Екатерина Ващук —известный политик, депутат парламента нескольких созывов, неизменный «лоббист села» в высших эшелонах власти. При всем этом госпожа Ващук отнюдь не производит впечатления «железной леди», скорее наоборот. Сегодня Екатерина Тимофеевна, хотя и выбрала для работы несколько необычный для собственного имиджа агрария комитет, своим принципам защищать село обещает не изменять. Об этом и о другом — в эксклюзивном интервью «Дню».
— Первая сессия Верховной Рады Украины 4-го созыва почти закончилась. Большинство политиков сходятся на том, что основным ее результатом стала внутренняя самоорганизация парламента — избрание спикера и его заместителей, распределение комитетских должностей. Вследствие договоренности между руководством фракций ваш «родной» комитет по вопросам аграрной политики отошел к «Нашей Украине». Вы смогли создать фракцию под названием «Аграрники Украины», но вошли в состав Комитета по вопросам финансов и банковской деятельности. Так чьи же интересы собираетесь защищать — крестьян или банкиров?
— Конечно, крестьян. Но ситуация нынче такая, что крестьянам без банкиров никак не обойтись. Землю дали. Что теперь нужно хозяину, чтобы ее эффективно обрабатывать? Ему нужны деньги. Хозяину нужно приобрести технику, семена, удобрения, построить хозяйственные здания и тому подобное. Собственных средств пока что у крестьян нет. Значит, им нужны кредиты. А чтобы дать крестьянам кредиты, нужен закон об основах кредитной политики для села. Разработка подобного закона — дело моего нового комитета.
Кроме того, работать на земле можно только при условиях разумной и четко определенной налоговой политики. Следовательно, нужно принять закон об особенностях налогообложения сельхозпроизводства. Чтобы наше сельское хозяйство имело перспективы, следует уже выходить на внешние рынки. Это затрагивает таможенную политику государства, где также есть над чем работать. Оба вышеназванных направления законотворчества также находятся в ведании не аграрного комитета, а Комитета по вопросам финансов и банковской деятельности. Тут, кстати, я избрана председателем подкомитета, который как раз ведает вопросами финансирования и налогообложения сельского хозяйства.
— Какую сумму инвестиций требует сегодня наш аграрный сектор? Откуда, по вашему мнению, можно взять средства? Как вы относитесь к привлечению иностранных инвесторов?
— Для обеспечения дальнейшего реформирования села необходимо не менее 5 миллиардов гривен ежегодно. Такие деньги в украинских банках есть. Беда в том, что проценты, которые эти банки предлагают за свои кредиты, остались точно такими же, как во времена инфляции. Чтобы банки начали давать крестьянам кредиты под 6-8%, как это заведено во всем мире, необходимо решить проблему гарантий. Тут следует обратиться к опыту других стран. Например, во Франции гарантии крестьянину на кредит дает компания «Оникс», которая занимается регулярной закупкой хлеба. Хорошо зная, сколько продукции производит то или иное хозяйство, компания без проблем предоставляет свою гарантию на определенную сумму в разумных пределах. То же самое можно сделать и в Украине. У нас есть ГАК «Хлеб Украины». Почему бы эта компания не могла давать гарантии хозяйствам, которые ей ежегодно отгружают по 500 или по 1000 тонн хлеба? Для этого только нужно разработать законодательную базу. Не стоит отказываться и от применения государственных гарантий. Однако для такого случая с целью повышения ответственности под залог должна идти земля.
Что касается иностранных инвесторов, я однозначно за. Единственная оговорка, как это и отмечено в законе — иностранцам земля должна даваться только в аренду. Возможно, когда-нибудь, когда конкурентоспособность отечественного капитала и уровень жизни в Украине будет такой, как в США или Канаде, будет смысл поговорить и о свободной продаже. Однако это уже решать следующим поколениям.
— Позвольте вернуться к вопросу о вашем переходе в комитет по вопросам финансов и банковской деятельности. Говорят, что оставить аграрный комитет вас вынудили несколько напряженные отношения с новым руководителем — «нашеукраинцем» Иваном Томичем...
— Это из разряда домыслов. У нас с господином Томичем нормальные деловые отношения. Определенный личностный фактор в том, почему я не осталась в своем комитете, действительно, был. Ведь и депутаты, и работники секретариата очень привыкли ко мне как к руководителю. Если бы я там осталась, это создало бы новому председателю определенный дискомфорт. Мне было бы неудобно, если бы каждое мое предложение председатель комитета воспринимал как приказ.
— И все-таки, не повлечет ли за собой наличие в стенах одного парламента сразу двух «аграрных» структур — вашей фракции и профильного комитета — определенной конкуренции за право представлять интересы крестьян?
— Во-первых, «Аграрники Украины» имеют в составе комитета достаточно мощное представительство — аж шесть депутатов. Во-вторых, задания фракции и комитета несколько разные. Если фракция выступает с политическими инициативами, готовит законопроекты, то комитет, используя штат специалистов, должен давать тем или иным законопроектам профессиональные оценки. Я не вижу оснований для конкуренции.
