Бои в столице Сирии Дамаске еще не закончились, как они разгорелись во втором по величине и экономическом центре Алеппо (Халебе). Вылазка вооруженной оппозиции в Дамаске не ставила своей целью захват большого города. Скорее всего, это была военно-политическая диверсия, предпринятая накануне голосования в Совете Безопасности ООН.
В пользу подобной точки зрения говорит количество боевиков, привлеченных для операции в Дамаске. От силы их было четыре-пять тысяч. Такими силами подобные города не захватывают. К тому же, вооруженные только легким стрелковым оружием вооруженные оппозиционеры по определению не могли долго противостоять правительственным войскам с их вертолетами, бронетехникой и артиллерией. В то же время налицо падение боеспособности сирийской армии, ее неумение или нежелание воевать в условиях большого города.
Теперь ситуация повторяется с Алеппо. Со стратегической точки зрения контроль над этим городом для повстанцев даже более важен, чем над Дамаском. Если последний — политическая столица, то первый — экономическая. И еще один очень важный в сирийских условиях, с острыми межконфессиональными конфликтами, фактор. Алеппо — город суннитский. До недавнего времени его олигархи, богатые торговцы, промышленники и банкиры не вмешивались в политику, за что режим отца и сына Асадов не мешал им делать бизнес. Когда юг страны пылал от многотысячных демонстраций и уже начал вооруженную борьбу, в Алеппо все было спокойно.
Ситуация коренным образом изменилась после того, как экономическая столица страны была отдана на откуп криминальным группировкам. В городе начался бандитский беспредел, что качнуло мятник симпатий крупной торговой и промышленной буржуазии в сторону повстанцев. Кроме того, остановилась легкая промышленность, значительная часть жителей осталась без работы.
Инфильтрация боевиков в Алеппо стала возможной благодаря тому, что главари криминальных банд были куплены за катарские и саудовские деньги. Именно поэтому концентрация повстанцев в Алеппо гораздо выше, чем в Дамаске. Им удалось накопить запасы оружия, патронов, медикаментов и снаряжения.
Если повстанцам удастся установить контроль над Алеппо, то вероятнее всего они получат сирийское Бенгази и возникнет зона, в которой начнет действовать переходное правительство. Далее последует международное признание и все то, что мы наблюдали в Ливии.
Именно по этим причинам бои в Алеппо будут гораздо более ожесточенными, так как для обеих сторон город приобрел стратегическое значение не только в военном, но и в политическом аспекте.
Конфликты типа сирийского и ливийского обладают качеством расползания, втягивание в них соседних стран. Так произошло с Мали, на север которого ринулись туареги из армии Каддафи после ее разгрома. В результате на севере Мали образовалось сепаратистское образование исламистского толка, с которым соседние страны намерены вести войну силами членов Африканского союза.
С конфликтом в Сирии еще хуже. Дестабилизируется обстановка в Ливане. Боевики из проиранской группировки Хезболла переходят границу, чтобы сражаться на стороне Башара Асада, тогда как суннитские политики и религиозные деятели сочувствуют сирийской оппозиции. В ливанском городе Триполи на севере страны уже идет настоящая война шиитов и религиозно относительно близкими к ним алавитов с суннитами. В городе находятся многие из десятков тысяч сирийских беженцев — почти все они сунниты и поддерживают оппозицию.
Активность Хезболлы поощряется Ираном — патроном шиитских боевиков в Ливане. Похоже, что Тегеран уже не верит в прочность и долговечность режима Асада — своего основного стратегического союзника. Поэтому иранцы стремятся сохранить геополитическое влияние в Ливане. Соответственно для этого необходимо усиление роли Хезболлы в стране, ее лидера шейха Хасана Насраллы и подрыва позиций центральной власти. Все это может привести к очередной гражданской войне в Ливане, которая может тянуться годами.
Ирак также не остался в стороне. Во-первых, через иракскую территорию Иран перебрасывал в Сирию оружие для армии Асада и боевиков Хезболлы.
Во-вторых, из Ирака на помощь Асаду направляются боевики шиитской милиции из «Армии Махди» Муктады ас-Садра и бригад Бадр, которых перебрасывают в Сирию при помощи иранского корпуса стражей исламской революции.
В-третьих, официальный Багдад оказывал пусть и ограниченную, но важную для Дамаска дипломатическую поддержку в Лиге арабских государств.
В-четвертых, Багдад помогает Дамаску финансово. По имеющейся информации, по просьбе верховного лидера Ирана Али Хаменеи Ирак выделил сирийскому режиму 12 млн долларов на выплату зарплаты армии Асада.
Участвуют в сирийском конфликте и иракские сунниты. Деятельность их поддерживается не только Саудовской Аравией и Катаром, но и другими монархиями Персидского залива. В результате получается, что борьба в Сирии является продолжением противостояния в Ираке. Причем находящиеся у власти в Багдаде шииты крайне заинтересованы в оттоке суннитских боевиков в Сирию, что еще больше подогревает межрелигиозную рознь не только в Сирии, Ираке, но и в Ливане.
На северо-востоке Сирии события развиваются своим чередом и тоже весьма опасным.
Как пишет британская газета The Guardian, курды, компактно проживающие в этом регионе, взяли под свой контроль основные города. Никакого существенного сопротивления со стороны правительственных войск курдские вооруженные отряды не встретили. Отметим, что курды составляют примерно 10% населения Сирии, то есть два миллиона человек.
Две основных военно-политических силы сирийского Курдистана — Курдский национальный совет и партия «Демократический союз» подписали соглашение о сотрудничестве и координации действий и затем объединились в Высший курдский совет. Договоренность была достигнута в Эрбиле — административном центре иракского Курдистана. Заключению соглашения между двумя упомянутыми организациями содействовал руководитель фактически независимого иракского Курдистана Масуд Барзани — один из злейших врагов Башара Асада. На территории Иракского Курдистана действует тренировочный лагерь для курдских солдат, которые дезертировали из сирийской правительственной армии. Вооруженные отряды, состоящие преимущественно из подготовленных в Ираке курдов, вторглись на северо-восток Сирии и участвовали в захвате ряда городов.
Сирийские курды постоянно подвергались гонениям и дискриминации. Сотни тысяч долгое время даже были лишены гражданства. В ходе нынешнего восстания в Сирии местные курды пока сохраняют нейтралитет, так как опасаются подъема националистических настроений в стране после возможного свержения действующего режима.
Сирийский национальный совет (СНС) хотел бы привлечь курдов для борьбы с режимом Асада. Однако основные курдские организации Сирии не склонны связываться с СНС и обещаниям оппозиционных лидеров не верят. Наоборот, ведут дело к тому, чтобы при поддержке единомышленников из Ирака и Турции провозгласить на территории Сирии автономный Западный Курдистан со столицей в городе Африне.
Последнее крайне беспокоит Турцию в связи с ее курдскими проблемами. Анкара уже объявила «Демократический союз» и другие объединения сирийских курдов отделениями Рабочей партии Курдистана, с которой ведет борьбу уже более четверти века. А премьер Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что оставляет за собой право военного вторжения на территорию Сирии, чтобы преследовать курдских боевиков.
Затягивание войны в Сирии грозит дестабилизировать весь регион восточной части Средиземного моря. В том числе из-за возможного распада сирийского государства и борьбы за наследство Асада.
