Результаты президентских выборов в Украине, кардинально изменившие внутриполитическое соотношение сил, в ближайшее время могут стать причиной существенных сдвигов в системе экономических, политических и секьюритарных балансов в Евразии. В этой связи проблема создания сбалансированной и устойчивой восточно-западной внешнеполитической модели актуализировалась для Украины с новой силой. Украина остается в традиционном для нее стратегическом треугольнике США — Россия — Евросоюз, внутри которого, однако, наметились ощутимые сдвиги в соотношении сил и системе геополитических балансов.
Безусловно, новое соотношение сил постепенно войдет в русло определенных паритетных договоренностей. То есть, конфликтный характер околоукраинского контекста постепенно нивелируется. В ходе этого процесса должна будет сформироваться новая национальная внешняя политика, и здесь как никогда важной будет активная субъектная позиция Украины. Основная же проблема здесь состоит в том, что универсальной платформы для взаимоотношений с полярно ориентированными партнерами нет, даже если в качестве таковой и обозначить примат национальных интересов над узкогрупповыми. Взаимодействие с тремя основными внешнеполитическими полюсами потребует трех конкретных взаимодополняющих стратегий, несмотря на анонсируемый новой украинской командой «конец многовекторности» и четкую европейскую ориентацию.
РОССИЯ
Россия — ключевой энергетический партнер Украины, и в обозримом будущем она будет оставаться ее «главным соседом». С другой стороны, украинские выборы стали для России тем рубежом, успешно перейдя который, она могла бы рассчитывать на реализацию своего большого евразийского проекта. Однако преодолеть этот рубеж России не удалось. Более того, после фактического провала российского проекта на украинских выборах многие ключевые для России статусные практики в отношениях с Киевом фактически обесценились. В этой связи стоит отметить ряд моментов:
1. Очевидно, что выборы 2004 года станут отправной точкой, после которой украинский и российский внутриполитические сценарии пойдут по разным векторам. Украинское политическое дублирование и мимикрия элит могут прекратиться. В этом случае Украина уже не будет нуждаться в импорте российских политических, культурных, ментальных смыслов. Более того, это своеобразное сальдо вполне может измениться в пользу Украины.
2. Политические процессы в Украине и России могут стать не только разноскоростными, но и разнонаправленными. Результаты выборов вполне могут открыть дорогу для нескольких масштабных циклов смены элит. И в этом случае Россия должна будет включаться в новую, гораздо менее управляемую с ее стороны политическую динамику.
3. Вполне возможно, Россия будет постепенно утрачивать свое культурно- гуманитарное, ценностно-смысловое влияние (что для нее в случае с Украиной не менее важно, чем экономическое или политическое влияние). Это касается и общности ценностей, и политико-культурной идентификации. Новые элиты, безусловно, сформируют новые, национально-ориентированные идентичностные тренды не только в политике, экономике, но и в культурно- гуманитарной сфере.
4. Вполне вероятным представляется ослабление секьюритарных позиций России. «Самопретензия» России на статус гаранта безопасности и территориальной целостности Украины стала размываться еще во время конфликта, связанного с Тузлой. Теперь же в условиях, когда автономистские юго-восточные проекты напрямую связываются с «рукой Москвы», этот статус может постепенно нивелироваться.
5. Не менее важно, что общая постсоветская ценностная платформа элит и обществ будет также размываться:
— Россия сориентирована на категории супердержавного статуса. Украина, скорее всего, будет ориентироваться на классические ценности общества массового потребления. Таким образом, «Россия строит сильное государство», Украина будет строить, в первую очередь, «государство сытых граждан»;
— уровень гражданской политической культуры и гражданского политического участия в двух государствах на данный момент уже серьезно отличается. Грубо говоря, Россия строит государство «сверху», Украина, вполне возможно, будет строить его «снизу».
