Год назад Борис Ельцин в последний раз в роли президента страны сумел оглушить, казалось бы, привычных к любым его поступкам россиян своей, как удачно выразился политолог Дмитрий Юрьев, «самой феерической загогулиной» — передачей власти Путину.
Без пяти минут год Россией правит новый президент. Но до сих пор для многих так и остается неразгаданным вопрос, которым в феврале 2000 года один западный журналист поверг в замешательство верхушку российской делегации в Давосе — Who is Putin? Диктатор он или демократ? Либерал или консерватор? Продолжатель ельцинских реформ или их могильщик? Ни на один из этих вопросов нет однозначных ответов. В их поиске автору статьи помогают известные российские политологи и экономисты — постоянные эксперты «Деловых людей».
ЕЛЬЦИН И «АНТИ-ЕЛЬЦИН»
Вопрос об отношении Путина к Ельцину имеет два измерения — политическое и этическое. Со вторым все однозначно: старику везде у нас почет, да и пенсион приличный. Чтобы не нервировать деда, на прошлой неделе Генпрокуратура за «отсутствием состава преступления» закрыла швейцарского происхождения дело о кремлевской коррупции.
С политическим измерением сложнее. «Не оправдались ни надежды на жесткий разрыв, ни опасения полной лояльности», — считает политолог Иосиф Дискин. Впрочем с этой точкой зрения Дискин — в явном меньшинстве.
Куда более широкую популярность в последние месяцы приобрела теория о Путине как Анти-Ельцине — красное словцо принадлежит, кажется, главному редактору «Независимой газеты» Виталию Третьякову. «Происходит ревизия наследия по всем основным направлениям, — говорит директор Института политических исследований Сергей Марков. — Вместо анархической демократии — наведение порядка, «подмораживание». Вместо всевластия олигархов их искоренение как класса с подчинением бизнесменов государственной бюрократии. Вместо любви к свободе слова — акцент на пользу СМИ для государства. Вместо бесконечных уступок всем — настаивание на российских интересах на международной арене. Вместо «берите суверенитета, сколько проглотите» — включение региональных начальников в вертикаль власти далеко не на первых ролях. Идет негромкий, но настойчивый и быстрый демонтаж ельцинского режима руками Путина, этого «русского немца», в котором соединились государственник- патриот и либерал-западник».
Но, похоже, что сторонники теории «Путин — Анти-Ельцин» исходят из ложных посылок. С одной стороны, они оглядываются на ельцинский период через розовые очки в силу присущего человечеству свойства идеализировать прошлое. А с другой — за сущность ельцинской политсистемы воспринимают ее наиболее уродливые деформации, которым прежний глава государства в силу элементарной физической немощи противостоять был не в силах.
Сомнительно при этом, что больного Ельцина устраивали обнаглевшие придворные олигархи, а также находящиеся на их содержании приватизированные, прикормленные и прикупленные чиновники, феодализировавшиеся всесильные губернаторы и пораженная коммунистической бациллой Дума.
Многое из того, что делает сегодня Путин, в 1998 г. в качестве своих планов декларировало правительство Кириенко, а еще раньше — предлагалось состоявшей из «юных» любимчиков Ельцина т. н. командой молодых реформаторов, уничтоженной де-факто слаженными действиями Березовского и Гусинского. Ельцин, старый и больной, не смог противостоять их напору. Нынешний президент, молодой и пышущий здоровьем, пока лишь возвращает себе то, что у его политического «отца» отняла алчная знать.
Однако, похоже, излишняя опека со стороны предшественника Путина все же тяготит, и выглядеть марионеткой Ельцина и его «cемьи» он не хотел бы. Это, по всей вероятности, подпортило отношения двух президентов. Несколько недель назад Ельцин в интервью «Комсомольской правде» публично выразил свое несогласие с решением Путина восстановить советский гимн и как бы вскользь заметил, что Путин бывает у него гораздо чаще, чем о том сообщают в печать — иногда даже по дороге на работу заскакивает.
