Еще накануне ничто, казалось, не предвещало вспышки противостояния. Во вторник 7 апреля государственное информационное агентство Туркменистана сообщило, что президенты Дмитрий Медведев и Гурбангулы Бердымухамедов обсудили по телефону ход реализации достигнутых в ходе мартовской встречи «договоренностей, призванных значительно расширить сферу заинтересованного партнерства». Казалось бы, рутинная информация, — но настораживал тот факт, что Кремль о состоявшемся разговоре не сообщил.
Собственно, сердечности между Ашхабадом и Москвой никогда не было. Но в последнее время проблем стало больше. В первую очередь, в наиболее чувствительной сфере — газовой. К визиту туркменского президента в российскую столицу 24 марта готовилось подписание межправительственного соглашения о строительстве транстуркменского газопровода, который бы прошел от крупных месторождений на востоке до берега Каспийского моря на западе. Стальная магистраль, получившая название «Восток—Запад», должна была бы обеспечить дополнительные поставки туркменского газа «Газпрому» через новый Прикаспийский коридор. Соглашение о нем было достигнуто на встрече президентов России, Казахстана и Туркменистана еще в 2007 г. Заявленное подписание так и не состоялось. Помощник президента России по международным вопросам Сергей Приходько успокаивал журналистов: все обсудили, «нет никаких разногласий». Однако существенные разногласия были и переросли в конфронтацию.
Взаимные обвинения последовали буквально на следующий день после «дружеского разговора» двух президентов. Причиной стал взрыв на газопроводе Средняя Азия — Центр-4 (САЦ-4) между компрессорными станциями «Ильялы» и «Дарьялык» вблизи границы с Узбекистаном. В управлении информации «Газпрома» сообщили, что «транспортировка туркменского газа в Россию не осуществляется». Аварии на магистральных газопроводах происходят регулярно, недавно такая произошла в Приднестровье. Обычно они ликвидируются за несколько дней. Но здесь МИД Туркменистана придал делу политический характер. В его заявлении говорится, что «... российская компания «Газэкспорт» (переименован в «Газпром экспорт». — Авт.) без предварительного уведомления туркменской стороны резко сократила объемы отбираемого туркменского природного газа. В результате этого на участке газопровода САЦ-4, по которому осуществляются поставки туркменского природного газа в Россию, ... произошла авария». Туркменское внешнеполитическое ведомство назвало действия «Газпрома» «необдуманными и безответственными», подчеркнув, что «такой подход является односторонним грубым нарушением условий контракта купли-продажи газа». На следующий день последовало не менее резкое заявление, в котором опровергались слова директора Института проблем нефти и газа Российской академии наук Анатолия Дмитриевского о том, что «авария на туркменском газопроводе могла быть вызвана изношенностью данной газотранспортной системы» или «действиями диспетчерской службы Туркменистана». Такое мнение он высказал в интервью российскому телеканалу «Вести». Представитель «Газпрома» подтвердил, что концерн действительно просил Туркменистан сократить поставки, по некоторым данным, на 90%, так как Украина, основной потребитель туркменского газа, снизила его закупки из-за экономического кризиса. Демарш МИД в ответ на слова даже не чиновника или политика, а эксперта — дело в дипломатической практике достаточно редкое и свидетельствует о желании туркменского руководства ужесточить позицию.
Из соображений текущего момента «Газпрому» прекращение поставок газа из Туркменистана даже выгодно — ведь, покупая центральноазиатский газ, он вынужден сокращать собственную добычу. С 1 апреля «Газпром» на 80% сократил прием газа с Берегового месторождения «Сибнефтегаза» и на 25% с «Пургаза». В хранилищах «Газпрома» накопилось много газа, который можно транспортировать вместо туркменского. Доход от экспорта 170—200 млн. куб. м газа за три дня (при поставках в Украину это $45,9—54 млн.) поступит в бюджет концерна, так как реэкспорт туркменского газа прибыли не приносит. Но экономические выгоды — это сегодня, а политические потери часто деньгами не измеряются.
