Объясняю, как говорится, для дураков — на этот раз это глобальная экономика*. Даже правительство Буша теперь признает, что для преодоления разрушительного экономического кризиса, превратившего последние дни американского предвыборного сезона в соревнование на бессмысленность очередного лозунга, необходимо серьезное международное сотрудничество. Предвыборные обещания Барака Обамы и Джона Маккейна — послушать их, так они, «одной левой», вдохнут новую жизнь в национальную экономику, другой рукой раздавая при этом электорату всякие льготы и послабления, — начинают до боли напоминать пулы ипотечных закладных и «бросовые облигации».
Нынешний кризис интернационален по своей природе, и разрешить его можно только путем проведения последовательных международных реформ и повышения степени взаимозависимости. И делать это придется вне зависимости от того, кто будет принимать присягу 20 января — Обама или Маккейн. Победителю гонки в любом случае придется делиться глобальным лидерством — чего не приходилось делать ни одному президенту Америки после окончания Второй мировой войны.
Здесь возникает первый важный вопрос: делиться с кем? Уже сегодня президенты, премьер-министры, короли и эмиры из самых разных стран начали без лишнего шума вести борьбу за то, какие страны будут определять архитектуру международных финансов.
И на этом фронте есть, знаете ли, хорошие новости. Из других стран, в первую очередь из Великобритании и Франции, в борьбе со всемирным обвалом кредита поступают как творческие идеи, так и свежая энергия. Неидеологический и максимально практический подход создается самой степенью опасности, которой подвергается система. После избрания президентом Маккейн или Обама сразу выйдут на серьезных партнеров, готовых на новую — основанную на прагматизме — картину мирового лидерства.
Очень полезной для активизации Вашингтона оказалась инициатива премьер-министра Гордона Брауна, а также весьма компетентного главы британского центробанка Мервина Кинга: в самом начале этого тревожного месяца они пошли на частичную национализацию банков. Принципы, которыми, по Брауну, должно руководствоваться правительство при спасении частного сектора, отбрасывают старую идеологию — как левую, так и правую. Он превратил романтические лозунги о «третьем пути», на которых выросли «новые лейбористы», в отчаянный императив, при котором нет другого пути, кроме единственного.
Что касается президента Франции Николя Саркози, то он весьма конструктивно — и уже долго, много месяцев — требует заключения «нового Бреттон-Вудского соглашения», то есть создания новых международных финансовых институтов и правил вместо тех, что существуют уже шесть десятилетий. Причем он находит способы отразить точки зрения всего политического спектра как в разные периоды времени, так и на текущий момент — в зависимости от того, что требуется.
В прошедшие выходные президент Буш явно нехотя согласился провести первую встречу этих двух лидеров — наверняка первую из многих заседаний, результатом которых станет перестройка мировой финансовой архитектуры, — в Кемп-Дэвиде. Это последняя горькая пилюля для Буша, за восемь лет правления которого идеология свободного нерегулируемого рынка была разорвана на куски и выброшена на помойку истории. На этот раз Буш действовал так, как надо, — и его преемнику будет с чего начинать.
Саркози хотел, чтобы эта тема стала основной для первого раунда переговоров в рамках «Большой восьмерки» — ведущих промышленно развитых держав мира, объединяющей Северную Америку, Западную Европу, Японию и Россию, после которой должна пройти вторая сессия, в расширенном составе, вместе с основными развивающимися странами — прежде всего, по словам американских и французских источников, Китаем, Индией и Египтом. Он же предложил первую сессию провести в Нью-Йорке.
От Нью-Йорка Буш отказался наотрез — ему не с руки, чтобы усматривалась хоть какая-то связь между новым антикризисным проектом и Организацией Объединенных Наций. С другой стороны, он сделал реверанс в сторону развивающихся стран, согласившись провести форум в формате Группы двадцати — как развитых, так и развивающихся стран. В следующем году председательствовать в этой группе будет Браун, то есть Великобритания, так что согласие Буша — вряд ли совпадение. Хитрость здесь в том, что, во-первых, в Группу двадцати войдет один участник, крайне необходимый Бушу, но отсутствовавший в списке Саркози — Саудовская Аравия; во-вторых, влияние потенциально недружественной России, члена «Большой восьмерки», будет тем меньше, чем больше членов.
Саудовцы — не просто друзья США, в их руках ключ к мировым ценам на энергоносители. По данным американских госорганов, в этом году саудовцы добавили на мировой рынок нефти, чтобы смягчить ценовые пики. Кроме того, Саудовская Аравия обладает огромными денежными резервами и в последнее время очень конструктивно действует в ближневосточной политике. Поэтому, приглашая на ужин в Белый дом 14 ноября короля Абдаллу вместе с 18-ю другими мировыми лидерами (а планы пока что именно таковы), Буш поступает совершенно правильно.
Единственное важное решение, которое в принципе может быть принято на переговорах 15 ноября, — это, скорее всего, решение по месту очередной встречи и, может быть, по связи этого нового процесса с завершением нынешнего раунда переговоров в рамках ВТО. Тем не менее, это будет важное событие: это будет знак, с которого начнется активный разбор нынешних финансовых неурядиц с наказанием виновных, а после — и эра нового баланса в отношениях между потребителями и производителями. Если «Бреттон-Вудс-2» принесет эти два результата, то мы все должны его поддержать.
* В названии использована аллюзия на фразу «Объясняю для дураков — это экономика!» (It’s the Economy, Stupid!), ставшую знаменитой после избирательной кампании Билла Клинтона перед президентскими выборами 1992 г. Авторство фразы приписывается политтехнологу Клинтона Джеймсу Карвиллю, вывесившему его над своим столом в избирательном штабе. Во время инструктажей для команд агитаторов, которые часто задавали вопрос: «К какой тематике мы должны привлекать внимание избирателей?» — вместо ответа им указывали на стену. В современном американском политическом лексиконе используется в качестве напоминания о главном и призыва отмести второстепенное. Источник: Сэфайр, Уильям (William Safire) — Safire’s New Political Dictionary, Random House, New York, 1993