Вне всяких сомнений, интервью было спланированной акцией, призванной осадить Путина, все менее оглядывающегося на Ельцина, становящегося все более самостоятельным. Ответный укол не заставил себя ждать. «У Вас не было чувства, что он Вас ругает как сына, который не выполняет его заветов?» — спросили ВВП канадские журналисты накануне его только что завершившегося визита на Кубу и в Канаду. «Нет, у него другие дети» — отреагировал Путин.
КОМАНДА
Однако о разрыве говорить, разумеется, рано. Некоторые полагают, что дебют действующего президента как самостоятельного политика состоится лишь в 2002 г. «Согласно упорным слухам из околокремлевских кругов, — говорит директор Института стратегий развития и нацбезопасности Игорь Олейник, — Борис Николаевич поставил Владимиру Владимировичу в качестве условий назначения своим преемником не только принятие указа о гарантиях экс-президенту и членам его семьи, но и обязательное согласование с Ельциным в течение двух лет ключевых кадровых решений в правительстве и кремлевской администрации... По информации из тех же источников, Путин уже ставил перед Ельциным вопрос об отставке руководителя администрации Волошина, но добро не получил».
Судить о достоверности этой информации сложно: при Путине в Кремле, стены которого ранее были «дырявыми» словно решето, научились успешно бороться с утечками информации и давать по рукам тем, кто их допускает. Но, как бы то ни было, кадровый костяк нынешней команды Путина заложен еще в бытность его премьером при президенте Ельцине. Единственное существенное исключение — генерал-губернаторы, они же — полномочные представители главы государства в семи федеральных округах, на которые Путин еще в мае «порезал» Россию, сгруппировав по ним для удобства управления 89 субъектов Федерации.
Сохранена и ельцинская система сдержек и противовесов. Так, кремлевской администрации, возглавляемой представителем ельцинской команды Александром Волошиным, — говорит заместитель директора Центра политической конъюнктуры Валерий Федоров, — противостоит Совет безопасности, руководимый ближайшим соратником Путина, профессиональным разведчиком Сергеем Ивановым. Но и внутри администрации г-на Волошина уравновешивает петербуржец Дмитрий Медведев. Аналогичная картина в правительстве, где Михаилу Касьянову полускрыто оппонирует питерская команда Алексея Кудрина и Германа Грефа. Наконец, амбиции силовиков, резко возросшие в связи с приходом в президентское кресло человека из спецслужб, Путин удовлетворил тоже лишь частично. Резко расширив их представительство в высшем звене госаппарата, он в то же время не отдал им монополии на власть, сбалансировав гражданскими чиновниками. Сегодня силовики — это «цепные псы» Путина и его резерв на выдвижение, но не реальные руководители страны».
Силовики — это еще и пугало для либералов. Как только какой-нибудь чиновник оказывается под огнем критики, тут же запускается леденящий слух о его замене гэбешником. Стоило министру печати Лесину оказаться в центре громкого скандала, связанного с его незаконным участием в подготовке мирового соглашения между «Медиа-Мостом» и Газпромом — появилась «страшилка» о назначении министром зам. секретаря Совбеза генерала Шерстюка, автора крайне жесткой в отношении СМИ доктрины информационной безопасности. После этого журналистская общественность уже готова терпеть Лесина — как меньшее зло.
«Неконсолидированность и внутренняя конфликтность сегодняшнего Кремля, — считает Иосиф Дискин, — делает маловероятным вариант железной руки. Напротив, такая конфигурация многополярного российского политического мира, стабильность которого поддерживается «холодной войной» различных групп, дает шанс на демократический прогресс страны».
ОЛИГАРХИ
Одним из проявлений триумфа Путина большинство российских политологов считают устранение с политической сцены т. н. олигархов, их, говоря словами Путина, «равноудаление от власти».
«Маски-шоу» шли весь год. Как минимум раз в неделю в «Коммерсанте», ведущей деловой газете страны, появлялся материал под заголовком «Пришли за...» На месте этого многоточия побывала вся элита российского бизнеса: Березовский и Гусинский, Чубайс и Вяхирев, Потанин и Алекперов, Ходорковский и Абрамович...