— Выступая в сессионном зале в день утверждения Генпрокурора, вы вспомнили о многочисленных нарушениях в сфере приватизации на селе, которые требуют немедленного вмешательства прокуратуры. Что именно имелось в виду?
— Ежедневно я получаю от крестьян десятки писем, почти в каждом из них — просьба помочь найти правду. Самая типичная проблема — человека в связи с халатностью или злоупотреблением служебных лиц не вносят в списки на распаивание земли. Бывает и такое, когда вносят тех, кому по закону это не положено — как правило, родственников или друзей местного руководства. Много нарушений при распаивании имущества. Нередко руководитель хозяйства — особенно, если он не местный, просто распродает имущество бывшего КСП, дав людям для приличия какую-то копейку. Если сегодня все это не прекратить, завтра будет уже поздно. Поэтому для прокуроров поле деятельности в селе очень широкое.
— Земельный кодекс, к разработке и принятию которого вы приложили столько усилий, внедряя частную собственность на землю, вызывает настоящую революцию в селе. Уверены ли вы в том, что эти реформы действительно приведут к добру и миру? Ведь история знает другой пример — введенная столыпинскими реформами частная собственность на основное средство сельскохозяйственного производства была омыта реками человеческой крови?
— Реформы уже идут несколько лет. И пока что, хвалить Бога, никаких конфликтов по поводу земли, если не считать нескольких случаев хулиганства, не было. С другой стороны, кто сказал, что мягко говоря, «недоразумений» по поводу земли не было при социализме? Мне как председателю колхоза не раз приходилось разбирать инциденты, когда за подпаханную межу соседки подрались мотыгами, или сосед соседу влепил граблями. Здесь дело скорее в культуре людей, нежели в форме собственности.
Конечно, во избежание всяческих недоразумений, нужна четко выписанная правовая база землепользования, — основы этого Земельным кодексом уже заложены, необходима надлежащая работа органов власти на местах, и, наконец, не обойтись без элементарной разъяснительной работы среди людей. Приезжая в село, мне очень часто приходится сталкиваться с тем, что землевладельцы не знают своих элементарных прав. А обязанностей не знают тем более, хотя владеть землей — это великий долг, в том числе перед потомками. Однако я уверена — все эти проблемы постепенно решатся. Я, возможно, буду не очень оригинальной, но мне кажется, что сегодня самый большой дефицит в Украине — дефицит доброты и тепла в отношениях между людьми. Если бы это было, многих проблем не существовало бы.
— Сторонники нынешнего курса аграрных реформ в подтверждение собственной правоты любят вспоминать о высоком урожае зерновых, собранном в прошлом году. Однако только ли в реформах было дело? Ведь в 2001-м очень благоприятными были погодные условия. Имеете ли вы какие-либо другие факты в пользу того, что наше сельское хозяйство действительно развивается по восходящей?
— Не бывает, чтобы все дала природа. Конечно, с точки зрения климатических условий год был благоприятным. Но ведь можно было не засеять поля, или засеять их плохими семенами и не обработать как следует. Проезжая по Украине, можно заметить — все поля ухожены. Больше, чем в прошлые годы, было закуплено техники, высококачественных семян, внесено минеральных удобрений и средств защиты растений. А главное, настроение людей стало другим. У них появился оптимизм, появилась вера в то, что все должно получиться. Поэтому можно смело говорить о качественных изменениях в аграрном секторе, об изменениях в отношении хлебороба к своей земле. Хотя это не значит, что отныне сельское хозяйство будет решать все свои проблемы самостоятельно. Сделанное — это только первые шаги. Найдут ли развитие положительные тенденции, будет зависеть от работы всех ветвей власти.
— Выборы, которые миновали, обозначились активным участием женщин. Казалось, что в новом парламенте представительниц прекрасного пола станет больше. Но вышло наоборот. Это случайность или закономерность?
— Каждая случайность, как говорят, является, в известной степени, закономерностью. Мужчины без энтузиазма относятся к включению женщин в проходную часть партийных списков. Нам явно недостает такой нормы, как в некоторых странах Западной Европы — количество мужчин и женщин в списке должно быть одинаковым.
Еще сложнее женщине пройти по мажоритарному округу. Для этого нужно иметь стальные нервы, поскольку в предвыборной борьбе мужчины далеко не джентльмены. Оскорбления и клевета — обычная вещь. Каждая женщина является чьей-то женой, матерью. И далеко не у каждой хватает духа пройти через чистилище, когда у всех на глазах на тебя выливают ведра грязи. Поэтому по мажоритарным округам меньше женщин на выборы пошли, а еще меньше — прошли.
Недостает нашим женщинам и опыта политической борьбы, практических знаний в политике. Чтобы научить их этому, мы, женщины-депутаты и женщины-активистки общественных организаций и политических партий, создали Гражданский парламент женщин Украины. Уже состоялась первая сессия, где меня избрали спикером. Мы собираемся нарабатывать целые законопроекты, которые будут вноситься в Верховную Раду усилиями наших членов-парламентариев. Если мы четыре года хорошо поработаем, то следующая Верховная Рада будет выглядеть иначе. Но, как по мне, не менее важно помочь женщине правильно определиться — нужно ли ей идти в политику или нет.