Провал подписания соглашения по строительству газопровода «Восток—Запад» в Туркмении в первую очередь был связан с тем, что глава Туркмении потребовал повысить статус соглашения до межгосударственного и чтобы российская сторона профинансировала строительство газопровода, который потом перейдет в собственность Туркменистана. Стоимость строительства составляет $1,5 млрд. Расплатиться с «Газпромом» «Туркменгаз» должен был газом. Но главное, что не устроило Россию,— Гурбангулы Бердымухамедов настаивал на исключении из соглашения пункта о присоединении газопровода «Восток—Запад» к Прикаспийскому. Таким образом, рушилась вся конструкция: ведь газопровод «Восток—Запад» может быть использован и для наполнения Транскаспийского проекта, через Южный Кавказ в Турцию и далее в Европу — и таким образом стать альтернативой российскому проекту. К тому же, желающих получить газ с востока Туркмении хватает. В конце марта в Ашхабаде побывал вице-президент Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) Ван Думдзинь. Он обсуждал там вопрос хода строительства газопровода «Туркмения—Китай», которое сильно отстает от графика. Из 188-километрового туркменского участка на сегодня проложено не больше 45 км. По нему в Китай должно поступать до 40 млрд. куб. м газа именно с восточных месторождений, на которые имеет виды «Газпром». Еще больше напрягло Россию то обстоятельство, что по поручению президента Бердымухамедова туркменское правительство объявило международный тендер на проектирование и строительство газопровода «Восток—Запад» с созданием наземной инфраструктуры. По сообщению МИД Туркменистана, финансирование работ будет осуществляться по согласованию сторон в виде иностранных инвестиций, долевого участия туркменской и иностранной сторон на паритетных началах и финансирования туркменской стороной. Фактически «Газпром» потерял статус приоритетного участника строительства газопровода.
Для Москвы возникновение конфликта с Ашхабадом тем более неприятно, что, казалось, она практически достигла своей цели и надолго лишила конкурентный проект NABUCCO ресурсной базы. Не далее как 27 марта глава азербайджанской государственной энергетической компании (ГНКАР) Ровнаг Абдуллаев подписал с «Газпромом» меморандум о поставках в Россию газа с месторождений «Шахдениз-2» и «Азери-Чираг-Гюнешли» в Каспийском море. Хотя именно с них планировалось наполнять газом трубопровод NABUCCO. И вот теперь призрак последнего вновь замаячил перед российским политико-газовым руководством примерно за месяц до саммита в Праге по его строительству, куда приглашен Туркменистан.
Руководство Туркменистана, разыгрывая газовую карту, добивается нескольких целей. Во-первых, диверсифицировать пути поставок своего газа. При этом европейское направление выглядит для него наиболее предпочтительным. И не только потому, что так выгодно с коммерческой точки зрения. Более далекая Европа не склонна сильно вмешиваться с дела Центральной Азии, где все больше зреет конфликт между государствами в борьбе за водные ресурсы. Тем не менее, поддержка Европы для Туркмении важна сама по себе, и стать для нее важным источником снабжения энергоресурсами значит решить много других проблем, и не только в энергетической сфере.
Во-вторых, подписание Украиной и ЕС меморандума. Реакция России на него показала в очередной раз, что крайне важно максимально ослабить зависимость от Москвы, которая выступает в одном лице покупателем и транспортировщиком газа. К тому же, из подписания меморандума туркменское руководство сделало вполне естественный вывод, что Европа не склонна безоговорочно поддерживать Россию в ее конфликтах со странами-транзитерами и поставщиками. Характерно, что московская пена из-за меморандума Украина — ЕС стала быстро оседать после визита Дмитрия Медведева в Берлин и твердого отказа Ангелы Меркель поддержать полностью Россию в ее споре с Брюсселем и Киевом. Отсюда взвешенная тональность на переговорах между «Газпромом» и «Нафтогазом», телефонные разговоры с Юлией Тимошенко и поручение Владимира Путина Алексею Миллеру «продолжить контакты с украинскими партнерами». И это не осталось незамеченным в Ашхабаде, из всего этого сделали выводы. Там явно решили проявить жесткость, и министру иностранных дел России Сергею Лаврову выпала нелегкая миссия понизить градус противостояния. Насколько это удалось после его переговоров с президентом Туркмении, покажет ближайшее будущее.