«Ждавшие своего часа правоохранительные органы рванулись, словно услышав команду «фас», — говорит Иосиф Дискин. — Посыпались обвинения почти во все стороны. Результаты — трагикомичны. То, что все знали, но умалчивали, вылезло наружу. У нас нет серьезного бизнеса без существенных нарушений закона». Это-то, как и в Украине, позволило взять всех на крючок. Как сказал сам Путин, «государство держит в своих руках дубину, которая может ударить лишь однажды, но по голове. Пока мы эту дубину не использовали. Мы ее лишь схватили, и этого оказалось достаточно, чтобы на нас обратили внимание».
В результате класс олигархов, как и губернаторы, посажен на жесткую вертикаль путинской власти. Он перестал быть субъектом политики, равноправным с Кремлем или даже, как это периодически случалось при Ельцине, над ним возвышающимся. Однако, вопреки широко распространенному мнению, этот класс не поражен в политических правах. Говоря словами Путина, отныне приватизация государственных институтов исключена, однако крупный бизнес имеет право влиять на принятие решений «через легитимные органы власти и управления, через парламент... Пусть они доказывают свою правоту в ходе предвыборных кампаний, проводят своих депутатов в парламент и принимают соответствующие законы».
Собственно, проявлением такого подхода стало участие в выборах губернатора Таймыра представителя РАО «Норильский никель» г-на Хлопонина. А депутат Госдумы, «алюминиевый король» России Роман Абрамович, который, как утверждают авторитетные эксперты, сохранил все же, в отличие от Березовского, влияние на Кремль, в ближайшее воскресенье выиграет выборы губернатора Чукотки. Поговаривают, правда, что именно таким образом Путин «сослал» Абрамовича из Москвы — и окончательно всех равноудалил.
Тем не менее каналы влияния на власть остаются. Как и прежде, президент лично встречается с крупнейшими бизнесменами: и коллективно, и тет-а-тет, как, например, с Чубайсом, Вяхиревым, Потаниным. При премьер- министре Касьянове создан совет по предпринимательству, а большая группа олигархов и просто крупных капиталистов «добровольно» влилась в пропахший было нафталином от «красных директоров» Российский союз промышленников, предпринимателей и работодателей Аркадия Вольского.
В отличие от украинских «олигархов», часто цепенеющих перед жесткими требованиями власти, российские пока еще способны к консолидированному отстаиванию общих интересов. Об этом свидетельствует хотя бы состоявшееся на прошлой неделе собрание примерно 30 крупнейших предпринимателей страны, поставившее ряд вопросов перед Генпрокуратурой. Сбор стал оперативной реакцией на арест в Испании Владимира Гусинского.
Впрочем, что касается «разборок» с крупным бизнесом, то, как считает ведущий научный сотрудник Института народно-хозяйственных проблем РАН Яков Паппэ, «они до сих пор имели место только в медиа-секторе, и там они, наверное, завершены, потому что власти удалось в основном добиться своего».
СМИ
Состоявшийся во вторник расширенный политсовет Союза правых сил, собравший всех звезд российского либерализма вроде Чубайса, Гайдара, Немцова, Хакамады и т. д., впервые за время президентства Путина констатировал на уровне документального решения «реальную угрозу» свободе слова и другим гражданским свободам, «пока работающим демократическим институтам». Правда, правые тут же справедливо признали, что Березовский и Гусинский свободой слова злоупотребляли. Но в силу того, что и тот, и другой в общественном сознании — медиа-магнаты, их преследование властями действительно воспринимается как атака на свободу слова.
Пока она по большому счету локализована двумя основными телеканалами — ОРТ и НТВ. Путин, будучи продуктом телевизионных ПР-технологий, как никто другой знает возможности телевидения, которое как его породило, так же могло бы рано или поздно убить, если бы ВВП не принял профилактические меры.
Жесткие шаги путинской администрации в отношении СМИ сопровождаются и ПР-кампанией по дискредитации масс-медиа. Как и в Украине, обществу навязывается точка зрения об их продажности, зависимости от олигархов, неспособности журналистов иметь свою точку зрения.
В то же время на уровне печатных масс-медиа степень свободы журналистов вряд ли ниже той, которая была при Ельцине, но при этом сильнее стало чувство самоцензуры — могу судить хотя бы по себе. В равной степени есть основания утверждать, что российские СМИ, как и ранее, менее подвержены давлению, чем украинские, и здесь в Москве как редактор и журналист я по- прежнему обладаю большей свободой, чем та, которую я имел в аналогичной роли в Киеве.
