Результаты парламентских выборов в Украине стали неожиданностью для многих, если не сказать для всех: экспертов, избирателей, самих политиков как из стана победителей, так и из лагеря побежденных. В первую очередь сюрпризом стало количество партий, сумевших преодолеть проходной барьер. В 1998 году в парламент прошли восемь партий, в 2002 году — три партии и три мегаблока (БЮТ, «Наша Украина», «За ЕдУ»), объединивших по 5–9 достаточно крупных партий. Верховная Рада пятого созыва будет сформирована силами всего пяти партий. И это — в условиях чисто пропорциональной избирательной системы с низким проходным барьером! В совокупности с фактором неустойчивости украинской партийной системы такая электоральная формула должна была способствовать фрагментации парламента, как минимум, на семь фракций. И только в перспективе (причем — достаточно отдаленной) выборы по закрытым партийным спискам могли бы привести к повышению веса партий в обществе, укреплению организационной структуры и, как следствие, естественному сокращению их числа. В нашем случае, однако, следствие опередило собственные причины. Строгая структуризация партийного поля произошла скачкообразно, что, собственно, и вызывает многочисленные вопросы о фальсификации, манипуляциях и прочих технологиях влияния на результаты народного волеизъявления.
Эти подозрения, в целом, нельзя назвать беспочвенными. Если для прошлых выборов «визитной карточкой» стало грубое администрирование ходом агитации и голосования, а попросту — админресурс, то нынешняя кампания войдет в историю благодаря более тонким технологиям моделирования результатов выборов. Речь идет об эффектах, полученных от особой нарезки избирательных округов. Обобщив те изменения, которые претерпели границы округов в декабре прошлого года, нетрудно заметить следующую тенденцию: в регионах, лояльных к власти, количество округов было увеличено, а в протестных — напротив, уменьшено. Это значит, что на густонаселенном юго- востоке на один округ пришлось в 1,5—2 раза больше избирателей чем в западных областях. Несмотря на обещания ЦИК выровнять нагрузку на избирательные участки по всей Украине, региональная диспропорция оказалась просто вопиющей: например, на Волыни на один участок приходилось в среднем 700 избирателей, в Днепропетровске — 1550, а в Киеве — более 2000. Какими проблемами чревато превышение пропускной способности избирательных участков, мы увидели еще на примере парламентских выборов 2002 года. А в 2006 году, на фоне общей неудовлетворительной организацией выборов, особая нарезка округов «узаконила» тот факт, что значительное количество избирателей в восточных и южных областях Украины, придя на участки, просто не смогли проголосовать по «техническим» причинам.
Казалось бы, цель примененной технологии очевидна — искусственно понизить процент Партии регионов и других оппозиционных партий. Однако электорат «регионалов» не просто многочислен, он еще и, сравнительно, гораздо лучше мобилизован. Другими словами, избиратели Партии регионов, в большинстве своем, оказались готовы к тому, чтобы выстоять многочасовые очереди в кабинки для голосования. Так что потери лидеров парламентской кампании, скорее всего, незначительны. Объектом данной технологии стали менее многочисленные партии и блоки — Народный блок Литвина, «Народная оппозиция», «Віче», «Пора- ПРП», «Не ТаК!» и другие. Для них, в отличие от Партии регионов, высокой ценой обладал каждый голос, а их избиратели оказались менее мотивированы проголосовать, несмотря ни на что. Конечно, поражение указанных партий на выборах — прежде всего, результат их собственных недоработок. Однако преждевременное поглощение мелких партий более крупными партийными корпорациями, в конечном итоге, стало возможным именно благодаря манипуляциям с округами и участками.
Отсечение лишних парламентских игроков существенно упростило диапазон возможных коалиций, а роль «золотой акции» досталась не медианным центристским силам, а партии власти. Теперь любая комбинация большинства неизбежно будет включать НСНУ в качестве коалиционного ядра. Собственно, именно этот момент, а отнюдь не стабилизация партийного поля, является действительной целью предвыборных экспериментов. Президентская избирательная кампания 2004 года скомпрометирована взломом компьютерной системы «Выборы» и упражнениями с транзитным сервером. В ходе парламентских выборов «взломана» была электоральная система как таковая.
Однако было бы несправедливо утверждать, что итоговый состав Верховной Рады был запрограммирован исключительно «хакерским» ноу-хау в политике. Немаловажную, если не основную роль, здесь сыграла поляризация украинской политики родом из 2004 года. «Революционная ситуация», в которой проходили прошлые выборы, к выборам нынешним сформировала четкое очерчивание и жесткое противостояние двух политико-идеологических трендов, которые условно обозначены в терминах «Так!» и «Не ТаК!». «Оранжево-голубой», а по сути «черно-белый», стиль политики вытеснил из партийного спектра все идеологические полутона и предельно сузил центр партийной системы. Таким образом, новый состав Верховной Рады, по большому счету, представляет собой проекцию расстановки сил на выборах 2004 года. Консервация тогда произошедшего раскола, а не вдруг наступившая «зрелость» партийной системы — вот о чем свидетельствуют итоги парламентских выборов.
