Все 14 лет независимости социология выполняла функцию зеркала общества и власти. И если под политикой понимать искусство возможного, то именно социологические исследования политической активности граждан указывают, где проходит граница между возможным и невозможным.
Рассматривать социологию как политический ресурс всерьез начали накануне парламентских выборов 1998 года. В Администрации Президента были поражены тем, как социологи с точностью до десятых процента спрогнозировали результаты выборов по многомандатному избирательному округу (по партийным спискам). Уже в 1999 году советники Кучмы использовали политическую социологию как ресурс влияния на электорат. В 2004 году манипуляции рейтингами и экзит- полами вызвали корпоративный скандал между социологическими фирмами и относительное падение доверия к соцопросам как инструменту ориентирования избирателей.
Ситуация декабря 2005 — января 2006 года с обнародованием рейтингов, показывающих резкие колебания настроений электората, создает впечатление дежа вю. Так, с появлением результатов опросов, которые показывали, к примеру, скачок рейтинга «Нашей Украины» после отставки кабинета Еханурова, в информпространство начали «забрасываться» рейтинги, которые показывали абсолютно противоположную тенденцию. В этом можно очень просто убедиться, просмотрев данные различных социологических фирм, обнародованные в январе — начале февраля на сайте проекта «Украинский выбор» в разделе «Рейтинг». (http://uv.ukranews.com/r6/ rating/ list.html). (Все результаты опросов, приводимых далее, также можно просмотреть на этом сайте).
В данном случае к большинству социологов практически нет претензий. Они добросовестно выполняют свою работу и предоставляют заказчику достаточно надежный результат. Проблема в том, как политики впоследствии манипулируют рейтингами и какие смыслы подбрасывают избирателям под прикрытием «достоверной информации о состоянии общественного мнения».
«МАЯКИ» ДЛЯ ИЗБИРАТЕЛЯ
Манипулятивное использование социологических исследований обычно выражается как проявление двух крайностей. С одной стороны, результаты опросов, особенно рейтинги, превращаются в политический миф, «настоящее бытие», которое навязывается обществу для улучшения/ухудшения его самочувствия, в зависимости от потребностей заказчика. А во время выборов рейтинги выполняют роль «маяков», которые заставляют избирателей воспринимать ситуацию выбора как заранее решенную и известную.
В такую ситуацию сейчас загоняют электорат. В частности, речь идет о навязывании мнения о «выборах премьер-министра», которые фактически означают повторные выборы главы государства. Эта тема является особенно выигрышной для Партии регионов и Блока Юлии Тимошенко, лидеры которых каждый по-своему желают взять реванш за отстранение от власти.
Однако тезис о «выборах премьер-министра» отнюдь не подтверждается данными социологов. В частности, три опроса, которые проводились приблизительно в один временной интервал (12 — 25 января) КМИСом, Центром «Социальный мониторинг» и Центром Разумкова, показали рост рейтинга «Нашей Украины», которая открыто не заявляла свои претензии на должность премьер-министра после выборов. Выходит, большинство таки голосует не за премьер-министр, а «за» или «против» определенных сценариев развития событий в государстве.
Абсолютно противоположные результаты практически за тот же период времени (19—31 января) получили Центр социологических исследований по заказу Всеукраинской ОО «Демократический выбор» и Институт общественного мнения. Данные организации показали, что БЮТ занимает второе место после Партии регионов с отрывом от «НУ» почти на 9%.
Возникает вопрос: как такое могло случиться и кто врет? Социологи из Института социальной и политической психологии (ИСПП), которые пожелали остаться неназванными, призывали авторов не воспринимать ситуацию слишком драматично. Скорее всего, вероятному заказчику нужен был очень быстрый результат, так сказать «симметричный ответ» на неблагоприятные данные, которые должен опубликовать или опубликовал конкурент. В таком случае вместо трех «срезов»-опросов исполнители наскоро проводят один срез. Если это заказ партийной структуры, то в таком случае не исключено, что интервьюерами становятся партийные активисты. Они могут быть кристально честными людьми, однако обращаться с анкетами они будут в первую очередь к людям из своего круга (родственникам, друзьям, знакомым, коллегам по работе, соседям), которые разделяют их взгляды. В результате, независимо от намерений, партия или блок получает данные, показывающие рост их рейтинга и снижение рейтинга конкурентов.
Среди прочих трудностей с организацией быстрого опроса называют также работу с так называемыми труднодоступными категориями респондентов. Например, в 2002 году социологи Ольга Балакирева и Михаил Мищенко относили к таким категориям, в первую очередь, жителей отдаленных сел, военнослужащих срочной службы, лиц, находящихся в учреждениях криминально-исполнительной системы. Именно неучтенное мнение этих групп в опросах дало существенную погрешность при определении реального рейтинга Социалистической партии и блока «За единую Украину». Так, СПУ попала в парламент в значительной степени благодаря крестьянам Полтавщини, Черкасщини, Черниговщины и Киевщины. А «Единая Украина» во главе с В. Литвиным, по словам социологов, «имела высокую поддержку военнослужащих и лиц, находящихся в учреждениях криминально-исполнительной системы».
