«Шпионские скандалы» последних дней наводили на мысль, что российско-американские взаимоотношения переживают со сменой руководства в обеих странах не наилучшие времена, и их скорее можно охарактеризовать как «холодный мир». Последний разговор между госсекретарем США Колином Пауэллом и министром иностранных дел России Игорем Ивановым, в котором констатировалась необходимость улучшения отношений, казалось бы, это только подчеркивает.
Но можно считать и так: два наибольших и важнейших стратегических партнера Украины пережили кризис в отношениях между собой из-за того, что период «романтизма» рано или поздно должен был закончиться. С учетом возможностей каждого из этих государств и глобальных вызовов нормальное, взвешенное партнерство между Москвой и Вашингтоном является важным элементом баланса сегодняшней системы международных отношений и, очевидно, оно обновится на каких-то новых основах.
Это партнерство, потенциально очень благоприятное для развития Украины, может стать и минусом для нее. Если окажется, что Киев был не готов к любому развитию событий и оказался не в состоянии проводить четкую и твердую собственную политику, построенную исключительно на собственных интересах, ощущении собственного достоинства и независимую от каждой из сторон, что должно раз и навсегда исключить колебание курса и обычные сейчас разные по содержанию заявления лидеров страны в различных столицах.
Возможного выигрыша Буша в президентской гонке россияне ждали примерно с такой же тревогой, как в свое время украинцы — неизбежной победы Путина. Хотя проблема отношений США с РФ находилась на периферии избирательной кампании, республиканцы, тем не менее, по ее ходу дали понять, что крайне критически оценивают российскую политику Клинтона (был даже составлен соответствующий обличительный доклад).
С довольно резкими наскоками на Россию неоднократно выступала Кондолиза Райс. «Замшелого старого медведя нужно твердо держать в его клетке» — так ее высказывания резюмировал журнал «Экономист». Теперь Райс, ставшая советником Буша по нацбезопасности, является самой влиятельной фигурой в выработке его политики относительно Кремля, оставляя позади госсекретаря Пауэлла, который занят более серьезными, чем Россия, проблемами. Райс — советолог со стажем. «Было время, — говорит она без ложной скромности, — когда я знала о советском Генеральном штабе больше, чем он сам о себе».
Надежды россиян на то, что критические эскапады — не более чем предвыборная риторика, которая прекратится с окончанием избирательной кампании, не оправдались. Программные наработки периода войны за власть легли-таки в основу политики новой администрации в отношении России. За два месяца ее правления более чем четко обозначилась тенденция к жесткому и унижающему Россию как страну курсу. Фактов, чтобы сделать подобный вывод, более чем достаточно.
США бомбили Ирак безо всякой оглядки на реакцию Москвы, равно как и ООН и даже партнеров по НАТО.
В первые же недели пребывания у власти Буш обнародовал решение о сокращении финансовой помощи РФ. И хотя ее размеры были столь мизерными, что жалеть совершенно не о чем, само заявление, как обозначающее принципиальный поворот, имело символический характер. Еще одним мрачным символом кризиса в отношениях стала судьба комиссии Гор— Черномырдин: оказалось, ей не суждено трансформироваться в комиссию Чейни—Касьянов.
Между тем директор ЦРУ Джордж Тенет, выступая с ежегодным докладом о глобальных угрозах, с которыми сталкиваются Соединенные Штаты, отнес к числу таковых Россию, «продающую оружие и технологии Китаю, Индии и Ирану, надеющуюся существенно ослабить американские позиции и возродить свой статус сверхдержавы».
В начале февраля в Мюнхене на Международной конференции по проблемам безопасности министр обороны США Дональд Рамсфелд заявил о неотвратимости реализации планов по созданию национальной системы противоракетной обороны (НПРО) и демонстративно покинул заседание, так и не пожелав выслушать контраргументы секретаря российского Совбеза (а теперь уже министра обороны) Сергея Иванова.
Позже Иванову был оказан холодный прием в Вашингтоне. Буш не удостоил аудиенции человека номер два в нынешней кремлевской иерархии, а через Пауэлла и Райс дал понять о своем нежелании встречаться и с самим Путиным до генуэзского саммита «большой семерки», в котором, по традиции, восьмая Россия примет участие на приставном стуле.
Было бы, впрочем, удивительно, если бы Иванова встретили в Штатах с распростертыми объятиями. Его визит за океан проходил, когда в Москве еще не остыли следы помпезно принятого иранского президента Хатами, увезшего в Тегеран увесистый пакет потенциальных контрактов на поставки оружия.