Тем не менее, очевидно, что золотой век масс-медиа ушел в историю вместе с Борисом Николаевичем и его невероятной, безаналоговой в российской истории и на всем постсоветском пространстве терпимостью в отношении СМИ.
ПАРЛАМЕНТ И ПАРТИИ
Впервые в постсоветской России парламент поддерживает президента. Верхняя палата, Совет Федерации, и в ельцинские времена оставалась в целом лояльной главе государства, за исключением разве что последних полутора лет его президентства, когда Ельцин был настолько плох, что совсем уже не страшен.
Путин же одним своим видом добился полного послушания. СФ почти безропотно проштамповал законопроекты, позволяющие президенту путем хотя и сложной процедуры, но все же отстранять от должности всенародно избранных губернаторов, одобрил законы, лишающие их права быть членами СФ, а, соответственно, и парламентского иммунитета. Несменяемых и неуправляемых ранее губернаторов разбили на семь групп, над каждой из которых поставили по генерал-губернатору. Последним в числе прочего предписано взять под свою плотную опеку руководителей региональных подразделений силовых, налоговых и судебных структур, которые традиционно и не вполне законно находились ранее под пятой у руководителей регионов, многие из которых, к слову, учредили в своих провинциях настоящие локальные диктатуры, неподвластные федеральным властям.
В Думе, по словам заместителя директора Центра политической конъюнктуры Валерия Федорова, изобретен механизм «плавающего большинства», когда для решения одних вопросов «Единство» как пропутинская константа блокируется с праволиберальными фракциями (Союз правых сил, «Яблоко»), для решения других — с фракциями левоконсервативными (коммунисты и аграрии). Всегда под рукой и центристская болотная жижа — ОВР Примакова—Лужкова.
Не далее как в минувшую среду надо было принимать поправки к гражданскому кодексу, узаконивающие частную собственность на землю — Кремль мобилизовал Немцова и Явлинского. А пару недель назад, когда была нужда реанимировать советский гимн — дал им звонкую пощечину и договорился с Зюгановым, с которым Кремль, не лишне напомнить, буквально в первые, еще январские недели президентства Путина, поделил поровну все ключевые думские комитеты — это все было аккурат в те дни, когда в Киеве разворачивалась т. н. бархатная революция.
Между тем сами думские партии переживают глубокий кризис. Ранее весь смысл существования некоторых из них, как, например. КПРФ и «Яблока», сводился к борьбе с «антинародным ельцинским режимом». С уходом Ельцина они оказались пленниками вчерашнего дня. Столь же несвежими кажутся и их лидеры, чахнущие на глазах без «Ельцин-тоника».
КПРФ, вместо того, чтобы модернизировать программу и обновить руководство, на своем декабрьском съезде не придумала ничего иного, как отделить Путина от его режима, а сам «обезглавленный» режим объявить «антинародным» и продолжить борьбу с ветряными мельницами.
На правом фланге усиливаются противоречия между «Яблоком» и Союзом правых сил (СПС). В самом СПС нарастает напряженность между экономическими и политическими либералами. Первые (Чубайс, Гайдар) согласны на усиление государственной машины ради экономических реформ. Лидер же вторых — Борис Немцов — все жестче критикует Путина и вызывает все большее раздражение Кремля. Пока в СПС доминируют экономические либералы, и на координационном совете во вторник было решено не уходить-таки в оппозицию к Путину.
Кремль тем временем уже неоднократно декларировал намерение усилить роль партий — вплоть до их исключительного права выдвигать кандидатов в президенты. Уже в ближайшие месяцы предстоит обновление законов, регламентирующих партийную жизнь.
«С одной стороны, Кремль заинтересован в отсутствии в обозримом будущем какой бы то ни было оппозиции, для чего ему необходима управляемая партийная система, — говорит по этому поводу депутат Госдумы Владимир Рыжков. — С другой, партии, представленные сейчас в Думе, хотели бы закрепить свое привилегированное положение... Впрочем, и они скорее всего окажутся на коротком кремлевском поводке — через такое ужесточение юридических норм, при котором требования и критерии закона станут явно невыполнимыми в силу их несоответствия реальной жизни... Власть как Карабас-Барабас будет манипулировать партиями-марионетками, укладывать их на ночь в сундук, посыпать нафталином, а утром снова доставать. Процесс создания такой модели, когда оппозиция не может исходить ниоткуда, а если появляется, то тут же подавляется и уничтожается, идет очень быстрыми темпами».