— Существует мнение, что женщины-политики, как правило, пребывают в достаточно напряженных личных взаимоотношениях. В качестве примера приводят публичные «дискуссии» Юлии Тимошенко и Наталии Витренко во время предвыборной кампании. Что вы думаете по этому поводу?
— Относительно упомянутых «дискуссий», здесь скорее дело в характере конкретных личностей, нежели в женщинах как таковых. Свой отпечаток на поведение женщин-политиков накладывает идеология, которую представляет каждая из них. И все-таки в стенах парламента, когда выступают женщины, у нас не бывает грубых нападок друг на друга.
— С этим трудно согласиться, если вспомнить принятие Земельного кодекса...
— Да, тогда мне пришлось почувствовать на себе полную, скажем так, «палитру», в том числе и «благодаря» женщинам. И хотя было больно слушать оскорбления, как христианка, я пыталась их понять. Про себя говорила: «Господи, она не ведает, что говорит, не наказывай ее! ».
— Ближайшие президентские выборы, судя по всему, пройдут не без участия кандидатов-женщин. Представляете ли вы себе женщину в роли первого лица в нашем государстве в ближайшее время?
— Запросто представляю. Но мне хочется, чтобы это не была женщина, крайняя с одной стороны или с другой. Это не должна быть скандальная женщина, такая, которая со всеми будет по-мужски воевать. Настоящая украинка несколько иная. Это женщина-мать, женщина с добрым сердцем, чистой душой и хорошими помыслами. Женщина, способна быть хранительницей для своего народа. Только такая достойна стать президентом.
— Многие вас относят к так называемой «партии власти». Согласны ли вы с таким определением вашей политической позиции?
— Мне очень жаль, что у некоторых слово «власть» ассоциируется с чем-то непристойным. Когда слышишь намеки — мол, раз ты не оппозиционер, значит не любишь Украину, хочется спросить у так называемой оппозиции: кто вам дал право присваивать монополию на любовь к своему народу, почему только ваше видение будущего правильное? Я понимаю, что критика власти необходима. Но когда речь идет о сознательной ее компрометации в глазах общества, или еще хуже, мирового общества — это очень и очень немудро. Есть вещи, которые нужно решать в кругу семьи.
— Уже много лет подряд вам приходится работать под одной парламентской крышей, (или точнее- куполом) со своим сватом — лидером КПУ Петром Симоненко. Как влияют ваши семейные отношения на отношения в работе? Приходится ли разговаривать с Петром Николаевичем на политические темы?
— На работу семейные отношения практически не влияют. И конечно, дома о политике мы стараемся не разговаривать. Хотя иногда бывает, что у кого- то возникают определенные вопросы. В таких случаях мы оба честно высказываем друг другу все, что думаем. Я уважаю взгляды Петра Симоненко, а он уважает мои. Никто никого не пытается перетянуть на свою сторону.
— Вы уже вспоминали в разговоре, каким личным испытанием стало для вас принятие Земельного кодекса. Насколько мы можем судить, за ту «полную палитру», которую вам пришлось тогда почувствовать, в основном должны быть благодарны членам фракции Петра Симоненко. Почему он за вас не вступился?
— Во-первых, я его об этом не просила. Во-вторых, Петр Николаевич никогда не делал мне замечаний по поводу моей политической позиции. Соответственно, его я тоже не имею права судить.
— Но все же, прохождение Земельного кодекса отобразилось как-то на внутрисемейных отношениях?
— Не отобразилось и не могло отобразиться. Я прекрасно знала его взгляды и хорошо представляла, какой будет позиция коммунистов во время голосования. Если бы мы так учитывали взгляды, то женили ли бы своих детей?
К тому же, я прекрасно понимала — если бы землю крестьянам не давали, а наоборот, забирали, я была бы в противоположном лагере. И поверьте, пошла бы на все, невзирая ни на кого, чтобы отстоять собственные убеждения.
— Как поживает ваш муж на Волыни? Проникаются ли политикой дети? Кем мечтают стать внуки?
— Раньше, когда у меня был мажоритарный округ на Волыни, чаще я туда ездила. Теперь чаще он меня посещает. Дети политикой особенно не проникаются, каждый занят своей работой. Сын с невесткой живут на Волыни. Вместе с отцом обрабатывают 60 соток огорода. Дочь моя — врач, зять — юрист. Они живут здесь, в Киеве. Несмотря на то, что разделены расстоянием, мы все очень часто общаемся, встречаемся. Я рада, что дети живут дружно. Очень дружат между собой и внучата. Старший внук и внучка учатся в школе, самому меньшему — Володе — скоро будет 3 года. Самый старший внук хочет быть, как отец, юристом. Внучка интересуется иностранными языками, музыкой. У самого маленького что ни день, то новые увлечения.
Больше всего на свете я б хотела, чтобы мои дети и внуки любили и уважали друг друга. К счастью, именно так оно у нас и есть. Считаю себя счастливой мамой, бабушкой, супругой.