В краткосрочной перспективе основным техническим заданием для России будет сохранение сильных стартовых плацдармов. На этом этапе Кремль будет неизбежно чувствовать издержки кулуарного и персонифицированного формата межгосударственных отношений. В этом контексте стратегическим вопросом для Москвы является не столько вопрос о новом премьере, сколько вопрос глубины смены элит в Украине: российские проекты замыкаются на вполне конкретных персоналиях, которые могут оказаться за рамками нового политического контекста. Вполне вероятно, что уже в ближайшее время Кремль пойдет на децентрализацию каналов коммуникаций и влияния. И будет искать контакты в разных сегментах украинского политического спектра. В таком случае образ нового «российского политика» («российских политиков») либо новой «российской партии» в Украине будет напрямую зависеть от того, начнет ли Россия «точечные атаки» на новую власть, либо цивилизованное и прозрачное «освоение» Украины.
В нынешних условиях для России (впрочем, как и для Украины) как никогда актуальным становится вопрос нового статуса в двухсторонних отношениях и выработка новой интеграционной платформы. В долгосрочной перспективе российское влияние может быть эффективным лишь при условии, что Россия начнет меняться сама. Речь идет не только о геополитическом инструментарии — ключевым является вопрос о том, способна ли Россия в качестве отправного пункта новых двухсторонних отношений принять равноправный статус в смысле влияния, готова ли она воспринять украинское влияние, возможной ли будет конкуренция интеграционных трендов. От этого зависит, будут ли отношения между государствами выстраиваться по схемам энергетического транзита и экспортно-импортным каналам, либо они будут базироваться на масштабных проектах.
США
США начали постепенно осознавать, что новая Украина оказалась в большей степени все же европейским, нежели американским проектом или «проектом Запада». Для этого существовал ряд объективных причин:
1. Несмотря на визуально жесткую позицию по отношению к российской игре в Украине, США не могли позволить себе конфликта с Москвой на уровне администраций. Конкуренция США и России в определенной степени сглаживается важностью антитеррористического сотрудничества для обеих сторон. Кроме того, позиция Кремля по вопросам иракского урегулирования важна для Белого дома.
2. Объективно, несмотря на восточный крен старой украинской команды, Вашингтон достаточно много теряет с ее уходом. Неприемлемость украинских гуманитарных и политических стандартов компенсировалась «подвешенным» положением украинской власти, в котором она пребывала на протяжении последних трех-четырех лет. Этот момент был ключевым фактором стратегического партнерства на протяжении данного периода и позволял включать Украину в свои схемы, реализуя свои стратегические интересы ценой незначительных имиджевых издержек.
3. На сегодняшний день нельзя дать гарантий, что позиции новой украинской команды будут в полной мере отвечать стратегическим интересам Вашингтона:
— в течение одного дня стало ясно, что уровень рисков для украинского контингента в Ираке возрос на несколько порядков. Ирак из второстепенного фактора предвыборного и политического контекста стал ключевым внешнеполитическим вопросом для нового Президента. Этот вопрос новая украинская власть, скорее всего, не сможет решать в мягком или долгосрочном режиме;
— с решением этого вопроса напрямую связана судьба особых отношений Киева и Вашингтона, возможность более глубокого включения Украины в американский младоевропейский проект и во многом — судьба самого этого проекта. От этого зависит, сможет ли США и дальше выстраивать европейскую политику на разделении Европы на «хороший Восток» и «плохой Запад». Вполне возможно, что в ближайшем будущем часть американских рычагов влияния на Украину перейдет к Евросоюзу, а Соединенные Штаты будут вынуждены искать новые точки соприкосновения с Украиной.
Таким образом, в нынешних постреволюционных условиях два геополитических полюса, на которых замыкалась безопасность Украины, стали пусть и в разной степени, но проблемными направлениями. Если выработку отношений и интеграционных планов с Европой можно будет начинать, опираясь на фактор «общих гражданских ценностей», то очертания полноценных новых платформ отношений с США и Россией пока неясны. С другой стороны понятно, что проблемы России и США в отношениях с новой Украиной имеют похожую природу, поэтому и для Москвы, и для Вашингтона в ближайшее время станет актуальной «деперсонификация» отношений с Украиной, то есть поиск новых каналов для межэлитных контактов и объективной платформы сотрудничества.