ЭКОНОМИКА
В Кремле особо и не скрывают, что добиваются т. н. «управляемой демократии», но исключительно для того, чтобы продвинуть экономическую реформу. Кажется, именно «серому кардиналу Кремля» Глебу Павловскому приписывают авторство формулы президентства Путина «авторитарная политика — либеральная экономика». Как рассказывает Александр Проханов, один из духовных лидеров т.н. красно-коричневых, нещадно гонимых при Ельцине, но теперь вхожих к Путину, «при нашей встрече на вопрос о его экономическом либерализме Путин ответил: «А какая же еще может быть экономика, кроме либеральной?»
Костяк возглавляемого идеологически нейтральным Касьяновым правительства составляют либералы: вице-премьер и министр финансов Кудрин, вице-премьер Христенко, министр экономразвития Греф. Сочиненная под руководством последнего правительственная программа практически на сто процентов соответствует классическим канонам экономического либерализма.
В самой экономике дела идут, если судить по голой статистике, замечательно. Таких темпов роста ВВП в России не было с 60-х годов. По итогам 2000 года он составит 7%. Промышленное производство увеличится на 10%, экспорт — на 40. Более чем в 2 раза разбухнут золотовалютные резервы ЦБ, приблизившись к $30 млрд. Профицит бюджета-2000 составит 2%. Все это позволило Путину в течение года неоднократно повышать пенсии и жалования бюджетникам, и реальные доходы населения увеличатся по итогам года на 9%. Разумеется, все это помогает Путину удерживать свой рейтинг на очень высоком уровне.
Однако даже на фоне столь оптимистических цифр большинство экономистов выступает с пессимистическими оценками. «Это был год упущенных возможностей. Не реализован практически ни один крупномасштабный проект структурной перестройки экономики... Не созданы механизмы притока денег в реальный сектор, — говорит председатель экономического комитета Госдумы Сергей Глазьев, бывший министр гайдаровского кабинета, а теперь состоящий во фракции КПРФ. — Если бы правительство работало иначе, темпы роста сегодня были бы в полтора раза выше, и мы могли бы увереннее смотреть в будущее».
С правого фланга с ним перекликается Григорий Явлинский: «Наша страна напоминает наркомана, у которого в одной руке вместо иглы — труба с газом, а в другой — труба с нефтью. Поскольку сейчас на эти энергоносители высокие цены, у нас — экономические галлюцинации. Когда же цены на нефть и газ упадут, то галлюцинации обернутся тяжелой ломкой».
Критику Глазьева и Явлинского, понятное дело, можно списать на их оппозиционность. Однако больше всего правительству достается от экономического советника президента, ультралиберала Андрея Илларионова. Он считает, что «пьяный воздух неожиданно свалившегося благосостояния сыграл злую шутку». Законодательная и исполнительная власть стали делить дополнительные доходы, поступившие за счет невиданно высоких мировых цен на нефть.
В целом разносторонняя критика правительства сводится в основном к тому, что в условиях благоприятной внешней конъюнктуры, при мощной политической поддержке президента и беспрецедентной за все время капиталистических реформ лояльности законодательной власти к Кремлю и к Белому дому, оно произвело лишь косметическую налоговую реформу, не приступило к реформе социальной, едва начало реструктуризацию естественных монополий. Буксует модернизация трудового кодекса. Не решен вопрос о частной собственности на землю. Греф только обещает дебюрократизацию бизнеса. Все на стадии обещаний, проектов, планов. А время — против России. Равно как и против либерализма.
И в принципе, здесь кроется существенная опасность, исходящая от самой по себе порочной формулы «авторитарная политика — либеральная экономика». Опыт соседних с Россией стран — от Туркмении до Украины — в разной степени показывает, что на постсоветском пространстве куда успешнее реализуется только первая составляющая этой формулы. С авторитаризмом хорошо, с либерализмом плохо. Авторитарная политика консервирует отнюдь нелиберальные экономические отношения .
