28-30 августа в Пхеньяне состоится саммит лидеров Южной и Северной Кореи. Это первая за более семи лет и вторая за историю разъединенных стран встреча их лидеров. Означают ли переговоры между Северной и Южной Кореей, что коммунистическое государство «выходит из холода»?
Всем хорошо известны политические «приемы» Ким Чен Ира на международной политической арене. Лидер Северной Кореи применяет истерические средства и следует шантажистской тактике до тех пор, пока не получит взамен очередную подачку от стран Запада, США или Южной Кореи. «Принципиальность» Ким Чен Ира имеет такой значительный политический люфт: сегодня он может помпезно закрыть ядерные реакторы, а уже завтра получив от Запада желаемое, опять шантажировать его тем же, что еще недавно было предметом напряженного политического торга.
В итоге это значит — Север хочет от Юга продукты, горючее, медикаменты, а взамен предлагает только неопределенные обещания. Очевидно, что этот обмен явно неадекватен и похож на «игру в одни ворота». При этом Сеул, поддерживая КНДР, только продолжает во времени агонию коммунистического режима Ким Чен Ира, не имея взамен никакой гарантии не только своей безопасности, но и прекрасно осознавая, что Пхеньян готов продолжать подобную игру до бесконечности. Больше всего, что можно ожидать в данный момент от драматически разделенной идеологией нации, то это ослабления напряженности конфронтационных отношений и, возможно, некоторого улучшения торговых отношений, в которых Юг будет выступать явным торговым спонсором КНДР.
Можно сказать, что именно по экономическим причинам Северная Корея требует «выхода из холода», так как недавно это сделала Ливия. То, что эта встреча на высшем уровне должна проходить вскоре после закрытия главного ядерного реактора КНДР, не должно создавать иллюзий в отношении «демократического прозрения» режима Ким Чен Ира. Скорее, инстинкт самосохранения подталкивает сегодня северокорейские элиты к попытке некоторой коррекции парадигмы международных отношений, конечно же, пользуясь своими правилами и желаниями.
Со своей стороны, пытаясь смягчить северокорейскую угрозу, южнокорейский президент Но Му Хен планирует представить на рассмотрение обширную новую экономическую программу, которая далеко выходит за пределы финансовых возможностей шести наций, которые вели переговоры с КНДР об уничтожении ее ядерного оружия. Эта программа Южной Кореи под названием «Korean Peninsula vision» включает планы по «вливанию» миллиардов долларов в открытые новые экономические зоны в Северной Корее, расширяет туристические возможности КНДР и создает новую инфраструктуру на Севере.
В Сеуле надеются, что Ким Чен Ир не только будет следовать срокам ядерного соглашения, а также сократит северокорейские вооруженные силы и в конце концов отведет войска КНДР от Демилитаризованной зоны, которая разделила две Кореи после корейской войны, закончившейся в 1953 году. Однако южнокорейские аналитики высказывают опасения, что миротворческие потуги Но Му Хена в последние месяцы его пребывания на президентском посту могут дать Пхеньяну неправильные сигналы, показывая ему слабость позиции Сеула, который как будто любой ценой стремится добиться уступок от Северной Кореи.
Этот политический форум, поддержанный в значительной мере южнокорейским правительством и корпоративным капиталом, несомненно, должен бы проходить после президентских выборов в Южной Корее. Поскольку о чем может договариваться от имени официального Сеула президент, полномочия которого вскоре заканчиваются. С другой стороны, президент Но Му Хен, выходя на прямые двусторонние переговоры с КНДР, в известной степени нивелирует роль и достижения США в ядерном разоружении Северной Кореи. Ведь саммит в Пхеньяне прямо или опосредствованно провоцирует Ким Чен Ира на пересмотр предыдущих шестисторонних договоренностей и воспринимается его окружением как возможность начать торг с Западом если не с чистого листа, то, во всяком случае, по тем основополагающим позициям, которые на данный момент будут выгодны для КНДР.
Вопрос в том, сможет ли Но Му Хен получить четкие гарантии ослабления военного противостояния в обмен на помощь в восстановлении северокорейской экономики. Южнокорейские эксперты опасаются, что августовский саммит для Но Му Хена — это не более как удачно подогнанная по времени политическая пиар-акция, которая преследует использовать встречу как последний шанс увеличить его популярность перед президентскими выборами в декабре.
