовлетворяет свои потребности, используя кубинские товары. В то же время реструктурирование сахарной промышленности грозит опасностями, а половина сахарных заводов на Кубе закрылись. Попытку занять людей, высвободившихся в сельском хозяйстве, провалилась из- за нехватки средств на семена, пестициды и сельскохозяйственные машины.
Существенно помогает Кубе то, что большой сторонник Кастро, президент Венесуэлы Уго Чавес проявил к своему гаванскому коллеге «большую антиамериканскую солидарность». Сегодня Каракас поставляет на Кубу сырую нефть и продукты ее переработки по очень благоприятным для кастровского режима ценам. Гавана же расплачивается за все эти поставки «натурой»: массово посылая своих врачей, спортивных тренеров и преподавателей в дружескую Венесуэлу и принимая на обучение венесуэльских студентов в свои университеты и пациентов в кубинские больницы.
Многие среди кубинского руководства очарованы китайским опытом экономического роста. Однако вся история развития Кубы под руководством Кастро воочию доказывает, что повторить китайский опыт кубинским коммунистам не удастся. Правительству рано или поздно придется признать, что успешная реорганизация экономики маловероятна без кардинальных перемен в ее экономических учреждениях и имущественных отношениях. Контролируемая же вручную экономика, которая регулируется политическими решениями, не может быть эффективной и отвечать стремлениям и интересам различных прослоек кубинского общества.
Невзирая на достижения в медицинской сфере, которым могли бы позавидовать, возможно, большинство демократических стран Латинской Америки, некоторая часть кубинского населения рискует потерять здоровье, находясь в состоянии экономической неуверенности. Ведь сегодня даже по кубинским меркам 20% кубинцев живут за чертой бедности. Поэтому многие из них задействованы в нелегальной экономике или вынуждены заниматься кражами. Собственно, существуют три основных фактора, увеличивающие социальное неравенство и распространяющие бедность: это — рост дифференциации доходов; увеличение неравенства между областями страны; и новая социальная иерархия, формирующаяся материальным богатством, символом успеха. После половинчатой реформы общественного сектора работа госслужащих оказалась менее оплачиваемой нежели деятельность частного сектора. Доходы различных прослоек кубинского общества стали более поляризованными, а качество выполнения работ значительно ухудшилось. Сложные социальные и культурные изменения фрагментировали социальное понимание, изолировав от остального общества наиболее уязвимые категории граждан, спровоцировав определенную напряженность между чернокожими и белыми кубинцами. Кроме того, увеличились региональные неравенства. Так, на востоке Кубы около 22% населения не имеет достаточного медицинского обслуживания и еды. Значительно растет количество тайных фабрик и складов, а в результате очень низкого уровня заработной платы населения правительство неспособно остановить увеличивающиеся растраты и коррупцию. Фермеров, занятых в частном секторе, владельцев ресторанов и лиц, занятых в сфере туризма, можно условно причислить к представителям нового предпринимательского класса, связанного с иностранным инвестиционным сектором.
Социополитические противоречия на кастровской Кубе явно просматриваются на всех уровнях. Молодежь желает достоверной информации и политических перемен. Католическая церковь утверждает, что для многих, включая даже высокопоставленных лиц, единственный выбор состоит в том, чтобы оставить страну. Несмотря на определенную возможность получить высшее образование, молодые дипломированные специалисты редко находят себе работу, которая бы соответствовала их специальности. Подконтрольные власти СМИ и ограничение доступа в интернет ограничивает получение какой-либо альтернативной информации. А неразвитость телефонной сети и дефицит телефонных номеров (6,37 телефонов на 100 кубинцев) делают труднодоступным доступ в интернет рядовым гражданам.
Профессора и академики, экономисты, журналисты, социологи и исследователи находятся под неусыпным контролем власти, которая боится интеллектуалов как источника потенциальной опасности для себя. Под лозунгами необходимости защиты революции сегодня на Кубе можно уничтожить любого человека, прикрываясь революционной целесообразностью. Однако сегодня на Кубе каждый хочет политических и экономических перемен, кроме Фиделя Кастро и его узкого окружения.
Эра правления Кастро необратимо подходит к своему логическому завершению, но это совсем не означает, что многие кубинские проблемы исчезнут сами по себе. Очевидно, что многие американские корпорации не откажутся признать конфискацию своей собственности на Кубе законной. Также значительное количество граждан, которые после кубинской революции вынуждены были покинуть страну, не смирились с потерей своего имущества. Бесспорно, все эти проблемы обязательно возникнут в посткастровской Кубе и уже сейчас необходимо думать о том, каким образом смягчить для населения будущую непростую ситуацию.
А хорошо помня опыт исчезновения на карте мира коммунистической НДР, можно прогнозировать, что большинство кубинцев, оставшихся во время кастровского правления дома, не смогут конкурировать с теми двумя миллионами кубинских эмигрантов, обустроившихся в американском штате Флорида. «Майямцы» вместе с американскими бизнесовыми кругами быстро способны прибрать Кубу к рукам, закачать туда необходимые финансовые вливания и снова превратить ее во всеамериканский курорт. Понимая это, представители молодой поросли кубинской коммунистической элиты не желают оставаться в стороне от будущих радикальных перемен и поэтому их влияние на Фиделя Кастро исподволь выливается в новые, хотя и незначительные изменения в стране. На Кубе начинают набирать обороты элементы «перестройки», но пока Фидель или Рауль Кастро будут оставаться у власти, договориться с Вашингтоном вряд ли удастся.
