Оранжевая революция на Майдане, ставшая одним из самых значительных событий не только в Украине, но и для целого мира, закончилась. Считается, что Украина вошла в постреволюционный период. Однако это верно только отчасти. Нынешний период в значительной степени можно определить не как постреволюционный, а революционный. Ведь на сегодня Украина как страна, как государство и как общество все еще находится в точке системной фуркации. Происходят изменения в государственных институциях, определяется персональный состав руководителей государства, фактически закладывается новая государственная идеология и политика. В то же время в такой же степени закладываются новые структуры социума, общественные идеология, политика, рождаются новые социальные стратегии, которые будут влиять на жизнь страны и ее граждан больше, чем их аналоги из государственной системы. Все эти процессы не что иное, как важнейшая фаза украинской системной общественно-политической революции, которую только начала революция оранжевая. Как и полагается по системным законам, результат нынешней украинской революции еще далеко не окончательно определен. Какой будет Украина в период последующей постреволюционной стабильности, зависит от суммы влияний, в первую очередь, от влияния общества, отдельных граждан и их объединений.
Причина указанного общественного влияния заключается в том, что, как известно, любая политическая революция только закрепляет на институциональном государственном уровне то, что уже сложилось, причем сложилось необратимо, в обществе. Таким образом можно с полным основанием считать, что политическая революция всегда идет на шаг или полшага, но позади революции в обществе, в мировоззрении и отношениях граждан.
Ныне, когда еще до конца не заложены ни государственные, ни общественные основы, очень важно рассмотреть и осмыслить исторический цивилизационный опыт, прежде всего опыт западноевропейской ветви цивилизации, с целью избрания верных общественных и государственных направлений развития. Необходимо также обратиться к недавнему прошлому периода начала государственной независимости и определить, как и где в предыдущих революционных периодах Украины мы допустили ошибки, и что послужило их причиной. Следует сделать это не из естественного или научного любопытства, а из намного более прагматичных и насущных соображений, — только так можно понять, к чему мы можем прийти при различных вариантах развития событий и при реализации различных общественных и политических стратегий.
Стратегией украинского общества с самого начала независимости и до оранжевой революции фактически была стратегия ожиданий, отражавшаяся в печально известных афоризмах «моя хата с краю» или «перезимуем лето». Именно из-за этого утрачен экономический потенциал Украины. Именно поэтому к голосу отдельных аналитиков и интеллектуалов, предупреждавших об опасности сворачивания покупательной способности во время так называемых «реформ», проводившихся и некоторыми нынешними национал-демократами, не прислушивались. И на сегодня украинская экономика на порядок меньше той, которая могла быть при условии развития по собственным законам, без всякого вмешательства государства. Не говоря уже о варианте, если бы экономикой занимались специалисты с патриотическими убеждениями.
Сказанное касается не только экономики. Если бы в обществе не было пассивного (даже агрессивно-пассивного) ожидания во время перехода к «эре кучмизма», которая не наступила внезапно, а наползала с 1992 по 1994 год, мы не имели бы в Украине такого общего развала. Развала, который имеет очень много измерений, начиная с экономического и политического и заканчивая морально-этическим и мировоззренческим, которые были за эти годы существенно искажены и получили отражение в искалеченных душах и мозгах десятков миллионов людей.
К сожалению, сегодня социальная стратегия и парадигма фактически не изменились. А это означает наибольшую опасность для украинской оранжевой революции, новой, бесспорно, демократической власти и для общества в целом. Ведь власть состоит из конкретных живых людей со своими слабостями. Не стоит забывать, что всякая власть, под какими бы прогрессивными и демократическими лозунгами она не начиналась, под давлением обстоятельств и в условиях бесконтрольности необратимо превращается в авторитарную и тоталитарную. И потому именно сегодня, а не спустя несколько лет, когда уже будет поздно, нужно говорить о том, что самой неотложной и важнейшей задачей Украины является изменение социальной стратегии, социальной парадигмы. Необходимо осуществить переход от личной и общественной стратегии ожиданий-пережиданий к стратегии активного и динамичного расширения общего пространства свободы. Начиная с пространства собственного мнения отдельного гражданина и его семьи — до пространства общегосударственного и общественного.
