Гражданин, который стал бы всерьез доказывать постовому милиционеру, что он исправный налогоплательщик, а милиция своими действиями нарушает его конституционные права, может быть у нас только предметом для анекдотов или статей, подобных предлагаемой ниже. Ибо законности в настоящем понимании этого слова у нас никогда не было. Не было, поскольку не было и нет свободы, свободы внутренней, когда чувство собственного достоинства появляется не только в отдельные моменты, а присуще всегда и каждому. В последнее время произошло несколько событий, которые лучше любых докладов и мониторингов подтвердили местонахождение нашей с вами, уважаемые читатели, свободы. О них и поговорим.
«КАЗАКИ»
350-я годовщина битвы под Берестечком не стала значительным событием хотя бы потому, что битва эта, как известно, была Богданом (тогда Зиновием) Хмельницким проиграна, а годовщины проигранных баталий особенно отмечать не стоит. Однако упомянутое обстоятельство не помешало местным властным структурам завезти в околицы Берестечка несколько тысяч работников бюджетной сферы, одеть их в маскарадные костюмы и заставить несколько часов ждать вдоль дороги приезда главы государства. И сколько бы не говорили, что Президент был недоволен бессмысленной показухой в наихудших традициях брежневских времен, назначенные им местные руководители знали, что делали. Еще и еще раз высказать преданность, пусть и самым бессмысленным способом, никогда не помешает, об это еще Фамусов говорил в бессмертной комедии Грибоедова. Хорошо, пусть руководящие чиновники готовы танцевать перед высокопоставленным гостем чуть ли не танец живота, а обычные, простые служащие — учителя, врачи, бухгалтеры, инженеры — им это зачем? Кто мешал им послать подальше организаторов маскарада? Чем они рисковали, кроме своих мизерных окладов?
Люди еще раз позволили себя морально изнасиловать, и говорить с ними о свободе и конституционных правах — все равно что учить современного продавца считать без калькулятора. Да и разве это удивительно? Если внимательно перечитать историю событий, имевших место в период битвы под Берестечком, а также до и после, увидим, что наши славные казаки знали только одну конституцию — силу. Кто был более силен, тот и уничтожал более слабого всеми возможными способами. Древние традиции прошли сквозь века, и поговорка армейского старшины о том, что прав тот, кто имеет больше прав, еще долго не потеряет свою актуальность. И нам еще не раз придется удивляться тому, какие костюмы будут одевать на наших «свободных» граждан организаторы дежурного спектакля.
Интересно в этом смысле выглядит то, что среди участников недавнего действия под Берестечком были и те, кто маршировал несколько месяцев назад по еще не перекопанному Крещатику в рядах демонстрантов-оппозиционеров. На этот раз место десанта было другое, и требовать того, что весной, уже никто не собирался.
НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ
Недоразумение с разрешением на проведение совместных украинско-британских военных учений «Казацкий экспресс» на Яворивском полигоне заключалось в том, что законодательный акт, который делал бы эти учения законными, не был на время старта учений принят. А что? Ждать, пока у этих нардепов дойдут руки до кнопок, так никогда никаких учений не проведешь, а люди серьезные из заграницы приглашены, визы оформлены. Закон как-то потом примется. Как для нашего человека — решение вполне логичное, тем более, что реальных рычагов для того, чтобы помешать незаконным по существу учениям, Верховная Рада не имеет.
Можно допустить, что если провести социологическое исследование, большинство наших граждан прокомментировали бы это факт что-то наподобие «Мне все равно» или «Меня это не касается». И зря. Вспомним, как российские десантники отрабатывали не так давно в крымских горах взаимодействие перед «антитеррористическими» операциями в Чечне. Россия не считала нужным спрашивать разрешения ни у местной власти, ни у самой верховной, четко показав, за кого они нас держат. И что мы сделали? Бесспорно, идти на российских десантников с оружием было бы бессмысленно: пока что войну между нашими странами могут представить себе только одурелые от он-лайна составители компьютерных игр. Тупик ситуации заключался во внутренней несвободе как непрошеных гостей, так и хозяев. Вспомним сцену из известного американского фильма «Унесенные ветром», в которой героиня выгоняет солдат армии-победительницы с территории имения, которое является ее частной собственностью. И вооруженные враги, как помните, идут прочь, не осмеливаясь посягнуть на святое право свободного человека на частную собственность. Право, которое нельзя нарушать даже на войне. Давайте вспомним нашу историю, когда во времена битвы под Полтавой местное население убивало шведов, приходивших купить (!) харчей для своего войска, и покорно отдавало все, что было, россиянам, которые и не собирались ничего платить. Именно в тех, а может, еще более давних временах, корни нашей несвободы, которую мы лелеем в себе, говоря вслух о демократических ценностях. У нас до сих пор нет такого понятия, как «своя земля». Какая может быть свобода у человека, которого всегда могут попросить или просто согнать с его места жительства или места работы, сославшись на очередное постановление или просто поставив перед фактом. Свобода говорить об этом, которой кое-кто у нас так гордится, похожа на свободу осужденного на смерть ругать исполнителя приговора.
