Следующий год станет решающим для Европейского Союза. Граждане ЕС будут выбирать новый Европейский парламент, который проголосует за нового президента Европейской комиссии. Будет новый президент Совета Европы, а также новый Верховный представитель ЕС по вопросам иностранных дел и политики безопасности.
Такое изменение высшего руководства ЕС предоставляет благоприятную возможность подискутировать об идеалах Европы и о том, как создать более стабильный, интегрированный и процветающий союз, основанный на солидарности, взаимных связях и разумном эгоизме.
За последние несколько лет Европа достигла чрезвычайного прогресса в преодолении финансового кризиса. Но будущее Европейского экономического и монетарного союза (ЕМС) зависит от трех важных компонентов: большей экономической конвергенции, большей открытости в пределах единого рынка и большей гибкости при асимметричных шоках. Достижение этих целей зависит не от (дальнейших) технических дискуссий, а от достижения нового политического консенсуса в пользу более наднационального подхода.
Во-первых, большая экономическая конвергенция в рамках ЕМС требует более сильной структуры координации экономической политики стран-членов. В действительности новый Европейский семестр — годовой цикл консультаций Евросоюза относительно экономической политики и надзора за ее выполнением странами-членами — одно из основных средств в борьбе с кризисом.
Система базируется на принципе «экономические политики отдельных государств — дело общих интересов». В настоящее время существует предложение расширить предварительную координацию основных экономических реформ и ввести определенную форму объединения договорных обязательств между институциями ЕС и странами-членами, что обеспечит проведение необходимых Европе реформ.
Однако эти реформы чаще сложные и болезненные в плане их внедрения. Некоторые требуют финансовых инвестиций, которые невозможны в период фискального сокращения расходов, а другие требуют слишком долгого терпения избирателей. Несмотря на то, что граждане ЕС готовы пойти на жертвы, необходимые для восстановления их экономики, им необходимо видеть результаты на горизонте.
Поэтому, если мы серьезно настроены на поддержку структурных реформ в странах-членах, усиленный контроль и координация политики должны идти в паре с системой ограниченных и целевых финансовых стимулов. Эти стимулы могут расширить диапазон опций правительств, которые борются с фискальной консолидацией, и показать жителям Евросоюза, что ЕС — партнер, поддерживающий их страны в проведении реформ.
Во-вторых, лучший ЕМС нуждается в настоящем едином рынке, который является лучшим средством Европы для возобновления роста и исправления внутреннего дисбаланса. Но пока еще прогресс на пути снятия торговых барьеров, еще оставшихся в Европе, очень медленный, а признаки возрождения экономического национализма распространяют по всему континенту.
До этого времени мы либерализовывали национальные рынки, исходя из того, что частные компании будут сливаться и интегрироваться с заграничными. Но в результате лишь вышла путаница переплетенных национальных рынков, а не единый рынок, и это еще одна причина, почему ЕС не хватает индустрий настоящего континентального уровня. Например, в ЕС около ста операторов в сфере телекоммуникации, в США их всего пять, а в Китае — только три.
Решением не может быть просто обсуждение новых директив или положений. Здесь нужен кардинально новый подход. Только тогда, когда мы отбросим свои национальные рефлексы, мы сможем продвинуть единый рынок на новую стадию развития.
И в-третьих, лучший ЕМС должен быть гибким относительно того, что касается асимметричных шоков. В идеале это требует определенной формы финансовой солидарности и разделения риска. Евросоюзу в этой сфере не придется начинать все с нуля, ведь важные шаги были сделаны еще во время кризиса. Европейский фонд финансовой стабильности, Европейский стабилизационный механизм и программа Европейского центрального банка «Прямые денежные операции» — это все формы коллективного страхования.
Однако каждый шаг к большей финансовой солидарности столкнулся в странах-членах с сопротивлением и повлек рост разрыва между странами-должниками и странами-кредиторами. Солидарность в Европе не может быть растолкована как моральное обязательство одних помогать другим, в существующем ЕМС просто нет ощущения общности, которое могло бы поддерживать постоянные фискальные трансферы из одного региона в другой. Но это не значит, что Европа должна прекратить поиски лучших путей собраться с силами. Солидарность также можно интерпретировать как разумный эгоизм, форму взаимного обмена, при которой каждый имеет свою выгоду — без постоянных трансферов.
Исходя из этой перспективы, существует возможность, по крайней мере, начать создавать такую фискальную производительность ЕМС, которая смогла бы обеспечить финансовые стимулы для проведения основных реформ на национальном уровне, распространяясь в дальнейшем на другие стабилизационные функции и, возможно, выпускать облигации для поддержки государственных прибыльных капиталовложений на уровне ЕС. Такая фискальная производительность со временем будет основываться на принципе бюджетного нейтралитета.
Старая структура ЕМС и его политические принципы покачнулись. Мы должны построить новую экономическую доктрину на новых политических принципах. Исключительно межправительственный подход не будет работать. Нужны совместные решения для всего ЕС, однако они требуют готовности стран-членов отдать в совместный фонд большую часть своей суверенности.
Это может быть сложно, учитывая нынешнее разочарование в Европе. Но предлагать прозрачные перспективы лучшего и более справедливого Евросоюза — лучший способ мобилизовать общественное мнение и подавить антиевропейские политические силы в канун выборов в Европейский парламент в будущем году.
Проект Синдикат для «Дня»
Энрико ЛЕТТА — премьер-министр Италии.
