В Европейском Союзе опять заговорили о «газовом шантаже» со стороны России. На днях глава представительства Еврокомиссии в России Марк Франко предостерег Россию от ограничения деятельности европейских газовых компаний на российском рынке. «Необходимо отметить, что попытки ограничить участие европейских компаний в добыче газа в РФ и их работу на российском рынке и политизировать вопросы поставок газа не приведут к хорошим результатам», — заявил Марк Франко. Такую реакцию вызвало недавнее заявление главы «Газпрома» Алексея Миллера, который намекнул Европе о возможности прекращения поставок газа из-за, по его мнению, препятствования продвижению компании на европейский рынок. Это заявление относится, в частности, к намерению британского правительства не допустить покупку «Газпромом» самой крупной газораспределительной компании страны — «Сентрика» — посредством возможного принятия соответствующего закона. Глава российского газового монополиста сообщил, что альтернативным направлением для российского газа могут стать Китай и Северная Америка. Газ — главный, но, к сожалению, не единственный инструмент «корректировки» отношений России со своими партнерами. Об этом красноречиво свидетельствуют и многочисленные торговые претензии к Украине, и последние «винные» споры с Грузией и Молдовой. На очереди — Евросоюз? Понять логику российского руководства и настроения российского общества «День» попытался, обратившись к заместителю главного редактора газеты «Время новостей» Семену НОВОПРУДСКОМУ — известному журналисту, обозревателю, одному из ведущих экспертов по политическим вопросам в России.
— Большинство экспертов считают, что последний «винный» конфликт России с Молдовой и Грузией преследует в первую очередь политические цели. Недавно Украина «пережила» спор с Россией по поводу газа. Может ли быть эффективной политика давления?
— В России уже шутят, что вслед за запретом ввозить «Боржоми» скоро последует запрет на ввоз сала и скульптора Церетели. Это можно назвать политикой обиженных маленьких детей. Ее вряд ли можно считать эффективной, поскольку она направлена не только против той части украинской власти, которую нынешнее российское руководство не поддерживает, но и той, которую поддерживает. Но больше всего она направлена против населения тех регионов, которые близки к России и которые Россия надеется сохранить в качестве своих постоянных политических союзников на долгую перспективу. Если будут приниматься попытки санитарных запретов под политическим соусом, то это окажется совершенно бесполезным, поскольку только углубит уверенность украинского народа в том, что нужно держаться как можно дальше от России и стремиться в Евросоюз.
Российское население на данном историческом этапе достаточно аполитичное. Однако его интересуют события в Украине в значительно большей степени, чем в любой другой стране в СНГ. На все эти торговые войны россияне реагируют по-разному. Люди, которые настроены националистически, поддерживают такого рода политику. При этом сам Кремль очень озабочен ростом националистических настроений внутри России. Получается, что своей политикой он потворствует тем настроениям, которые ему самому не нравятся. Та часть политической элиты, которая настроена более прагматично, конечно же, не очень приветствует такой курс. Понятно, что на долгую историческую перспективу Украина все равно будет оставаться одним из главных торговых партнеров России. Наконец, есть очень любопытная реакция российского бизнеса. Российский бизнес смотрит на Украину с большой надеждой и ожидает, что в случае продолжения гонений на частный бизнес со стороны российских властей он сможет найти возможность работать в соседней Украине. К сожалению, в России достаточно сложная политическая ситуация. С одной стороны, элиты крайне неоднородны, поскольку, в отличие от Украины, нет публичной политической борьбы партий и кланов, а вся эта борьба «подковерная». В принципе, у России нет внятного стратегического курса по отношению к странам СНГ.
— Когда можно будет говорить о четкой политике Кремля в отношении Украины?
— Мне кажется, что сейчас Кремль неоднороден. У Кремля есть некая линия по отношению к Украине, и эта линия может измениться в зависимости от того, как изменится баланс сил внутри самого Кремля, что произойдет на думских и президентских выборах, кто будет избран президентом, в какой группировке появится преемник. То есть в России борьба в верхах будет определять политику Москвы по отношению к Киеву.
— Что мешает возобновлению дружеской тональности в украинско-российских отношениях сейчас?