Другая проблема состоит в недостаточной искренности ответов респондентов. Такое отношение обычно объясняется недоверием к социологам и неуверенностью респондентов в том, что их ответы не будут известны «начальству». Пренебрежение данным фактором может дать поразительные для отдельных политических сил результаты. Например, Институтом исследований регионального развития Украины были исследованы «электоральные предпочтения экономически активного населения различных социально- профессиональных групп». По его данным, в первую пятерку с рейтингом 5,9% вошла «укрзалізнична» партия «Відродження». Это произошло, как заявляют представители Института, за счет «65% опрошенных железнодорожников». Очень странно, как при такой выборке результат партии не достиг тех же 65%.
То же самое можно сказать и о степени надежности «репрезентативных» телефонных опросов. Проверить, как и кого опрашивали интервьюеры, насколько соблюдены требования выборки при опросах, практически невозможно. В конце концов, не нужно забывать, что в Украине плотность основных телефонов на 100 граждан составляет всего 24 номера.
Специалисты, занимающиеся соцопросами еще со времен «поздней перестройки», подтвердят и то, что интервью по месту проживания дают значительную погрешность и искажают результат. Во-первых, такое интервью уже не может считаться анонимным, и респонденты в такой ситуации часто склонны говорить то, что от них хотят услышать. Именно такой опрос был проведен малоизвестной организацией Фонд «Украина 2000». Кстати, в случае«квартирного» опроса большое значение имеет количество отказников. У «Украины-2000» их количество достигает 25%, что практически на грани фола, и вряд ли результаты такого опроса могут считаться надежным «маячком» для продвинутого избирателя.
ПОРТРЕТ ПОЛИТИКИ В ИНТЕРЬЕРЕ СОЦИОЛОГИИ
Вторая крайность оперирования социологией состоит в полном пренебрежении со стороны политиков любыми социологическими данными, если они не соответствуют их «картине мира». В таком случае социологи просто объявляются «особами легкого поведения», а далее обвинители сами заказывают фальсификацию результатов социсследований, которые должны показать «объективную картинку». Делается это обычно либо под давлением, либо за большие деньги.
В 2004 году фальсификацию голосования готовили фальсификацией социологических данных в пользу «единого кандидата от власти». Показательным является пример, когда руководство Института социальной и политической психологии заставляли опровергнуть факт проведения опроса и его результатов, показавших незначительный перевес рейтинга В. Ющенко над рейтингом В. Януковича в октябре 2004 года. К чести социологов ИСПП, результаты первого тура подтвердили надежность их данных.
Иногда применяется технология публикации данных опроса только от числа избирателей, которые собираются участвовать в голосовании. Например, процент соперника приводится от общего количества опрошенных, а «своего» кандидата — от тех, кто собирается участвовать в голосовании. Понятно, что результаты очень отличаются.
Ради достижения желаемой поддержки электората, вместо избирательного рейтинга кандидата, т.е. ответа на вопрос «За кого проголосуете?», можно публиковать ответы на вопрос «Кто победит?». Например, в течение всей кампании 1999 года Леонид Кучма лидировал в таких рейтингах с большим отрывом.
Если политическая сила не может похвалиться значимыми рейтингами, то используются «обходные маневры». Можно публиковать список личных качеств желаемого кандидата или ассоциируемых с данным кандидатом. Например, «90% избирателей считают нашего кандидата порядочным».
Иногда встречается манипулирование датой проведения опроса. При том, что сами социологи четко указывают время проведения исследования, СМИ могут публиковать только месяц опроса. Если в течение месяца состоялись значительные политические события (как это было в случае теракта против Натальи Витренко на выборах 1999 года), то данные публикации могут оказаться устаревшими. Но фальсификаторов это обычно не беспокоит. Наоборот, предание огласке устаревших данных часто используется для «погашения резонанса» от определенного нерядового события, которое резко поднимает популярность определенного лидера или силы.
В конечном счете, можно просто «с потолка» взять нужные цифры и выдать их за результаты исследования. Однако на такое могут пойти только фирмы, являющиеся продуктом фантазии политтехнологов, а не реально работающей на социологическом рынке структурой. Похоже на то, что именно появление таких центров и их «результатов» создает сегодня хаос в информационно-политическом пространстве.
Не будучи профессиональным социологом, после всего вышеизложенного автор осмеливается предложить свой взгляд на то, как можно избежать повторения «пройденного пути» с манипуляциями социологическими данными. В Украине достаточно квалифицированных фирм, которые конкурируют между собой и заговор между которыми исключен. Это такие центры, как Киевский международный институт социологии, фонд «Демократические инициативы», «Социс», Институт социологии НАН Украины, Институт социальной и политической психологии АПН Украины, Национальный институт стратегических исследований, социологическая служба Центра им. Разумкова.
Если они действительно дорожат своей репутацией в период выборов, им стоит договориться и публично объявить «правила игры» с политиками. В частности, договориться о формате подачи информации относительно состояния избирательных рейтингов политических сил и формата комментирования или толкования социологических показателей, особенно когда та или иная политическая сила откровенно манипулирует результатами исследования.