Уже вдогонку Иванову Буш отправил на родину 50 российских дипломатов, обвиненных в работе на российские спецслужбы и поддержании контактов с арестованным сотрудником ФБР Робертом Ханссеном, которому за шпионаж в пользу Москвы грозит смертная казнь.
Наконец, аудиенция так называемому министру иностранных дел Ичкерии Ильясу Ахмадову стала еще одной звонкой пощечиной Москве — возможно, это месть за расширение Кремлем связей с режимами, которые Белый дом на каких-то основаниях, и без таковых, считает террористическими и антиамериканскими.
Цепь названных фактов вполне четко обозначает новые тенденции. В недавней статье в «Независимой газете» американский политолог Томас Грэхем заявил, что «Россия не находится и не может находиться в центре американской внешней политики», и администрация Буша не «будет обращаться с ней как с особым случаем». Важность высказываний Грэхема в том, что он — один из претендентов на должность нового посла США в Москве. Более того, Грэхем намекнул, что его статья — неофициальное изложение доктрины Белого дома в отношении России.
Вот ее основные тезисы. Конец «холодной войны» и последовавшие затем геополитические сдвиги изменили характер силы в международных отношениях не в пользу России. США стали ведущей державой мира с неожиданно большим отрывом от всех остальных. Налицо громадная, растущая асимметрия между Россией и США в силе, богатстве, взглядах и воззрениях. Россия действует так, будто США смотрят на мир через призму отношений с Россией, в то время как Вашингтон рассматривавает ее как фактор, в лучшем случае, второго ряда даже в таком вопросе, как НПРО. Упор в отношениях с Россией будет делаться на вопросах безопасности, особенно нераспространения, а внутренняя ее трансформация станет второразрядной проблемой.
Разумеется, это крайне неприятная для России перемена по сравнению с периодом правления Клинтона, который старался хотя бы на словах щадить самолюбие страны, потерпевшей поражение в «холодной войне», и делал вид, что прислушивается к мнению Москвы в глобальных вопросах.
В чем же причина столь резкого поворота в американской политике, в принципе вызревавшего в последние годы пребывания у власти прежней администрации? Как и Украина, Россия, с точки зрения вашингтонских преподавателей транзитологии, оказалась далеко не вундеркиндом. Но это отнюдь не главное. Из «манифеста» Грэхема недвусмысленно следует, что США, упоенные и опьяненные собственной мощью, испытывают сильное головокружение от во многом неожиданных для них геополитических успехов. Как мировой полицейский, они не намерены терпеть никакой демократии в международных отношениях. Соединенные Штаты раздражены безосновательными, по их мнению, попытками России, зиждящемися лишь на имперской ностальгии, оспорить мировую гегемонию США самой или же путем создания с кем- нибудь акционерного общества «Многополярный мир».
Если при Ельцине «поиск полюсов» был эмоциональным, бессистемным и беспорядочным, то при Путине он стал осознанной политикой. Весь первый год президентства Путина Москва целенаправленно дразнила Америку — причем, по пустякам. Президент совершил практически бесполезные, но ритуально значимые визиты в КНДР и на Кубу. Спикер Госдумы Селезнев побывал в Ираке. Как лепшего друга России в Москве приняли иранского президента. Намечается расширение контактов с Ливией, и поговаривают даже о возможном визите в Россию Муамара Каддафи.
С так называемыми изгоями Кремль заигрывал и при Ельцине. Но тогда в Ирак летал только Жирик, а сопоставление «плюсов» (на возобновлении военно-технического сотрудничества все-таки можно что-то заработать) и «минусов» в виде экономических потерь от ухудшения отношений с Западом удерживало Москву от более тесных отношений с антиамериканскими режимами.
Впрочем, понятно, что и сейчас в Кремле вряд ли рассматривают всерьез отношения с государствами-«изгоями» как некий противовес американской гегемонии. Куда серьезнее идея треугольника «Москва-Пекин-Дели», введенная в практический оборот Евгением Примаковым в бытность его главой МИДа и премьер-министром.
Однако две стороны этого треугольника, Китай и Индия, пребывают в отношениях, далеких от стратегического союзничества или партнерства. Более того, многолюдный, амбициозный, с имперской традицией в несколько тысячелетий Китай, соседствующий с малозаселенными Сибирью и Дальним Востоком, представляет для России, пожалуй, еще большую угрозу, чем мировая гегемония и эгоистическая внешняя политика США. При этом сотрудничество России с Поднебесной сейчас во многом сводится к перевооружению огромной китайской армии, грозно нависающей прежде всего над российской же границей.