КОНСТИТУЦИЯ ОТДЕЛЬНО — ЖИЗНЬ ОТДЕЛЬНО
Если не ковыряться в книжках, а брать опыт последних десятилетий, то закон у нас никогда не был законом. Законодательные акты и кодексы служили только средством оправдания поступков действующей власти, которые никак не могли быть незаконными. Устные источники подтверждают, что это у нас с давних пор. Всем известно, что «закон что дышло», и никто против этого не возражает. А все предыдущие и нынешние заклинания вокруг Конституции были и есть ничем другим, как «разговорами на экспорт».
Наша очень европейская Конституция на самом деле действует пока что так же, как знаменитая «сталинская» 1936 года, которая была наиболее демократической в мире и одновременно не мешала существованию одной из самых жестоких диктатур. Попытки изменить что-то в соответствии с переходными положениями Конституции, срок действия которых истекает 29 июня, не принесли успеха. Наиболее яркий пример — органы прокуратуры, и не думающие уступать более чем половину своих функций, выполнявшихся ими до сих пор и которые теперь должны отойти к другим органам. То же самое касается института прописки, фактически крепостного права, которое никак не осмелятся отменить наши самые демократические законодатели. А есть еще неурегулированные соответствующими кодексами земельные, налоговые, гражданские взаимоотношения. Во всех этих областях господствует, как и раньше, право силы, которое никогда не предусматривало никакой несанкционированной свободы.
Конечно, жизнь после 29 июня не прекратится, если даже все парламентарии одновременно выйдут на больничный и не примут необходимые законы и кодексы. Ведь реальная жизнь, я повторяюсь, регулируется совсем не писаными законами, знать которые полностью не способен никто — слишком их много. Подсказывают, что можно напрямую пользоваться нормами Конституции. Лично с Конституцией в руках доказывал когда-то это в зале суда, откуда меня незаконно выгонял судья. Пока я спрашивал, знает ли он мои конституционные права, вежливые милиционеры вынесли меня за двери, и дискуссию пришлось заканчивать уже с ними, а не с судьей.
СЛУШАНИЯ
Наверное, по всем вышеназванным причинам, а может — были и дополнительные, парламентские слушания по случаю пятой годовщины Конституции, обеспечившей нам наши права, проходили в позорно будничном антураже. Докладчика и выступающих слушали десятка два человек, даже внутренняя телетрансляция была отключена. В то же время в другом месте проводилось совещание руководителей фракций ВР, еще в другом — совещание Президента с главами областных администраций, еще в другом — собрание очередных заграничных консультантов с нашими журналистами, в который раз плакавшимися «буржуям» в жилетку по поводу проблем со свободой слова. Одним словом — все были заняты, и как будто довольны. Слушать пустопорожнюю риторику в почти пустом зале Верховной Рады вынуждены были только те, кто был на работе именно там. Что касается рекомендаций парламентских слушаний, то этот документ вряд ли поразит кого-то своим содержанием, а тем более побудит к каким-нибудь действиям. А что можно сделать, выполняя пожелание вице-премьера Семиноженко о «дальнейшем утверждении свободы»?! Разве что задуматься над глубиной высказанной мысли, из которой следует, что свобода у нас есть, даже более того, она утверждена, но утверждать ее нужно еще и еще. Можно даже госкомитет под это дело создать. Хотя нет, что-то похоже уже есть.
Можно ли утвердить свободу? Ведь она или есть, или ее нет, и свобода эта больше в нас самих, чем в противоречивых законодательных актах. Почему- то вспомнился случай союзных времен с военными новобранцами из Кавказа. Опытные офицеры настойчиво советовали нам не посылать «по матери» гордых детей гор, чтобы не иметь лишних осложнений. Те же самые офицеры терпели вначале обращения со стороны кавказцев на «ты» в ответ на такое же самое. Но это все длилось недолго. Уже через месяц-другой вчерашние гордые джигиты покорно выслушивали матерные слова и «тыканье» начальства, и лишь несколько слишком свободолюбивых отсиживались по гауптвахтам. Мы — не кавказцы, у нас не было и нет этих проблем, нас может дружески обматерить непосредственный начальник, а мы только улыбнемся в ответ, не вспоминая о своих конституционных правах, говорить о которых дальше как-то не приходится.
