Многие годы в американском политическом лексиконе отсутствовало понятие «Центральная Европа». Говорили просто: «восточный блок». Вступление в Европейский Союз Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, балтийских государств, а позже — Болгарии и Румынии — преображают не только символическое языковое, но и геополитическое и духовное измерение. Мы обменяли советский блок на Европейский Союз, идея которого была впервые облечена в юридическую форму 50 лет назад.
История европейского выбора Польши отличается от французской, немецкой, испанской или португальской истории. В сентябре 1939 г. наша страна стала жертвой двойной агрессии, совершенной гитлеровским третьим рейхом в первый день месяца, и сталинским Советским Союзом в его семнадцатый день.
Январским вечером 1940 г. жители оккупированной Польши, прильнув к своим нелегально хранимым радиоприемникам, слушали речь Уинстона Черчилля: «В предстоящей нам ожесточенной и все более изнурительной схватке мы твердо намерены посвятить все свои силы общему делу, — говорил Черчилль. — Пусть такие великие города, как Варшава, Прага и Вена не поддадутся отчаянию даже в самый тяжелый момент. Их освобождение не за горами. Настанет день, когда по всей Европе раздастся праздничный колокольный звон, и народы-победители, преодолевшие не только своих врагов, но и самих себя, спланируют и построят на основе справедливости и традиции общий дом, в котором будет место для каждого».
Для тех из нас, кто в годы демократической оппозиции коммунистическому правлению прошел через горнило подпольной деятельности и тюрем, этот радостный день настал четыре года назад, когда в ходе общенационального референдума подавляющее большинство поляков проголосовало за вступление в Европейский Союз. Лелеявшаяся годами мечта осуществилась.
В чем заключалась эта мечта? Мы хотели демократии вместо диктатуры, плюрализма вместо монополии, закона вместо беззакония, свободы прессы вместо цензуры, разнообразия вместо единообразия, открытых границ вместо колючей проволоки, толерантности вместо господствующей идеологии, творчества вместо слепого послушания, шанса на благосостояние и развитие вместо бедности и отсталости. Наконец, — и это самое главное, мы мечтали о праве человека на достоинство, о том, чтобы с человеком перестали обращаться как с собственностью государства.
Четыре года назад референдум о вступлении показал, что поляки все еще верят в эту мечту. Но теперь, когда мечта стала осязаемой, Польша и другие страны Восточной Европы начали от нее отворачиваться. В «Праве и справедливости», одной из трех партий, которые сформировали коалиционное правительство Польши после выборов, состоявшихся полтора года назад, по вопросу членства Польши в Европейском Союзе произошел раскол. Две другие не скрывают своего скептицизма. Список достижений этих партий за время правления прискорбно скуден, а говорить о частностях просто стыдно.
Вместо того, чтобы воспользоваться членством в ЕС для придания стране ускорения, коалиционное правительство Польши смотрит и движется назад. Политик одной из партий — членов коалиции, выступая в Европейском Парламенте, восхваляет диктатуру Антонио Салазара в Португалии и Франсиско Франко в Испании, а также публикует открыто антисемитский буклет. В засушливое лето группа законодателей от правящей коалиции призывает парламент молиться о дожде. Подобная же группа предлагает парламенту провозгласить Иисуса Христа королем Польши. Польские епископы резко осудили этот своеобразный акт благочестия.
Последняя идея польской правительственной коалиции — это «люстрация», что означает выискивание с целью последующего исключения из общественной жизни всех тех, кто сотрудничал с тайными службами между 1944 и 1990 гг. Эти поиски будут продолжаться не менее 17 лет и коснутся примерно 700 тыс. человек, в том числе, юристов, банкиров, членов правлений компаний, чиновников, исследователей и журналистов. Каждому придется сделать заявление о том, сотрудничал ли он со службами. Тот, кто откажется подать такое заявление или сообщит ложные сведения, не сможет работать в своей области в течение 10 лет.
Закон о люстрации был встречен волной критики и вскоре будет рассмотрен в конституционном суде. Многие заявили, что не позволят подвергнуть себя унизительной процедуре, напоминающей присягу на верность, принесения которой требовали коммунистические власти в годы военного положения в 80-е. Я всегда считал абсурдным осуждать кого- либо на основании полицейских рапортов и разоблачений — чтобы поверить в них нужно принять, что в стране, где все было ложью, лишь спецслужбы руководствовались евангельским стремлением к истине. И меня не удивило, что многие из обвиненных в сотрудничестве были позже оправданы независимыми судами.