— Нужны шаги с двух сторон. Но не стоит забывать, что при нынешней российской власти (и украинской тоже) очень большую роль играет личностный фактор. Все-таки президент России дважды поздравил с победой человека, который не стал президентом Украины. В некотором смысле это и личностная обида. С другой стороны, Владимир Путин понимает, что Виктор Ющенко при всех его политических слабостях более вменяемый и «договороспособный» политик, с которым можно иметь дело. Его нельзя сравнивать, например, с Александром Лукашенко, которого Москва, по большому счету, поддерживала потому, что боится так называемых цветных революций. Между президентами может быть более хороший тон, чем на уровне дипломатов или тех же санитарных служб. Многое зависит от того, будет ли личный контакт президентов, как часто они будут друг другу звонить, как быстро в Украине появится правительство, кто станет премьером. Вполне возможно, что со временем в Москве поймут, что политически Украина никуда не девается и по-прежнему остается важным партнером, что многие люди в Украине заинтересованы в работе на российском рынке. Для этого нужно время, нужно остыть, и прежде всего российской власти нужно разобраться в самой себе. То есть это скорее проблема отношений на российском политическом олимпе, чем проблема отношений Украины и России.
— Российская Дума недавно в очередной раз отклонила предложение изменить конституцию в пользу возможности продолжения президентских полномочий Владимира Путина на третий срок. Какой вы видите Россию без Путина?
— Пока сказать что-нибудь очень сложно. Я никогда не был поклонником нынешнего президента России и считаю, что любой, без исключения, преемник, в том числе и тот, который стал бы президентом России по украинскому образцу — как представитель широкой надидеологической или равноидеологической коалиции, — был бы для России лучше, чем любой преемник Путина, назначенный сверху из кремлевских кабинетов. Тот «раздрай», который существует в российских верхах, настолько велик, что очень сложно будет согласовать интересы группировок, которые пытаются превратить Россию в корпоративное государство. Нет сомнений, что Россия может прекрасно развиваться без Путина и тех людей, которые сейчас находятся у власти. Вопрос в том, чтобы новая власть была более вменяемой, действовала по закону, и главное — пришла к власти мирным демократическим путем.
— Как вы оцениваете теперешнее состояние российского общества по сравнению с украинским?
— Между нашими обществами очень большой разрыв. Одна из самых больших проблем стран-метрополий, которые были или мнили себя ядром империи, — это самоидентификация. К сожалению, в России в полном смысле этого слова нет общества. Общество не структурировано, часть людей живет либо с тоской по Советскому Союзу, либо с надеждой на то, что Россия будет великой имперской страной. В этом смысле Украина отличается: часть ее населения однозначно поддерживает европейский выбор, а другая, возможно, не поддерживает, но все-таки понимает, что Украина хотя бы географически является частью Европы. В России, к сожалению, смесь азиатского и европейского менталитетов с преобладанием первого накладывается на так называемую метафизическую растерянность. Огромная часть людей не может ужиться с мыслью, что Россия просто большая страна, а не часть великой империи. Российское общество формально достаточно сильно консолидировано вокруг президента потому, что его рейтинги действительно очень высоки. Это при том, что, начав анализировать каждую из сторон его деятельности в отдельности, поразительным образом число его сторонников становится в полтора-два раза меньше, чем совокупный рейтинг президента.
Сейчас власть создает образ России во враждебном мире, окружении. И это очень плохо. Если новая российская власть будет говорить о том, что Россия может быть органичной частью западной цивилизации и демократического мира, это будет гораздо более важно для самочувствия народа. В России так исторически сложилось: как бы народ ни относился к власти, он часто к ней прислушивается и подражает ее повадкам. Сложно говорить о российском обществе в целом. Часть элиты стала бояться. Часть людей хочет сохранить то, что получила от рыночных реформ. Часть людей хочет сохранить свободу и не хочет нового железного занавеса. У активной части населения есть понимание того, что существуют некие завоевания демократии, которые очень важны. Вопрос в том, насколько велика и сильна эта часть, сколько у нее есть возможности остановить очевидное сползание России в сторону авторитаризма и подавления гражданских свобод, что происходит особенно заметно на протяжении последних трех-четырех лет.
