Результаты прошедших на Ближнем Востоке выборов продемонстрировали новую тенденцию: исламистские политические партии — те, которые основывают свои платформы на исламском законе, — сейчас очень популярны. И там, где прошли выборы, исламисты достигли хороших результатов: Хамас среди палестинцев на Западном Берегу и в Секторе Газа; религиозно ориентированная шиитская коалиция в Ираке; парламентская фракция в Марокко и, что наиболее примечательно, правящая Партия справедливости и развития (AKP) в Турции.
Демократические движения в Ливане, Египте и других странах региона столкнутся с проблемой, связанной с включением исламистских партий в демократическую систему. Но можно ли верить исламистам? Если они придут к власти, будут ли они уважать права меньшинств и женщин и уйдут ли они, если проиграют на выборах? Будут ли они терпимы к тем, кто с ними не согласен? Или такие выборы будут основаны на принципе «один человек, один голос, один раз»?
Будучи социологом, я изучал эти вопросы в течение 30 лет. Как заключенный египетской тюрьмы, я обсуждал их с моими товарищами заключенными, и многие из них были в заключении как сторонники египетского исламского движения. Мой вывод? Исламские партии меняются.
Эти партии понимают, что на Среднем и Ближнем Востоке идут социальные трансформации, которые ведут к установлению демократии, и они хотят принять участие в этом процессе. По моему мнению, мы, возможно, наблюдаем сейчас появление мусульманских демократических партий, и во многом это похоже на возникновение христианских демократических партий в Европе после окончания второй мировой войны.
Популярность исламистов понять несложно. Поскольку автократические режимы на Ближнем Востоке практически не оставили людям свободы для выражения своих мыслей, то мечеть была единственным местом, где люди могли свободно собираться. Религиозные группы воспользовались этой возможностью и начали появляться вначале как организации по оказанию социальной помощи, а затем становились как бы эквивалентом политиков на местах. В ходе этого процесса они обретали авторитет надежных защитников людей — и это существенно отличало их от репрессивных и коррумпированных правительств.
В принципе, это является лицемерием: быть сторонником демократии — и в то же самое время требовать исключения исламистов из мирного участия в политике. К тому же практика избирательных политик также дает нам основание для оптимизма. По моим подсчетам, около двух третей из 1,4 миллиарда мусульман сейчас живут в странах, где правят избранные правительства, участие в работе которых принимают также и исламистские партии.
Когда исламистским группам не позволяют участвовать в выборах, их дело приобретает мифическую ауру. Их принципы остаются непроверенными идеалами, которые никогда не претворялись на практике в реальном управлении. Покойный король Хусейн столкнулся с этой проблемой в 1989 году, после хлебных бунтов в городе Маан, что расположен на юге Иордании. Король созвал все политические силы страны, чтобы составить национальную хартию, в которой определялись правила участия в политике. Исламисты подписали ее и таким образом дали свое обещание уважать правила игры.
И с тех пор исламисты участвовали в четырех состоявшихся в Иордании выборах. В первый раз они получили правящее большинство и смогли проверить свои девизы на практике, но не смогли обеспечить сохранение своей популярности. В четырех кабинетах министров, в которых ведущую роль играли исламисты, они налагали ограничения на женщин-сотрудниц, чем вызвали широкие протесты, в результате чего эти четыре кабинета министров вынуждены были уйти в отставку. И доля голосовавших за них на последующих выборах резко сокращалась.
И наоборот, ошибкой было бы полагать, что исламистские движения можно устранить с помощью силы. Вместо этого должна проводиться политическая реформа, направленная на их включение при следующих условиях:
— уважение национальной конституции, торжество закона и независимость судебной власти;
— принятие принципа ротации власти, основанной на свободных, честных выборах с контролем со стороны международных наблюдателей;
— гарантированные равные права всем участникам политического процесса из числа меньшинств, не придерживающихся мусульманского вероисповедования;
— полное и равное участие женщин в общественной жизни.
Роль внешних действующих лиц в продвижении демократии на Ближнем Востоке также очень существенна. Многое было сказано о проводимом под руководством Джорджа Буша и Америки «крестовом походе», направленном на экспорт демократии в мусульманский мир. Ведение войны в Афганистане и Ираке оправдывалось, по крайней мере частично, необходимостью распространения свободы, и аналогично Ближневосточная инициатива партнерства, как предполагается, должна сделать демократию центральным элементом американской помощи в этом регионе.
Важно помнить, что вопрос демократии был поставлен на международную повестку дня до того, как Соединенные Штаты подверглись атаке террористов в сентябре 2001 года. В соответствии с Барселонским соглашением от 1995 года, Европейский Союз предложил помощь и улучшение режима торговли нескольким арабским странам в обмен на прогресс в проведении в них демократических реформ. Режим торговли был улучшен, однако, что касается демократических реформ в арабских странах, в этом отношении сделано было немногое. В 1970-е годы Хельсинское соглашение помогло зарождению новой зари над Советской империей. Аналогичная формула теперь требуется и для Ближнего Востока.
И что бы ни думали об американской военной интервенции, необходимо признать, что она изменила динамику хода событий в регионе. Местные оппозиционные силы, которые, несмотря на то, что они дистанцируют себя от США, тем не менее, явно набрались храбрости, как в Ливане, Египте, Саудовской Аравии, так и в других странах региона. Мы все сейчас видим признаки большей открытости среди наших соседей.
Я знаю, что ростки демократии раньше беспощадно уничтожались: в Будапеште в 1956 году, в Праге в 1968 и на площади Тяньаньмынь в 1989, но тем не менее, то, что происходило последние несколько месяцев, кажется новым и необратимым. Слишком много людей в слишком большом количестве мест бросают вызов своим угнетателям и рискуют своей жизнью во имя свободы. Для тех, кто уже давно участвует в этих процессах, сегодняшняя атмосфера напоминает весну.
Саад ЭДДИН ИБРАГИМ — профессор Американского университета в Каире.
