Как левые, так и правые говорят о том, что они выступают за экономический рост. Получается, что выбор между двумя заключается просто в альтернативном выборе руководящего состава? Если бы вопрос был таким простым! Частично проблема зависит от удачи. Америке повезло в 90-х годах с низкими ценами на энергоносители, высокой скоростью внедрения инноваций и увеличивающимся предложением товаров высокого качества по более низким ценам из Китая, что в совокупности обеспечило низкий уровень инфляции и быстрый рост.
Президент Клинтон, а затем председатель ФРС США Алан Гринспен не много сделали для этого — хотя, чтобы быть точным, плохое управление могло смешать все карты. Проблемы, которые стоят сегодня — высокие цены на энергоносители и продукты питания, а также обвал финансовой системы — в значительной степени были обусловлены плохим управлением.
В действительности, в стратегиях роста есть значимые различия, которые вероятнее всего приведут к различным вариантам. Первое различие заключается в том, что понимается под самим ростом. Рост не состоит только в увеличении ВВП. Он должен быть устойчивым: рост, основанный на ухудшении окружающей среды, потребительский бум, финансируемый в долг или использование редких природных ископаемых, без реинвестирования прибыли, не является устойчивым.
Также рост должен быть инклюзивным; по крайней мере, большая часть граждан должна выиграть от этого. Экономика просачивающегося богатства не работает: увеличение ВВП может в действительности ухудшить положение большинства граждан. Последний рост Америки не был ни устойчивым, ни инклюзивным. Большинство американцев сегодня находятся в худших условиях, чем семь лет назад.
Однако необходимо, чтобы между неравенством и ростом был найден компромисс. Правительство может увеличить рост, повысив инклюзивность. Наиболее ценный ресурс страны — это ее население. Поэтому важно обеспечить, чтобы каждый мог жить в соответствии со своим потенциалом, который требует возможностей образования для всех.
Современная экономика также требует принятия рисков. Отдельные личности более склонны рисковать, если есть хорошие гарантии. Если же их нет, то граждане могут потребовать защиты от иностранной конкуренции. Социальная защита более эффективна, чем протекционизм.
Провалы в продвижении социальной солидарности могут иметь другие последствия, не последнее место среди которых занимают общественные и частные затраты на защиту собственности и лишение свободы преступников. Было подсчитано, через несколько лет в Америке в охранном бизнесе будет задействовано больше людей, чем в образовании. Год в тюрьме может стоить больше, чем год в Гарварде. Стоимость тюремного заключения двух миллионов американцев — один из самых высоких уровней в мире на душу населения — следует вычитать из ВВП, а не добавлять, как это происходит.
Второе важное отличие правых и левых заключается в роли государства в продвижении развития. Левые понимают, что государство играет жизненно важную роль в развитии инфраструктуры и образовании, развитии технологии и даже в предпринимательстве. Правительство положило начало интернету и современной революции в биотехнологии. В ХIХ веке исследования, проводимые в университетах при поддержке американского правительства, заложили основу сельскохозяйственной революции. Потом правительство предоставило эти разработки миллионам американских фермеров. Кредиты небольшим предприятиям сыграли ключевую роль в создании не только новых предприятий, но и целых отраслей промышленности.
Конечное отличие может показаться странным: левые сегодня понимают рынки и ту роль, которую он могут и должны играть в экономике. Правые же, особенно в Америке, этого не понимают. Новые правые, которых олицетворяет администрация Буша-Чейни, в действительности представляют собой старый корпоратизм в новом обличье.
Они не являются борцами за свободу. Они верят в сильное государство с крепкой исполнительной властью, которая используется для защиты установившихся интересов, обращая мало внимания на рыночные принципы. Список примеров очень длинный, но он включает в себя субсидии большим корпоративным фермам, тарифы для защиты стальной промышленности и самые последние широкомасштабные меры для спасения «Bear Stearns», «Fannie Mae» и «Freddie Mac». Однако несовместимость риторики и реальности имеет долговременные последствия: протекционизм, распространенный во время Рейгана, включающий так называемые добровольные ограничения на экспорт японских машин.
Левые, наоборот, пытаются заставить работать рынки. Нестесненные рынки не работают хорошо сами по себе — это заключение подкрепляется текущим финансовым кризисом. Защитники рынки иногда соглашаются с тем, что они выходят из строя, даже в катастрофическом масштабе, но они утверждают, что рынки «саморегулируются». Во время Великой депрессии высказывались похожие аргументы: правительству не нужно ничего делать, так как рынки восстановят экономику до полной занятости в долговременной перспективе. Однако, как это сказал Джон Мейнард Кейнес, в долговременной перспективе мы все будем мертвы.
Рынки представляют собой саморегулирующуюся систему в определенном временном промежутке. Никакое правительство не может лениво наблюдать за тем, как страна опускается в рецессию или депрессию, даже когда это обусловлено чрезмерной жадностью банкиров или неправильной оценкой рисков рынком ценных бумаг и кредитными агентствами. Однако если правительству надлежит оплатить счета за выздоровление экономики, то они должны действовать так, чтобы уменьшить вероятность необходимости госпитализации. Заклинание о дерегуляции правых было просто ошибочно, и сегодня нам приходится за это расплачиваться. И цена — выраженная в потерянной производительности — будет высокой, возможно, более $1,5 трлн. только в Америке.
Правые часто ссылаются на свои интеллектуальные корни, нисходящие к Адаму Смиту, но, несмотря на то, что Смит признавал власть рынков, он также признавал их границы. Даже в свое время предприятия находили, что они могут увеличить прибыль проще, вступив в сговор увеличить цены, чем производя инновационный товар более эффективно. Появилась необходимость в сильном антитрастовом законодательстве.
Встать на сторону какой-либо партии — это просто. На сегодняшний день каждый может чувствовать себя хорошо. Однако продвижение устойчивого роста — это более сложная задача. Сегодня, в отличие от правых, у левых есть согласованная программа, которая предлагает не только высокие темпы роста, но и социальную справедливость. Для избирателей выбор должен быть простым.
Джозеф СТИГЛИЦ — профессор Колумбийского университета — получил Нобелевскую премию по экономике за 2001 год. В соавторстве с Линдой Билмс им написана книга «Война ценою в три триллиона долларов: истинные издержки иракского конфликта».