УКРАИНА
Для Украины выработка качественно новых отношений с США и Россией не менее актуальна. Во-первых, Вашингтон по-прежнему является владельцем контрольного пакета в НАТО, и секьюритарное влияние на Украину будет в той или иной форме оставаться за ним. Во-вторых, Россия и США еще долгое время будут замыкать на себе оболочку безопасности Украины. Кроме того, успешность объединительного внутриполитического курса новой украинской администрации напрямую зависит от глубины и качества отношений с Россией. Поэтому в отношениях Киев — Москва и Киев — Вашингтон сейчас как никогда важна серия встречных шагов, приблизительный круг которых уже просматривается:
— Киев — Вашингтон. В первую очередь речь идет об отмене поправки Джексона — Вэника и получении Украиной статуса страны с рыночной экономикой. От Киева, очевидно, ожидается взвешенная позиция по выводу миротворческого контингента и определенные гарантии секьюритарного партнерства;
— Киев — Москва. Кремль заинтересован в определенных уступках в сфере новой кадровой политики. В свою очередь, Украина должна получить ясные гарантии «политического невмешательства» Москвы;
— не исключено, что одним из вероятных вариантов могло бы стать включение Украины в российско-американский антитеррористический контекст. Однако это будет возможным в той мере, в которой будут позволять рамки новой стратегической ориентации.
ЕВРОСОЮЗ
Вполне естественно, что в нынешних условиях Европа имела больше свободы для активных и однозначных действий и начала постепенно переигрывать Вашингтон, втягивая Украину в свою политико-гуманитарную орбиту. Для подобных действий Евросоюза был ряд объективных предпосылок:
1. Культурно-гуманитарный и политический тренд, который задала новая украинская команда, по большому счету, европейский.
2. В последнее время украино-европейские контакты имели формальный и «фоновый» характер, было очевидно, что Европа ожидала смены элит, а диалог со старыми украинскими элитами зашел в тупик. Ориентация новой команды на новые политические и культурно-гуманитарные стандарты имеет четкий геополитический подтекст. Уже анонсировано создание Комитета по евроинтеграции. В свою очередь, Европарламент 13 января призвал Европейскую комиссию и Совет ЕС представить более четкую перспективу Украине стать членом объединения (за это решение было подано 467 голосов). В этой связи стоит ожидать, что в украино-европейских отношениях в ближайшее время наступит период размораживания старых проектов «под новые элиты» и новую менеджерскую команду.
Геополитические инвестиции «под имя» Ющенко и «под европейский имидж» новой властной команды будут выражаться в интенсификации культурно-гуманитарных и политико-экономических контактов. Основные же риски ожидают обе стороны на этапе поиска новых конкретных плоскостей соприкосновения, когда «вопрос о членстве» актуализируется с новой силой. На этом этапе вполне возможно, что европейский оптимизм касательно Украины может смениться мягким дистанцированием. Безусловно, Украина выиграла европейский ценностный тендер и создала объективные предпосылки для качественных изменений в отношениях с Европой. Но также очевидно и то, что для старой Европы пока было бы вполне достаточно четкой евроориентации новых элит. Скорее всего, основным вопросом в выработке планов действия станет вопрос хронологии, которую стороны видят по-разному. Европа будет настаивать на долгосрочном характере украинской евроинтеграции. Таким образом, на этом этапе главным пунктом может стать временная синхронизация совместных проектов.
Новые украинские элиты несут новые геополитические смыслы не только для Украины, но и для заинтересованных в ней геополитических актеров. В этой связи Украине предстоит комплексная модернизация внешней политики, и одной из главных задач здесь должен стать демонтаж старой системы, выстраивавшейся на ситуативном балансировании между основными геополитическими полюсами. В этом контексте стоит отметить не менее важный момент уже внутриполитического порядка. Президентские выборы показали, сколь опасным может быть замыкание внутриполитической конструкции и собственной безопасности на личностных внешнеполитических гарантиях. Поэтому качественно иная внешняя политика станет возможной лишь при условии ослабления зависимости Украины от внешней несущей конструкции и усиления внутреннего гражданского «скелета прочности». Лишь тогда дипломатия станет инструментом реализации объективных внешнеполитических запросов общества.