Правящая коалиция использует особую смесь консервативной риторики Джорджа Буша с политической практикой Владимира Путина. Атаки на независимые СМИ, ограничение гражданского общества, централизация власти и переоценка внешних и внутренних угроз делают политический стиль нынешних лидеров Польши и России очень схожим. Между тем, если говорить о внешней политике Польши, то отношения с Россией и Германией отличает акцентирование проблем Второй мировой войны, в том числе, вопросов, связанных с концлагерем Аушвиц [Освенцим] и расстрелом польских офицеров в Катынском лесу. Эти наваждения ведут к изоляции Польши и пробуждению демонов европейской истории.
Я пишу о Польше, но то, что я говорю, относится к многим странам послеялтинской Европы. Повсюду появился феномен популизма. В Словакии правит популистская коалиция, представляющая национальное большинство, — ничуть не менее экзотическая, чем польское правительство, и включающая в себя партию, предложившую изгнать из страны венгерское меньшинство. Премьер-министр Венгрии признал, что для того, чтобы ответить на требования, выполнить которые правительство не могло, «мы лгали денно и нощно». Правая популистская оппозиция заявила в ответ: «Предатель, коммунистическая свинья!».
Бывший президент Литвы, которому был объявлен импичмент в связи с коррупционным скандалом, становится все более популярен, делая множество пустых обещаний в рамках избирательной кампании за пост мэра Вильнюса. Президент Чехии делает одну декларацию за другой против Европейского Союза.
Популизм может принимать форму ностальгического посткоммунизма или антикоммунизма с большевистским лицом; может он и совмещать обе эти тенденции. Его ядро — это страх перемен и бегство от свободы. Проигравшие в процессе перехода от коммунизма мстят победителям. Не исключено, что путь к успеху популистов на выборах проложила безучастность к драме проигравших со стороны тех, кто возглавил этот переход. Но после выборов популистам оказалось сложно оправдать ожидания веривших в то, что они получат манну небесную.
Несмотря на все это, почти все конкретные результаты вступления Польши в Европейский Союз оказались положительными. Деньги ЕС оживили польскую экономику и придали импульс развитию инфраструктуры — одним словом, модернизировали Польшу. Другие страны Евросоюза открыты для поляков: там они ищут работу, учатся, познают мир. ЕС для поляков — великолепное приключение.
Все опросы общественного мнения говорят о стабильной поддержке ЕС и снижении поддержки правительственной коалиции. Для своих новых государств-членов Европейский Союз — это не только источник материальных ресурсов, но и модель демократических традиций и политической культуры, основанной на плюрализме и толерантности. Канон его ценностей, укорененных в традициях христианства и просвещения, демократической и антитоталитарной мысли, хорошо известен. От новых членов ЕС зависит то, как они воспримут эти ценности и внесут в сообщество все лучшее, что есть у них.
Ведь Европа как таковая находится в процессе созидания, поэтому Польша и другие новые государства-члены ЕС могут внести значительный вклад в ее развитие, если они этого пожелают. Среди новых вопросов, ответить на которые стремится ЕС, — место христианства в общественной жизни и границы мультикультурализма с учетом исламского присутствия. То же относится и к внешней политике Европы, прежде всего, к ее отношениям с Соединенными Штатами и Россией.
Поляку очевидно, что мощный Евроатлантический альянс несет в себе надежду для свободных стран. Именно поэтому Польша должна способствовать преодолению антиамериканских фобий в Европе во имя интересов Союза и своих собственных. Внешняя политика Европейского Союза — особенно, в отношении России и других постсоветских государств — может быть обогащена польским опытом, но только в том случае, если польское правительство само пожелает использовать этот опыт. Пожелает ли? Не уверен.
Тем не менее, даже при плохих лидерах Польша остается демократическим и суверенным государством. Годы диктатуры научили поляков защищать свою свободу, и это они делать умеют. Они докажут это на следующих выборах. А Европейский Союз останется союзником этой свободы.
Адам МИХНИК, главный редактор польской газеты Gazeta Wyborcza и автор книги Letters From Freedom («Письма с воли»), читает курс лекций в Принстоне.