Бесспорно, это должно отразиться, в первую очередь, в поведении и действиях каждого человека, но на сегодня этого слишком мало. Если бы граждане, понимавшие, что происходит с Украиной на рубеже 90-х, успели объединиться в действенные массовые общественные или политические объединения, сумели донести до общества и внедрить в жизнь верные стратегии развития Украины, то на сегодня мы были бы приблизительно на том же уровне, что и Польша. Но имеем уровень и в экономической, и в других плоскостях несравненно более низкий. Практически уже все наши западные соседи интегрированы в единую Европу. Украина, несмотря на якобы искреннее желание властных структур, осталась на той же черте, что и Беларусь, и Россия, хотя еще несколько лет назад подавала надежды как более демократическая и перспективная страна. Однако в таких процессах — как в спорте: либо ты перепрыгнул планку, либо нет. То, что ты прыгал и почти допрыгнул, не засчитывается.
В 1990 году Украина имела экономическую и другую мощь на уровне польской, а по некоторым экономическим показателям значительно превосходила Польшу. Были надежды, что Украина через 10 или 15 лет будет иметь относительно Польши приблизительно те же позиции. Потенциал энергии, высвободившийся во время перестройки, давал для этого основания, но оказалось, что факторы, которые тянули Украину в прошлое, были мощнее. На сегодня Польша, хотя и значительно отстает от передовых стран Запада, в экономике существенно продвинулась вперед, а Украина втрое уменьшила свой экономический потенциал. В политической сфере: Польша является членом Европейского Союза, Украина — нет. И таким сферам несть числа.
СТАРЫЙ КОРЕНЬ ПРОБЛЕМ
Многолетний страдальческий путь нашего народа и страны наводит на мысль, что что-то неладно в процессе продвижения из советского прошлого в демократическое будущее. Четырнадцать лет продвижения Украины по этому пути скорее напоминают блуждание по замкнутому кругу, нежели движение вперед. Бесспорно, большие проблемы остались у нас от советского времени. Это экономические проблемы, такие, как диспропорции в отраслевом развитии экономики, отсутствие интеграции в систему международного разделения труда и международной торговли, неразвитость рынка финансов. Это и политические проблемы — недоразвитость «третьего сектора», остаточная паракоммунистичность политической ориентации населения. Добавляют проблем недостаточность современных механизмов социальной защиты и отечественная правовая база, которая сумбурностью напоминает винегрет, запутанностью — лабиринт, изменчивостью — картинку кино, а ее процессуальная соблюденность соответствует флюгеру в ветреную погоду.
Современную Украину иногда сравнивают с Европой послевоенного образца. Но это не объясняет движение по кругу на протяжении четырнадцати лет независимости. Менялись законы, провозглашались мифические «радикальные курсы» развития, однако страна снова и снова возвращалась в бедные будни. Возникает закономерный вывод, что все неурядицы являются отражением каких-то глубинных, но не обязательно глубоко скрытых реалий. Как и в жизни, главное часто находится на видном месте.
Это главное должно заключаться в том отличии от нас, которое имеют беглецы из социалистического лагеря, уже вступившие в ЕС. Первое, что бросается в глаза, — их национальная однородность и сплоченность. Действительно, это важное условие структуризации общества и государственных институций. Однако, учитывая опыт, например, национально однородного Вьетнама, это недостаточное условие для продвижения. С другой стороны, пример Соединенных Штатов Америки, где национальная однородность не выше в процентном отношении, чем в Украине, а расовые проблемы намного усложняют межнациональные отношения, указывает на возможность преодоления этих тормозящих факторов и нашей страной. Достаточно, как и в Соединенных Штатах, добиться уважения всех национальностей к государственному языку, культурных традиций с одной стороны, и толерантности правовой и бытовой в отношении самобытности этнических меньшинств со стороны преобладающего этноса.
Главное действительно находится на самом видном месте. С разрушением коммунистической системы уважение к личности не появилось автоматически. Мало просто провозгласить соблюдение прав человека, приняв одну из наиболее демократических в мире Конституцию. Необходимо, чтобы права человека в полном объеме были внедрены в законодательном поле на всех уровнях — от Конституции до отношений гражданина и чиновника. Именно здесь мы разительно отличаемся от соседей из ближнего Запада — чехов, поляков, венгров.
Получив свободу мнений, слова и вероисповедания, мы не сумели получить свободу деятельности — самую важную свободу. Поскольку гражданина, свободного в своих действиях, трудно ограничить в свободе мыслить и высказываться, но гражданин, наделенный свободой говорить что угодно, может находиться в месте полного ограничения действий — тюрьме. Свободный в своих действиях гражданин способен обеспечить собственную экономическую свободу, а значит — и свободу выбора: выбора места и способа проживания, занятий, досуга, помощи и содействия гражданам и организациям, наконец — реализации свободы выбора политического, который без свободы деятельности является фикцией. Все свободы без свободы действий — как птица с обрезанными крыльями: крылья вроде и есть, а лететь — никак.
