«Моя хата с краю» — это выражение относится к категории украинских ментальных символов, определяющих коллективное мировосприятие, и активно эксплуатируется украинскими политиками. Популярность политического лозунга о нейтралитете в значительной степени обусловлена историческими обстоятельствами формирования украинской нации, веками находившейся в динамичном вражеском окружении. Украина подвергалась экспансии более могущественных соседей, которые поддавались искушению использовать украинцев в качестве пушечного мяса в борьбе за свои интересы. Украинцам это не нравилось, но сделать они ничего не могли, разве что выработали в себе устойчивое недоверие к совместным действиям и коллективной ответственности. Естественный инстинкт — голову в песок — до сих пор используется политиками безотносительно к тому, что мир изменился, а гарантирование безопасности поодиночке стало невозможным.
Недавно в украинских медиа бойко обсуждалась фраза официального спикера НАТО Джеймса Аппатурая о том, что «НАТО не будет защищать территориальную целостность Украины». Кто-то увидел в этом «руку Москвы», ведь заявление прозвучало якобы в ответ на высказывание российского посла при НАТО Дмитрия Рогозина, усмотревшего в принятии дополнения к Хартии об особом партнерстве НАТО — Украина потенциальное вмешательство Альянса во внутренние дела Украины. Кто-то почти обиделся, назвав заявление спикера Альянса «поспешным», а вдруг, мол, Украине действительно понадобится военная помощь НАТО? Но на самом деле упомянутое заявление полностью отвечает уровню существующих по состоянию на сегодня взаимных обязательств между Украиной и Альянсом. Только страна-член НАТО, согласно статье 5 Вашингтонского договора 1949 года, имеет право рассчитывать на гарантии безопасности, в том числе на военную мощь самой сильной в мире системы коллективной безопасности и обороны.
Недостаточность международных гарантий суверенитета и территориальной целостности Украины признают практически все. Однако для решения данной проблемы все чаще предлагается идея, которая красиво звучит, но практически непригодна для реализации. Речь идет о нейтралитете.
Нейтралитет мог бы быть вариантом для обсуждения, если бы его сторонники честно «положили карты на стол» и признали высокую цену вопроса. Вместо этого очень часто обходится стороной обсуждение непременных условий, без выполнения которых признание нейтралитета со стороны международного сообщества невозможно.
Постоянный нейтралитет, согласно уставу ООН, предусматривает недопущение создания и функционирования на собственной территории иностранных военных баз. Без соблюдения этого критерия нейтралитет является фикцией, ведь самопровозглашение нейтралитета страны, где расположены иностранные войска, только ослабляет ее позиции перед лицом той страны, которая имеет на ее территории военные базы, неоправданно сужает набор потенциальных инструментов защиты национальных интересов.
В этом смысле красноречивым является опыт Молдовы, которая провозгласила нейтралитет еще в Конституции 1994 года, но так и не смогла достичь целей, которые этим преследовала, а именно восстановить суверенитет над Левобережьем Днестра (Приднестровье) и добиться вывода российских войск. Наоборот, провозгласив фиктивный нейтралитет Молдова лишила себя внешнеполитического маневра и позволила говорить с собой с позиции силы и диктата. Не стоит и говорить, что нейтралитет Молдовы так и не был признан ООН (в отличие, скажем, от Туркменистана, который с самого начала четко придерживался формальных критериев постоянного нейтралитета), а восстановление территориальной целостности страны все еще остается несбыточной мечтой.
Можно лишь удивляться наивности некоторых политиков, которые якобы выступают за нейтралитет и при этом вполне допускают пролонгацию пребывания Черноморского флота РФ после завершения 20-летнего срока. Более того, некоторые из политиков, апологетов «активного нейтралитета», уже выдвинули идею увековечения российского военного присутствия через «совместное управление» городом Севастополем Украиной и Россией. Или это расчет на то, что чем абсурднее идея, тем скорее ее поддерживают?
Таким образом, тестом на искренность для украинских сторонников нейтралитета должен стать вопрос, готовы ли они жестко отстаивать безусловный вывод Черноморского флота РФ в предусмотренный срок (май 2017 года), поскольку именно пребывание иностранной военной базы стало бы причиной непризнания украинского нейтралитета (в случае его провозглашения) со стороны ООН? Опыт общения автора этих строк со сторонниками нейтралитета недвусмысленно свидетельствует о негативном ответе — они считают, что базирование ЧФ можно как-то согласовать с нейтральным статусом. А это уже либо невежество, либо сознательное дезинформирование общества.
На самом деле под вывеской нейтралитета — будь то активный или пассивный — Украине предлагают совершенно банальную внеблоковость. Собственно, Украина сейчас является внеблоковым государством, но пока что стремится изменить это состояние, присоединившись к НАТО. Если же от этой цели отказаться, то нынешнее положение вещей с очень низким уровнем международных гарантий суверенитета и территориальной целостности Украины будет законсервировано на отдаленную перспективу.
Внеблоковость — это отказ от вступления в системы коллективной безопасности без каких-либо гарантий или международного признания особого статуса другими государствами и международными организациями. Для того, чтобы быть внеблоковым государством, не нужно признание ООН. Для такого государства не будут действовать даже те условные гарантии, которые предоставляются странам с постоянным нейтралитетом.
Сделав ставку на внеблоковость, Украина четко просигнализирует внешнему миру о неспособности сделать ценностный выбор, взять на себя часть ответственности за региональную и глобальную безопасность, готовности оставаться «серой зоной» до тех пор, пока кто-то сильный не проявит волю и не подберет то, что плохо лежит.
Не является убедительной и идея усиления существующих сегодня международных гарантий безопасности, прежде всего Будапештского меморандума, который Украина получила в 1994 году в обмен на отказ от ядерного оружия. Во-первых, один и тот же товар дважды не продашь. Никто не будет давать Украине дополнительные призы за благородный поступок 15-летней давности. Во-вторых, требование предоставления дополнительных гарантий без соответствующего вклада с украинской стороны будет восприниматься международными партнерами как откровенное потребительство — желание воспользоваться защитой со стороны других при отсутствии готовности нести общую ответственность со стороны Украины.
Именно в потребительстве заключается самая большая ошибка тех, кто считает, что Украина может рассчитывать на действенные международные гарантии безопасности без усиления своего участия в выработке и реализации коллективной политики безопасности и обороны. Конечно, Украине могут предлагать определенные гарантии — но только в обмен на отказ от самостоятельного внешнеполитического курса и превращение в страну-сателлита могущественного соседа. Однако эти гарантии могут быть быстро дезавуированы — когда процесс поглощения суверенитета Украины зайдет достаточно далеко, а аппетиты страны-сюзерена возрастут.
Таким образом, разговор об альтернативах гарантирования безопасности нужен, но может случится так, что на первый взгляд более простые, более бесконфликтные и более дешевые решения на практике окажутся значительно более сложными, более дорогими и непригодными для реализации в нашем сегодняшнем историческом месте и времени.