Кроме того, сотрудничество Китая с США, равно как и Индии с США, развивается на мощном экономическом базисе, который, как очень хорошо известно Путину, и определяет сознание. Речь в данном случае идет о торговых оборотах принципиально иного порядка, нежели российско-китайские или российско-индийские экономические показатели. Поэтому Пекин и Дели охотно подписывают с Москвой ни к чему не обязывающие коммюнике о многополярном мире, но меркантильный интерес удерживает их от воплощения контрамериканских деклараций в жизнь.
Поэтому, безусловно, самой рациональной альтернативой практически неизбежному охлаждению отношений с США в Москве все больше склонны считать расширение связей с Европой. На долю ЕС приходится 40% российской внешней торговли. Основным кредитором Москвы являются вовсе не США, а Германия.
На прошлой неделе в РИА «Новости» прошел «круглый стол» «Европейская переориентация РФ». Речь шла об «одностороннем принятии» Россией европейских экономических и политических стандартов и ценностей, расширении делового сотрудничества с Европой. К этому «круглому столу» не стоит относиться как к рутинной политологической болтовне в силу состава его организаторов. Это — «серый кардинал Кремля» Глеб Павловский, придворный социолог Александр Ослон и Сергей Марков, главный редактор инослужбы полуправительственного сайта Strana.ru («первая кнопка Рунета»).
И хотя ухудшение отношений России с США так или иначе автоматически ведет к осложнениям в ее контактах со всем западным миром, расширение связей с Европой — вполне разумная альтернатива (и кстати, благоприятная для Украины) охлаждению отношений с США. Но она сработает лишь в том случае, если Путин избежит соблазна использовать ее как средство для того, чтобы вбить клин между Вашингтоном и Старым Светом.
В разгар «шпионского кризиса» Путин воспользовался приглашением поучаствовать в стокгольмском саммите Евросоюза. В географии его внешней политики явно доминируют европейские столицы. Лидеры стран ЕС — частые гости в Кремле. Пока рукопожатия, пивные рауты, катания на санях по заповедным зонам Москвы не конвертировались в обильные инвестиции, но это, очевидно, дело не столь далекого будущего.
Что же касается антироссийских акций Вашингтона, намеренного теперь относится к РФ столь же недальновидно и морально беспощадно, как в 20-е годы Антанта третировала и унижала веймарскую Германию, то Москва, осознавая свои реальные силы, пока сдерживает эмоции. Есть отдельные исключения — вроде заявления главы Минпечати Михаила Лесина о намерении подготовить доклад о нарушениях свободы слова в США или инициативы главы международного комитета Госдумы Дмитрия Рогозина объявить Штаты страной, поддерживающей международный терроризм.
«Можно вести себя эмоционально или умно, — говорит вице- спикер Думы, бывший посол России в США Владимир Лукин. — Можно найти какого-нибудь террориста и принять его. А можно отреагировать здраво: не обращать внимания и работать над тем, чтобы преодолеть кризис».
Похоже, в Кремле пока придерживаются второго подхода. Ответная высылка 50 штатовских дипломатов — мера явно неадекватная, ибо масштабы американского шпионажа в России по размаху своему несопоставимы с активностью российских спецслужб в США, и занимаются им не только под дипломатическим прикрытием, но и под вывеской всевозможных фондов, центров, гуманитарных миссий.
По данным хорошо информированного «Коммерсанта», Путин не намерен усугублять и без того сложную ситуацию. «Все понимают, что России остается только стиснуть зубы. Однако в какой-то момент может подвести выдержка». Как говорит Михаил Горбачев, «искры, проскакивающие между Москвой и Вашингтоном, сами по себе не страшны. Но надо всегда помнить, что мелочи могут спровоцировать большие последствия. Кто-то кого-то зацепил, кто-то неумно ответил — и пошло-поехало...» (Горбачев, к слову, предпочитает не употреблять слово «кризис» и говорит лишь о том, что отношения «лихорадит».)
России предстоит найти середину между тем, чтобы поддаться на провокацию, сорваться на эмоциональные и непродуманные шаги и самой оказаться в составе стран-«изгоев» — и между тем, чтобы капитулировать, взять под козырек и выполнять все пожелания Вашингтона, среди которых немало беспардонных и нагловатых.