Итак, какой парламент мы получили в результате взаимодействия указанных естественных причин и искусственных манипуляций? С одной стороны, в законодательный орган прошли партии, полностью заангажированные расколом двухлетней давности. С другой стороны, в парламент не прошли силы, способные этот раскол преодолеть, наполнив политику свежим содержанием и новыми проектами. В итоге Украина рискует остаться в 2004 году еще на пять лет! Оранжевая революция, по сути, явилась формой общественного протеста против власти, фактически утратившей дееспособность и созидательную инициативу. Однако новая власть так и не осуществила ожидаемого прорыва, что привело к так называемому реваншу. Круг замкнулся. Парламентскому конгломерату условно революционной и реваншистской элит сложно будет сформулировать новое программное предложение по государственному развитию.
Выходом из этого замкнутого круга может быть создание необходимых условий для деятельности непарламентских партий, общественных организаций и гражданских движений. Для их вовлечения в политику есть несколько существенных причин.
Во-первых, в условиях идеологической «консервации» парламента процесс создания новых идейно-программных проектов неизбежно уходит в непарламентское пространство. Императивный мандат исключает возможность образования новых партийных проектов внутри парламента. А они, безусловно, востребованы: по итогам выборов вне принятия политических решений оказались значительные группы населения — представители малого и среднего бизнеса, селяне, определенная часть политически активной молодежи... Политическое представительство должен иметь каждый гражданин, а не только электорат партий «тяжеловесов».Ведь сила демократии определяется не столько правом большинства, сколько правами меньшинства, тем, как реализуются их интересы.
Во-вторых, «кадровый зов», объявленный одной из крупнейших парламентских партий немедленно после завершения выборов, свидетельствует о том, что произошедшая ротация политических элит может считаться таковой чисто условно. Место выбывших из парламента профессиональных законодателей заняли не политики новой генерации, а «родственники» и «шоферы», которыми на скорую руку заполнялись партийные списки. Использование опыта значительного числа экс-депутатов таким образом, — один из оптимальных способов поддержания достойного уровня политической экспертизы.
В-третьих, несмотря на сокращение числа активных партий в результате выборов, партийное поле далеко от окончательного структурирования. Выборы лишь зафиксировали некое переходное его состояние от большого числа неэффективных партий к небольшому числу эффективных. Причем говорить о том, что все эффективные партии попали в парламент, а все неэффективные остались за бортом, преждевременно. Как будет выстраиваться партийное поле в межвыборный период, кто сможет отвечать на запрос общества, которое стремительно взрослеет и усложняется, — партии-«тяжеловесы» или партии-аутсайдеры — покажет будущее.
Поэтому на повестке дня — создание механизмов, легализующих политическую активность в непарламентском поле. Мировой опыт предлагает множество вариантов решения данной задачи: поддержка общественных организаций, проведение регулярных общественных слушаний и круглых столов по ключевым вопросам госстроительства и гражданского общества, создание консультативных центров при органах власти по типу гражданских конгрессов или экспертных советов. Совершенствования требуют Законы «О выборах народных депутатов», «О политических партиях» в части расширения прав непарламентских партий. Необходимым и наиболее реальным способом включения непарламентских партий в политическую жизнь может выступить Закон «Об оппозиции», регламентирующий деятельность, в том числе и непарламентской оппозиции.
Безусловно, партии, сформировавшие парламент, будут заинтересованы в сохранении монополии на политические решения, что наверняка отразится на содержании соответствующих законов. Однако, как показывает недавняя история, монополия на власть в Украине уже невозможна. Вовлечение кадрового и идейно-программного резерва непарламентских партий в процесс формирования политических трендов и принятие государственных решений выгодно, в первую очередь, самой власти. В условиях парламентско-президентской республики, которая ограничивает институциональные маневры Президента, но усиливает его политическую ответственность и роль, непарламентские партии могут сформировать некую «подушку безопасности» для режима, с одной стороны, формируя поле вне-институциональной политической активности и «оттяжки» конфликтности, а с другой — учась быть партиями в классическом смысле, то есть «адвокатами» общества, которые не связаны ни лоббистскими, ни популистскими обязательствами.
Парадокс современной украинской политики заключается в том, что стабильность парламентско-президентской республики сегодня в значительной мере зависит от того, будут ли активны непарламентские партии, найдут ли они поле для приложения этой активности.