Поэтому многие полагают, что Путин готов поддерживать либеральную экономическую модель лишь до поры до времени. «Для людей его типа, — говорит правозащитник Сергей Ковалев, — либеральная модель органически чужда, хотя бы она и была в определенный момент выгодной. Думаю, Путин довольно быстро продаст Грефа, как Ельцин продал Гайдара». Однако и это очень немаловажно, самые мрачные прогнозы предполагаемых действий Путина на сегодняшний день не оправдались.
ИТОГИ
Между тем, «с определенными оговорками можно сказать, что Путину удалось большинство его начинаний, — говорит заместитель директора Центра политических технологий Борис Макаренко. — В тех же случаях, когда ему приходилось идти на компромисс, он не терял лица. Он практически постиг принцип, что политика — искусство возможного».
Единственной его неудачей остается Чечня. «Контртеррористическая операция» длится уже полтора года, и, по мнению Руслана Хасбулатова, самого знатного московского чеченца, «зашла в тупик и провалилась». «Весной, — полагает он, — начнется интенсивный приток пополнения в отряды боевиков и скорее всего война примет еще более жестокий и бессмысленный характер...»
Правда, не все прогнозы столь пессимистичны. «В Чечне ситуация будет эволюционировать от бейрутского сценария к ольстерскому, — считает президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов. — Безусловно, конфликт не удастся прекратить в течение года, и военные действия там не закончатся. Но размах военной операции пойдет на убыль».
Тем не менее, Чечня отошла на периферию общественного сознания, вялотекущая кампания стала привычной проблемой и, как утверждают социологи, мало влияет на популярность Путина, по-прежнему старающегося понравиться всем. Как говорит Проханов, «сегодня Путин идет в синагогу, потом, уравновешивая поход, направляется в гости к белому патриоту Солженицыну, следом на встречу с левым думским большинством, потом с правым — и всем он любезен. Завтра такая всеядность надоест, и он станет для всех смешон и отвратителен».
Некоторые даже полагают, что Путину вообще суждено войти в историю как слабому, переходному правителю, не сумевшему оказать заметного влияния на судьбу страны и лишь «пересидевшему три-четыре года между Ельциным и другим крупным политиком, который придет ему на смену».
Впрочем, есть и другое мнение: Путин — это надолго...
Новгородский губернатор Прусак уже несколько раз выступал с инициативой продлить срок президентских полномочий с 5 до 7 лет. При таком раскладе ВВП мог бы оставаться у власти 14 лет. Но существует и вариант двенадцатилетки. Не зря же Кремль недавно уступил губернаторам и позволил смягчить законодательную норму, запрещающую им баллотироваться на третий срок. Иногда в соответствии с императивом Канта полезно с другими поступить так, как хотелось бы, чтобы поступили с тобой...
Впрочем, пролонгация сроков — это вопрос второго путинского президентства. Оппозиции сейчас в России нет. Даже коммунисты как никогда лояльны к власти: у Путина всегда есть чем купить их расположение. Очевидно, что при помощи выстроенной им вертикали на выборах 2004 г. он победит играючи.
Путин создает эффективную государственную машину, которая в состоянии ехать хоть на Запад, хоть на Восток. Надо — по отполированному и вымытому мылом европейскому автобану. Надо — по раздолбанным квазидорогам с кучкующимися на обочинах дураками. Никто в России сегодня — а автор этих строк обсуждал Путина с десятками представителей т. н. политического класса — не берется с точностью предсказать, каким именно путем проследует президентский эскорт.
Впрочем, пока вряд ли есть основания утверждать, что Россия движется к диктатуре. Прослеживаются лишь отдельные тенденции к такому движению, но пока с определенностью можно говорить лишь о централизации и авторитаризации власти, степень которых еще далека даже от украинской модификации управляемой демократии, не говоря уже о белорусском варианте. Кажется, Путин все же извлек уроки из трагической российской истории и не хочет вести свою страну в тупик. А это дает основания тешить себя благоприятными политическими прогнозами.
