На этой неделе в Ливан прибывает Майкл Виллиамс, специальный посланник Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, для наблюдения за ходом выполнения решения Совета Безопасности Организации Объединенных Наций 1701, которое поставило завершающую точку в борьбе между шиитской террористической группировкой «Хизбалла» и Израилем. Он должен доложить в середине марта в Совете Безопасности ООН о том, как выполняется решение, включающее в себя разоружение милиции «Хизбаллы» и полное исключение Израиля из ливанской территории и воздушного пространства.
Угнетенные борьбой, делением, фрагментацией, сектантством и внутренними влияниями ливанцы через солидарность с палестинцами, единство с сирийцами и связи с иранцами заплатили и еще платят по счету национального и регионального долга, который отражается на их суверенитете, стабильности, богатстве и будущем их последующих поколений. Каждый раз объединению Ливана препятствует религиозное сектантство, которое вместо того, чтобы брать во внимание национальные интересы, первостепенное значение придает внешним факторам и чужим влияниям.
Вместо того, чтобы учитывать уроки последовательных кризисов, которые были в Ливане начиная от поражения арабов в 1967 году, и укреплять ливанскую внутреннюю ситуацию, — увеличивается ориентация на внешние факторы. Стадия солидарности с палестинским сопротивлением, которая привела к затянувшейся на десятилетие гражданской войне и закончилась конфликтом с Израилем, коррелируется со стадией ливанско-сирийского единства, которое привело к 30-ти годам «братского» сирийского присутствия в Ливане. К этому можно добавить и следующий этап, во время которого эта маленькая страна наполнилась ракетами и моджахедами. Добавило страданий и то, что в 2006 году Ливан вошел в конфронтацию с Израилем, спровоцированную экстремистами из «Хизбаллы».
Каждый раз, во время очередных кризисов, ливанцы были вынуждены упаковывать свой багаж и покидать страну. Каждый раз им приходилось оставлять обычную для них жизнь на родине. Начиная от Каирской соглашения 1969 года, ливанцы выстаивали в очередях перед иностранными посольствами, чтобы избежать пребывания на смертельно опасной территории. Соседняя Сирия преобразовала Ливан на полигон своего противостояния с Израилем, сама при этом оставаясь в тени. Христианский же мир как будто забыл, что Ливан не является чисто исламской страной, и почему-то и не думал защищать интересы своих одноверцев. Ливан оказался зажатым между двумя режимами, с которыми не имел ничего общего кроме географического расположения и границ, которые легко можно было пересечь. Собственно — это была не ошибка одних ливанцев, а скорее ошибка международного сообщества, которое не слишком было проникнуто их интересами и составляло соглашения за счет независимости и единства Ливана.
Сегодня становится вполне очевидным, что национальное единство Ливана способно возобновить его нейтральность и отказ позиционировать себя исключительно как мусульманскую страну. Речь идет не о демонтаже его арабской идентичности или национальных достояний в культуре, образовании, дипломатии или открытости. А скорее, об отказе от закрытости в скорлупе своего микромира, благодаря чему арабы остаются наименее развитой частью макромира мирового сообщества.
Существует досадный парадокс. Полстолетия тому назад Ливан был ориентиром и лидером в арабском мире. Сегодня он также является лидером, но в сфере разрушения и непостижимого насилия. В течение многих лет Бейрут и Ливан гордились тем, что их называли Парижем и Швейцарией Ближнего Востока, что отображало их динамичную деятельность в свободное от работы время, либеральную культуру, человеческий талант в банковском деле, образовании и творческой деятельности и привлекало поток капиталов со всех частей этого очень заидеологизированного региона.
