Сунь Цзу — великий китайский философ войны — как-то сказал: «Если вы знаете своего врага и знаете себя, вам не надо бояться результата сотен битв». Отсутствие таких знаний порождает проблемы, а часто и настоящие катастрофы. Это определенно относится к конфликту в Ираке, где понимание повстанцев чрезвычайно важно и очень сложно.
В некоторой степени повстанческое движение в Ираке напоминает повстанческие движения прошлого. Конфликт является «театром военных действий», в котором антагонисты одновременно вовлечены в борьбу друг с другом и стараются донести свои идеи до более широкой аудитории, в данном случае иракского народа. И как в случае со всеми повстанческими движениями, общественная поддержка — или ее отсутствие — определит исход конфликта.
Скорее всего, это будет затяжное представление. История свидетельствует о том, что как только повстанческое движение достигает «критической массы», на его искоренение требуется лет десять, а то и больше. И, подобно повстанческим движениям прошлого, конфликт в Ираке является одним из тех, в котором повстанцы используют ужасные методы для устрашения общественности, выявления и демонстрации недостатков правительства и побуждения режима к слишком острому реагированию, что может обратить народ против него.
Но повстанческое движение в Ираке отличается от своих предшественников коренным образом. Его культурный контекст отличается от мятежей XX века, особенно использованием основанной на религии радикальной идеологии. Повстанческие движения XX века были в основном светскими, основанными на классовых и сектантских различиях или глубоких политических разногласиях. Сочетание религиозной страсти и политического радикализма делает иракское повстанческое движение особенно опасным, а его подавление чрезвычайно сложным.
Стратегический контекст иракского повстанческого движения также является новым. В XX веке супердержавы поддерживали повстанческие и контрповстанческие движения, ведя таким образом собственную борьбу чужими руками. Иракский же конфликт является частью первого в мире глобального повстанческого движения — сети отдельных конфликтов, порожденных исламским экстремизмом, большинство из которых каким-то образом связано с «Аль-Каидой» и всемирной войной против терроризма. Впервые в истории терроризм дает повстанцам возможность наносить прямые удары по внешним союзникам их врагов.
Более того, организация и методы иракского повстанческого движения хотя и не являются уникальными, но отличаются от методов, применяемых в конце XX века. Многочисленные группы повстанцев сосуществуют во времени и пространстве, и каждая из них имеет свои отличающиеся от других цели и тактику.
Одной из таких групп являются джихадисты как местного, так и иностранного происхождения, имеющие прямую связь с «Аль-Каидой» или, по крайней мере, разделяющие ее мировоззрение. Джихадисты, по всей видимости, стремятся к превращению Ирака в талибское государство, которое может послужить бастионом для более масштабного всемирного исламского повстанческого движения.
Вторую группу образуют представители бывшей баасистской государственной элиты, стремящиеся к возвращению власти. Имея доступ к значительным финансовым ресурсам, эта группа, похоже, подряжает для выполнения своих миссий организованные преступные группировки или «обычных» повстанцев, мотивированных больше деньгами, чем идеологией.
К третьей группе принадлежат так называемые «суннитские националисты», но называть их националистами неправильно, поскольку члены этой группы меньше заинтересованы в Ираке как нации, чем в суннитском господстве в постхусейновском Ираке и реагировании на то, что в их представлении является несправедливостью или оскорблением. Эта группа, по всей видимости, опирается на племенные структуры, родственные связи и местные объединения.
В то время, как в успешных повстанческих движениях XX века образовалась определенная иерархия, и было создано политическое крыло, иракское движение остается неорганизованной, аморфной сетью. Различные составляющие и подразделения внутри них не подчиняются центральному командованию. Некоторые сотрудничают друг с другом, другие нет.
И, наконец, повстанческое движение в целом остается нигилистическим, сосредоточенным на уничтожении нового иракского правительства и возникающей экономической и политической системы, нежели на выработке разумной альтернативы. Во многих аспектах иракское повстанческое движение подобно городским уличным бандам, где каждая группа разделяет общие поведенческие и организационные сходства, но преследуют цель собственного укрепления и предпринимает автономные операции на своей территории, а не занимается осуществлением общего плана или стратегии.
Хорошие новости для тех, кто стремится к стабильности и демократии в Ираке, заключаются в том, что аморфное, неорганизованное и нигилистическое повстанческое движение не может «одержать победу» в традиционном смысле смещения правительства и установления нового режима. Плохие новости заключаются в том, что аморфное, неорганизованное и нигилистическое повстанческое движение может в конечном итоге преобразоваться в согласованное, эффективное и целенаправленное движение.
Это, очевидно, будет представлять гораздо более серьезную угрозу, но даже аморфное, неорганизованное и нигилистическое повстанческое движение может просуществовать долгое время, препятствуя установлению стабильности, демократии и процветания на протяжении многих лет. Возвращаясь к сравнению с уличными бандами: банды не могут захватить власть, но способны сделать жизнь в районах, находящихся в зоне их влияния, опасной, отсталой и мрачной.
Таким образом, у Ирака есть три пути: развитие более серьезного повстанческого движения, продолжение насилия на сегодняшнем уровне или устранение повстанческого движения. По крайней мере, три фактора определят то, какой путь выберет эта травмированная нация.
Первым фактором является воля нового правительства. Повстанческие движения оказываются успешными потому, что правительство теряет волю. На сегодняшний день неясно, на сколько хватит решительности новых демократических лидеров Ирака.
Вторым фактором является сдержанность и самообладание шиитского сообщества. Уже существуют зловещие признаки того, что относительное терпение, демонстрируемое этой группой, может подойти к концу. Если это случится, то вместо повстанческого движения в Ираке разразится гораздо более опасная сектантская гражданская война.
Третьим фактором является готовность внешних групп, как государственных, так и негосударственных, продлевать страдания Ирака либо открытой поддержкой повстанческого движения, либо своим бездействием. До тех пор, пока такие государства, как Саудовская Аравия, Сирия и другие не предпримут решительные действия и не остановят приток людей и денег, питающих повстанческое движение, Ирак никогда не станет стабильным, демократическим и процветающим государством.
Стивен МЕТЦ — профессор, исследователь и председатель отдела региональной стратегии и планирования Института стратегических исследований Военного колледжа сухопутных войск армии США.