И хотя Но Му Хен, согласно конституции Южной Кореи, не может баллотироваться опять, но он бы хотел помочь кандидату в президенты, который разделяет его левоцентристские взгляды и продолжит начатую им политику достижения мирного урегулирования с Северной Кореей. Сам же Но Му Хен этой встречей продолжает политику своего предшественника, президента Ким Де Джуна, который в июне 2000 года провел первую межкорейскую встречу на высшем уровне. Однако, похоже, что стремления у лидеров двух Корей очень отличаются между собой. Ким Чен Иру нужна массированная западная экономическая помощь и доступ к западным технологиям, а Но Му Хену — денуклеаризация межкорейского мира, контроль над вооружениями и экономическое сотрудничество.
Представляется маловероятным, что Южная Корея будет готова отбросить программу модернизации вооруженных сил в то время, когда США сократили присутствие своих войск в Южной Корее с 37 тысяч (начала президентского срока Но Му Хена в 2003 году) до 29 тысяч. Также маловероятно, что южнокорейский президент согласится с требованиями Северной Кореи полностью вывести все американские войска. Со своей стороны лидер КНДР вряд ли прислушивается к требованию Сеула, чтобы Северная Корея сократила численность своих вооруженных сил, которые на сегодняшний день составляют более 1 миллиона человек, до размера вооруженных сил Юга — 400 тысяч.
Собственно лидеры КНДР, возможно, были бы не против повторить путь китайских реформ, по которому реформируется экономика, приходят огромные инвестиции, но в то же время идеологическая коммунистическая доктрина остается неизменной. Для Ким Чен Ира и его ближайшего окружения целью номер один было и остается оставить власть в стране за собой. Его политические маневры и ядерный шантаж до сих пор позволяли режиму держаться на плаву и «выбивать» из Сеула все больше и больше подачек. Хотя в Пхеньяне уже начали осознавать, что подобные игры не могут продолжаться до бесконечности и поэтому необходимо определяться.
Но своеобразная «Программа Маршалла» со стороны Запада для КНДР и поступление миллиардов долларов южнокорейских капиталов возможны только в одном случае, если Пхеньян способен будет доказать, что готов пойти по китайскому пути. Начать по всей вероятности требуется с создания специальных экономических зон, как это было в Китае, а уже потом распространять их достижения на всю страну. Ныне Южная Корея собирается предоставить Северной Корее много подарков, однако какой может быть конкретная отдача от этого?
Чтобы сдвинуть ситуацию с «мертвой точки» в Пхеньяне вынуждены изменить свою экономическую политику и отношение к своему народу. Имея большой шанс начать реализовать у себя южнокорейскую экономическую модель, Северная Корея пока что не показывает никакой склонности к проведению серьезных реформ. И главной проблемой КНДР является то, что там нет реформатора, который попробовал бы повторить путь китайского лидера Ден Сяопина, который инициировал разработку и воплощение прекрасно действующей модели обновления экономики Китая в 1980-х годах ХХ века или вьетнамского руководства, которое нашло в себе силы перейти от твердой идеологической теории и политики к оживлению экономики.
Южная Корея, входя в прямые политические контакты с Севером, должна помнить, что суть режима Ким Чен Ира ни на йоту не изменилась. КНДР — это то же тоталитарное, репрессивное коммунистическое государство. А ее лидер — ненадежный политический партнер, обманщик, убийца и оппортунист. Кто может сегодня дать гарантию Сеулу, что режим Ким Чен Ира надежно закрыл все наличные у Северной Кореи ядерные реакторы? Если он раньше уже неоднократно нахальным образом обманывал международную общественность, то почему именно на этот раз Ким Чен Ир должен проявить себя как честный переговорщик, который скрупулезно будет следовать всем заключенным предварительно договоренностям с Южной Кореей. Это — один из худших, если не худший режим в мире, поэтому вряд ли можно считать переговоры с Пхеньяном «светом в конце тоннеля конфронтации». И вывод из этого можно сделать только один, несмотря на все возложенные на него большие надежды — это, к сожалению, исторический саммит, который ничего не урегулирует.
