Андрей ОКАРА — один из немногих российских политологов, который не боится называть действия Кремля «идиотизмом», а концепцию «либеральной империи» — несостоятельной. При этом Окара — доцент Российской академии государственной службы и вряд ли может считаться «западником», многие его тезисы и суждения, мягко говоря, спорны.
— Что, по-вашему, должно измениться в отношениях между Украиной и Россией с приходом нового государственного руководства в Украине?
— Раньше отношения между Россией и Украиной выстраивались преимущественно на уровне администраций президентов. Администрации президентов и в России, и в Украине не являются конституционно прописанными органами с понятной компетенцией, фактически это канцелярии президентов. Органами являются сами президенты, причем единоличными органами. Теперь есть новое видение этой ситуации. И что очень значимо — новое видение ситуации в том числе и в России. Это видение имеет одной из своих тенденций то, чтобы отношения между Россией и Украиной строились не на уровне администраций президентов, а на уровне парламентов. С украинской стороны — Верховная Рада, с российской — нижняя палата, а именно — Госдума. В Госдуме есть более-менее внятные, известные, харизматичные и влиятельные политики. Поэтому идея о том, что отношения должны строиться тут, мне кажется очень правильным решением. Именно в Госдуме, именно в Верховной Раде много людей с разными взглядами, с разными подходами, именно здесь может быть достигнут консенсус, сглажены те острые углы, которые, к сожалению, имеются в российско-украинских отношениях.
Я думаю, что команда российского президента должна качественно пересмотреть те основы, на которых строится ее украинская политика. Сознательно или неосознанно до сих пор в основе этой российской политики лежала концепция либеральной империи. Либеральная империя — это есть торговая организация пространства, в котором доминирование осуществляется на основе колоний. Стоило бы как-то более взвешенно к этому относиться, быть не гегемоном, а лидером. В этой ситуации России нужно себя вести так, чтобы она стала интересной, не навязывалась, как во время выборов. Россия и Запад — как искусный любовник и как грубый насильник.
Украинское же руководство должно понимать те предпосылки, из которых исходит российская геополитика. Эти предпосылки — не просто желание обогатиться. Это очень сложная культурно-философская концепция, связанная с представлением роли России как «Катехона» (философская категория, в дословном переводе с греческого — «удерживающий». — Авт.).
И каков бы ни был Путин, каков бы ни был кто-то еще, все равно именно Россия является этим Катехоном, вне зависимости от Путина, Ельцина, Гайдара, Чубайса. И у России есть миссия.
Украинское руководство должно все это осознать. Как ни странно, при всей открытости российского медиа-пространства, в Украине все еще очень плохо понимают Россию.
И еще должна быть какая- то взаимная гуманитарная политика. Украинскому руководству нужно быть более толерантным к проявлениям российского идиотизма, не обижаться на политиков, которые оказались заложниками каких- то глупых стереотипов и политтехнологов.
— Создается впечатление, что эти стереотипы уходят корнями даже не в прошлый век, а, в лучшем случае, в середину ХIХ…
— Да, для России очень губительна концепция национальных интересов. Для Украины это тоже губительно, а для России — тем более. Более адекватна концепция цивилизационной солидарности: страны, близкие по цивилизационной идентичности, которые так или иначе исторически составляют какую-то единую макрообщность, — их политика по отношению друг к другу не должна строиться на какой- то взаимной конфронтации.
— Однако выглядит так, что Москва все не может избавиться от комплекса превосходства.
— На самом деле этот комплекс превосходства — деформированная идея о своей миссии. К сожалению, это очень сильно деформированная идея, и в нормальном варианте она выглядит так: Московская Русь, потом Российская империя, потом Советский Союз, теперь РФ-СНГ имеет какую-то свою очень глобальную миссию перед человечеством. Не особые права, а особые обязанности. К сожалению, это деформируется, и получается, что Россия имеет какие-то особые права. Это неправильно, это национальный эгоизм вместо цивилизационной ответственности, которая должна быть у тех, кто составляет какую-то единую восточноевропейскую цивилизацию с греками, армянами, грузинами, румынами, молдаванами, южными славянами, прежде всего православными.
— Откуда, на ваш взгляд, у руководства России появилась любовь к риторике 70-х?
— Я, честно говоря, как это ни покажется циничным, ничего не имею против риторики времен холодной войны, если она по делу. В данной ситуации это не риторика времен холодной войны, а постмодернизм, это пародирование риторики 70-х годов, специфическая эстетика, рожденная в художественном сознании некоторых московских политтехнологов. Это не имеет ничего общего с настоящей холодной войной, с ее риторикой. Просто пугают. На самом деле о холодной войне, по большому счету, речь не идет. Это был просто пиар-продукт, заключавшийся в том, что Россия и Украина — это место последней битвы Запада и России.
— Что можно пожелать народам двух стран в новом году?
— Прошел високосный год с его жуткими недоразумениями и конфронтациями. Я думаю, что теперь есть все предпосылки для гармонизации российско-украинских отношений, для гармонизации всего постсоветского пространства.
