Создатель пакистанской атомной бомбы Абдул Кадер Хан и еще один ученый-физик стали главными подозреваемыми в своей стране по делу о нелегальной продаже ядерных технологий. Сейчас Хан, под руководством которого в 1998 году прошли испытания пакистанской ядерной бомбы, находится под домашним арестом. Спецслужбы подозревают его в продаже опасных технологий Ирану, Ливии и Северной Корее. Скандал с Ханом, похоже, вполне может стать поводом для новых масштабных военно-политических акций. Механизм контроля за вооружениями — один из наиболее актуальных вопросов на международной повестке дня. Кстати говоря, война в Ираке также началась с обвинений Багдада в разработке оружия массового уничтожения.
В 1977 году, когда я работал в госдепартаменте при президенте Картере, меня направили в Индию с целью отговорить руководство этой страны от разработки ядерной бомбы. Принимающая сторона ответила, что им нельзя отставать от Китая. Я сказал, что Пакистан неизбежно последует за Индией и что мир станет менее безопасным. Индия обещала, что она не будет экспортировать свою технологию в области вооружений. Насколько нам известно, ее руководство свое слово сдержало.
Но разоблачения, связанные с сетью тайных поставок ядерного оружия, организованной А. К. Ханом, отцом пакистанской бомбы, подтверждают опасность, которую я предсказывал еще в те времена. Кое-кто называет сеть Хана попыткой распространения «исламской бомбы», но с учетом того, что в списке получателей наряду с Ливией и Ираном присутствовала также и Северная Корея, лучше было бы назвать это оружие бомбой негодяев.
Как показывают события в Пакистане, распространение ядерной технологии не укрепляет стабильность, основанную на взаимном устрашении. Скорее, оно увеличивает вероятность незаконной утечки, в результате которой террористические группы могут получить доступ к ядерному оружию. В результате все оказываются в более опасном положении. Любая группа патологических экстремистов может уничтожить Нью- Дели, Токио, Париж или любой другой город по своему выбору.
Сейчас внимание мира сосредоточено на Иране, одной из стран, получивших пакистанскую технологию, поскольку эта страна, по всей видимости, больше всего стремится создать собственный ядерный арсенал. Согласно информации Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), Иран начал обогащение урана на опытной центрифужной установке в августе прошлого года и строит сейчас более крупную подземную установку для обогащения урана. Иран заявляет, что его программы направлены на производство ядерной энергии в мирных целях, но инспекторы уже обнаружили следы сильно обогащенного урана, пригодного для ядерного оружия.
В октябре прошлого года Мохаммед эль-Барадей, глава МАГАТЭ, объявил, что Иран согласился на процедуру усиленной инспекции. Кроме того, после визитов министров иностранных дел Франции, Великобритании и Германии Иран объявил о временной приостановке программы по обогащению урана. Сейчас руководство этой страны намекает, что может вернуться к ней, и недавние сообщения в прессе об импорте из Пакистана указывают на то, что Иран раскрыл МАГАТЭ не всю правду.
Иран утверждает, что как участник Договора о нераспространении ядерного оружия он имеет право заниматься обогащением урана в мирных целях. Это верно, поскольку в договоре изначально существует лазейка. Даже если страна соглашается на широкомасштабные инспекции МАГАТЭ, она может законным образом накапливать обогащенный уран (или переработанный плутоний), прикрываясь тем, что разрабатывает мирную энергетическую программу. А затем внезапно объявить, что обстоятельства изменились, и выйти из договора — при этом имея возможность немедленно начать производство ядерного оружия.
Если бы Иран поступил так, это не только усилило бы опасность в и без того нестабильном регионе, но, вероятно, положило бы начало процессу распада режима нераспространения во всем мире ядерного оружия. Иран может задать вопрос: какое право другие имеют требовать, чтобы он отказался от ядерного оружия? Ответ заключается как в том, что Иран дал обещание не приобретать его, поставив подпись под Договором о нераспространении, так и в последствиях, которые эти действия имели бы для других стран.
По этим причинам президент Буш объявил, что наличие ядерного оружия у Ирана неприемлемо. Однако возможности Америки в отношении односторонних действий ограничены. Дело не только в том, что американская армия занята в Ираке, но и в том, каким образом США вошли в Ирак, возможности которого в отношении создания ядерного оружия оказались скромнее, чем у Ирана. Это подорвало доверие к Америке, из-за чего стало труднее обзавестись союзниками в деле сдерживания ядерных амбиций Ирана.
К счастью, имеется возможность многосторонних действий, и даже существует прецедент. В середине 70-х годов многие участники Договора о нераспространении планировали импорт и разработку процессов обогащения и переработки ядерного топлива. Осознавая возникшую для режима нераспространения угрозу, столь различные страны, как Советский Союз, Франция, Германия и Япония, организовали «Группу поставщиков ядерного оборудования», которая ограничила экспорт установок по обогащению и переработке. Это частично закрыло лазейку в договоре без внесения поправок в него.
Сегодня такие страны должны объединиться для того, чтобы предложить Ирану (и другим странам) сделку. Страны, которые хотят развивать ядерную энергетику, не создавая ядерного оружия, должны получить международные гарантии на поставку сырья и утилизацию отработанного топлива.
Например, Россия, помогающая Ирану строить ядерный реактор в Бушере, могла бы предложить Ирану гарантированные поставки низкообогащенного уранового горючего и переработку отработанного топлива из реактора путем переправки его обратно в Россию, если Иран согласится отказаться от обогащения и переработки. Эту сделку затем мог бы закрепить Совет безопасности ООН. Совет объявил бы, что дальнейшее распространение ядерного оружия представляет угрозу миру и что любую страну, предпринимающую шаги в этом направлении, ожидают санкции. Такая резолюция должна была бы, наряду с этим, содержать и «пряник» в виде гарантии Ирану доступа к тем этапам цикла с участием ядерного топлива, которые не представляют опасности. Дополнительно можно было бы «подсластить пилюлю» предложениями по ослаблению существующих санкций и обеспечению гарантии безопасности, если Иран останется безъядерным.
Министры иностранных дел европейских стран уже высказали свою озабоченность по поводу ядерной программы Ирана. Россия отмечает, что готова предоставить услуги по поставке ядерного топлива и переработке отходов. Совету безопасности пора попытаться поставить самые опасные этапы цикла ядерного горючего под международный контроль. Еще не поздно извлечь уроки из злоключений А. К. Хана.
