ШЕВЧЕНКО ОДЕВАЕТСЯ ОТ АРМАНИ. ЛИЧНО ИЗ РУК В РУКИ
Возможно, теперь наш легендарный футболист Андрей Шевченко затмит славу российской теннисистки Анны Курниковой. Не в качестве, конечно, спортсмена (смешно сравнивать), а в качестве модели.
Андрей вышел на подиум для демонстрации новой коллекции «Весна—лето-2001 года» известнейшего итальянского модельера Джорджо Армани.
Одежда из этой коллекции была пошита с целью, как сказал Армани, чтобы ее носить. А не только показывать. То есть вещи должны выглядеть одновременно дорогими, но в то же время быть практичными без излишеств. Это некая униформа для экшен-менов — мужчин действия. «А именно к таким мужчинам, — сказал модельер, — я и отношу Андрея Шевченко».
Почему пал на Шевченко выбор Армани — понять легко. Андрей в рейтинге «привлекательности» для итальянок занимает второе место.
Надо отдать должное и Шеве — по подиуму он двигался прекрасно. Пружинисто и делово. Смесь юного барса с маклером! Может быть, совсем капельку, чуть-чуть в нем чувствовалась скованность. Но эту крохотную дозу можно не считать. Ясно дело — волновался человек. При таком скоплении народа и без мяча!
С ролью модели он справился не хуже профессиональных «красавчиков». Дамочек в зале, естественно, грело, что он не только «носитель одежды», но и выдающийся спортсмен.
Дело за братьями Кличко. Несмотря на всегдашнюю боксерскую опасность «испортить фейс» — пока у них с этим все в порядке. В бою они излишне не рискуют своей внешностью и берегут ее не меньше Арамиса.
МАТ КАК СИМПТОМ УСТАЛОСТИ
В отличие от Шевченко, карьера российского теннисиста Евгения Кафельникова так замечательно не складывается. На Уимблдонском турнире он катастрофически проиграл аргентинцу Гумиллермо Канасу, который до этого не попадал даже в международную табель о рангах.
Кафельников сделал три двойные ошибки на своей подаче. Причем свои действия он сопровождал отборными выражениями. Матерился он не только на русском, но и на английском языке. Поэтому англичане, присутствующие на матче, очень хорошо его понимали.
«Договорился» Кафельников до того, что местная газета написала: «Русский спортсмен был не в состоянии контролировать свои эмоции. Почти каждая неудача становилась для него катастрофой».
На пресс-конференции он сообщил еще одну сенсационную новость — он уходит из большого спорта. Причины две. Первая — ему скоро будет 28(?) Для спортсмена это отнюдь не «кризисный» возраст. Бубка продолжал еще долго рекорды ставить.
Вторая еще более странная — «мужской теннис крайне утомителен». Тут уж ничего не попишешь. Жизнь вообще — крайне утомительная штука. И кафельниковский мат служит симптомом большой усталости (к несчастью, у меня тоже иногда проявляется эта черта.)
Женя — отдохни! Глядишь, сначала вежливость вернется, а затем и спортивные успехи.
ЛЮБОВЬ ЧЕЛОВЕКА К КОМПЬЮТЕРУ ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ПЛАТОНИЧЕСКОЙ
Состоялась премьера в Киевском Молодом театре. Спектакль по пьесе еще более молодого украинского драматурга Максима Курочкина (уже шестой год добивающегося признания в Москве и привозившего в прошлом году «Кухню» с Меньшиковым), «Stalowa wola».
Я знаком с пьесой (Антибукеровская премия за «Новые пути в драматургии»). Теперь познакомился со спектаклем. Пересказывать довольно сложный сюжет не буду. Коротко говоря, «Stalowa wola» — это космическая станция, на которой обитает часть Речи Посполитой. То есть население станции делилось на шляхтичей и холопов. Первые то конфликтовали со вторыми, то вступали с ними в близкие отношения.
Несмотря на сложности и перипетии сюжета, лично мне больше всего понравилась сцена, по сути выбивающаяся из канвы спектакля. А именно: где усатый, вельможий шляхтич, являющийся водителем корабля, устанавливал контакт с компьютером станции. Компьютер изображала девушка в черном трико, разлинеенном зелеными клеточками. Должен сказать, более эротической и одновременно смешной сцены с компьютером (пусть условным) я не видел. Безусловно, это и удача режиссера спектакля Дмитрия Богомазова.
После ее финала в пору было подумать, что от подобных отношений вполне могли родиться какие-то компьютерята. Что-то среднее между человеком и компьютером. Ну вроде кентавра, который нечто среднее между человеком и лошадью.
Жаль, что именно эту линию автор не продолжил. Глядя на современных молодых людей, проводящих у компьютеров две трети своего времени, появление нового, зачатого компьютерным способом, поколения — вполне предсказуемо.
ШУТКИ МИХАЛКОВА
Довольно помпезно прошел ХХIII Московский кинофестиваль. Его глава и вдохновитель Никита Михалков, по его заявлению, при помощи горадминистрация Москвы и лично Лужкова, значительно увеличил размах мероприятия, пригласив на него мировых звезд первой величины. Из американцев Михалков постоянно хвастался Джеком Николсоном и Вуди Харрелсоном («Народ против Ларри Флинта», «Денежный поезд»).
Когда Николсон двигался по синей звездной дорожке к кинотеатру «Россия», где проходило действие, он быстро отмел притязания на интервью ведущего Дмитрия Диброва. Дмитрий все пытался выяснить почему-то (на хорошем русском и плохом английском), как Николсон относится к Станиславскому. На что Николсон высокомерно заявил, что он, видите ли, с телевидением не общается. А Станиславский оказался вот при чем.
Оказывается, Никита Сергеевич специально для Николсона придумал награду. Причем это были «нетипичные» для московского фестиваля статуэтки Серебряных и одного Золотого Георгия Победоносца. Это была эксклюзивно сделанная бронзовая штучка, помещенная в клетку из плексигласа. Что-то с крыльями. Подпись гласила: «Верю. Константин Станиславский». То есть это было как бы признание Константином Сергеевичем в лице Никиты Сергеевича заслуг Николсона перед мировым актерством. Мол, даже сам неверующий Станиславский проникся.
Уходя со сцены, правда, Николсон чуть не забыл громоздкую «клетку» со Станиславским.
Однако «шутки» Михалкова на этом не кончились. Со сцены кинотеатра «Россия» он сообщил следующее: вот, мол, говорят, мало «звезд» в Москве. «А мы не только Николсона пригласили, — интригующе сделал он паузу. — Вот и Аль Пачино, приехал. Прошу тебя, Аль!» — крикнул он в сторону кулис.
Под аплодисменты оттуда стремительно выскочил на сцену в черных очечках хвостатый Пачино и стремительно стал целоваться с Михалковым. Когда же Аль Пачино повернулся к публике, он оказался Юрием Башметом.
Сам Михалков, захохотав своей шутке, заметил: «А что, разве не похож?»
Юрий Башмет, дабы окончательно развеять альпачиновские иллюзии, сыграл трогательную композицию на альте с небольшим оркестром.
Не трудно предугадать хохму Никиты Сергеевича на ХХIV Московском фестивале: за Дени де Вито он попытается выдать Ростроповича.