Ныне же страна очень близка к тому, чтобы получить статус ближневосточного Афганистана, который характеризуется междоусобной сектантской войной, крахом общественного порядка, как результат безответственности всех сторон, которые начали практиковать возвращение страны к прежним столкновениям. Нельзя не признать тот факт, что в Ливане сложилась трагическая ситуация. Правящая политическая элита, которая доминировала в стране в течение двух последних десятилетий, безответственно подняла сумму государственного долга до 41 миллиарда долларов и далее продолжает набирать долги. Очевидно, что нельзя отрицать и того, что при такой ситуации необходимо требовать больше целостности, эффективности и рациональности в государственной политике, уменьшения коррупции и кумовства, а также введения более эффективной системы социальной защиты.
Но очень мало верится в то, что эти очень серьезные и неотложные проблемы сможет решать террористическая организация «Хизбалла» и ее младшие партнеры по коалиции, которые стремятся проникнуть в существующие политические структуры наподобие парламента, кабинета министров или в судебную систему. Вместо попыток договориться, они изливают свою неудовлетворенность в уличные протесты, которые только дестабилизируют общественную жизнь и ослабляют экономику. Все это происходит на фоне того, что нынче оппозиция рассматривает возможность «запуска» новой кампании гражданского неповиновения, после того, как считает она, путем международных переговоров не удается решить все углубляющийся политический кризис.
Оппозиционеры, группирующиеся вокруг шиитской «Хизбаллы» и ее союзников, требуют права вето в правительстве и досрочных парламентских выборов. На что поддерживаемый США, Францией и Саудовской Аравией премьер-министр Фуад Сениора отказывается соглашаться. Конфронтация быстро приобрела сектантские оттенки между сторонниками «Хизбаллы», поддерживаемыми Сирией и Ираном и действующим сунитским правительством, после того как в ноябре прошлого года министры-шииты оставили правительство и в нем не осталось ни одного шиитского представителя. За последние недели саудовские и иранские представители встречались несколько раз, чтобы попробовать разрядить кризис, однако их переговоры так же как и саудовские контакты с Вашингтоном и Парижем и иранские переговоры с Сирией не принесли ожидаемого прогресса. После иранско-саудовских контактов, невзирая на открытые каналы между правительственными «лоялистами» и оппозицией, никаких положительных результатов в разрешении текущего кризиса достигнуто не было. А оппозиционеры двигаются в сторону наращивания своей кампании, включая объявление гражданского неповиновения.
Ситуация заострилась до предела, и, как заявил спикер парламента, шиитский оппозиционный лидер Набих Берри панарабской газете Asharq al- Awsat, он пытался ограничить оппозицию в нарастании кампании протеста, но не знает, как долго ему удастся ее сдерживать. Переговоры застопорились из-за двух камней преткновения: формирования правительства национального единства, где оппозиционеры хотят иметь возможность вето во время голосования, и одобрения поддерживаемого ООН специального суда, который должен был бы судить подозреваемых в убийстве в 2005 году бывшего премьера Ливана Рафика Харири. Создание такого суда является главным требованием антисирийского коалиционного большинства, которое поддерживает Фуада Сениору и утверждает, что предоставление возможности вето оппозиции значило бы вручить судьбу Ливана Дамаску и Тегерану.
Набих Берри акцентирует на том, что оппозиция не согласится ни на какие договоренности, если они не будут включать в себя возможность вето в правительстве и наличие одной трети шиитских министров плюс один министр в кабинете министров. По его мнению, «не существует ни одних решений вне формулы 19 министров в большинстве и 11 в оппозиции», добавив, что когда эти требования будут приняты, он убедит оппозицию отказаться от инициирования проведения досрочных парламентских выборов.
Однако, как пишет влиятельная ливанская ежедневная газета An Nahar, «Саудовска Аравия прилагает большие усилия, чтобы помочь решить ливанский кризис. Что такая возможность все же существует, также как и шанс путем диалога достичь желаемых решений, указывают контакты, в последнее время продолжающиеся между «Движением 14 марта», которое поддерживает президента, и командой Набиха Берри. Усилия со стороны лидеров веры из Саудовской Аравии являются непрерывными, и потому существует реальная возможность, что нужное решение таки будет найдено».