Пройдя через долгие годы лишений, краха обманутых чаяний и надежд, через общенациональный подъем оранжевой революции, мы должны признать, что украинское общество не было готово к обретению свободы действий своих граждан в 1991 году. Одна из причин — опьянение от самого факта получения каких-то свобод. Но самая главная причина — отсутствие у граждан соответствующих навыков, технологий поведения и стереотипов восприятия. Сработало и отсутствие в Украине соответствующих структур и институций. Эти причины возникли исторически, вследствие семидесятилетнего отлучения граждан от самостоятельной деятельности карательными методами вплоть до высшей меры наказания включительно. Нашим соседям на Западе повезло больше. Разрушение их затронуло меньше и в сфере структурно-институциональной, и в сфере психологии личности. Поэтому реабилитация свободы личности прошла там в полном объеме, что и привело к быстрому восстановлению экономики, права, науки, культуры и социальной сферы.
В Украине же провозглашенные в Конституции права личности оставались на бумаге. А в повседневной практике доминировал принцип, который можно определить как принцип «чиновничьего правосознания». По этому принципу чиновник принимает решение, выгодное лично ему и всему классу чиновничества. Чиновничество чувствует себя — как раньше коммунисты — хозяином страны. Для этого у нового класса есть весомые причины — разве не хозяином является меньшинство, которое потребляет около половины государственного бюджета страны? Вопрос, для кого и какую Украину мы строили, при бывшем президенте был решен в пользу нового правящего класса — чиновничества.
«Чиновнизация» Украины перекинулась и на правовое поле. Если главный закон страны провозглашал права и свободы граждан, то законодательные и подзаконные акты более низких уровней устанавливали права чиновников в отношении граждан, оставляя самим гражданам только обязанности перед чиновником. Процесс опрокидывания законодательства с ног на голову был тем более мощным, чем ниже уровень соответствующих законодательных актов, правил, инструкций и так далее. Чем ближе к конкретному гражданину, чем насущнее правовые акты — тем бесправнее гражданин. Таким образом, в «дооранжевой» Украине сложилась ситуация, когда общество жило в неконституционном правовом поле, образованном многочисленными разъяснениями, расширениями механизмов реализации и другими толкованиями Конституции, которые ее искажали.
Положение дел, бесспорно, может изменить к лучшему принятие новой украинской властью ряда новых законов. Однако в ситуации чиновничьего беспредела, сложившейся у нас эволюционным путем и потому устойчивой к изменениям, этого будет мало. Необходимо выкорчевать тот корень, из которого развилось беззаконие, иначе оно будет возрождаться снова и снова. Следует на высшем законодательном уровне внедрить как основные принципы свободы и прав человека, так и простые и прозрачные механизмы их гарантирования и осуществления.
Необходимо установить примат основных прав и свобод личности над всем прочим. Это должно обеспечиваться принципами прямого и непосредственного действия соответствующего законодательства. Ни один другой закон, подзаконный акт, а также распоряжения и действия любых лиц не могут ущемлять права гражданина. Если законы, подзаконные акты и тому подобное, а также действия любых должностных лиц ущемляют права личности, то они незаконны. Граждане, права которых были нарушены, должны безоговорочно получить возмещение, соответственно совокупному материальному и моральному ущербу. Закон, способный внедрить приведенные положения, существует только один — Конституция, в нее необходимо внести соответствующие поправки. Иначе снова — длительное хождение по кругу фактического беззакония.
СОВРЕМЕННОЕ ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
Гражданское общество в странах развитой демократии находится в состоянии постоянных изменений. Появляются все новые ветви гражданских организаций, растут, видоизменяются и ширятся институции, механизмы и традиции общества. При этом гражданское общество стран развитых демократий приобретает более совершенную форму, становится более адаптированным к потребностям как всего общества, так и каждого гражданина.
При этом каждые два года общества западных демократий удваивают объем накопленных знаний, которые ныне там составляют главную общественную ценность и основу экономики — в отличие от Украины, ориентированной своими олигархами преимущественно на утиль, прокат, трубы и арматуру. Еще десятилетия назад возможные только в фантастике электронные (основанные на возможностях интернета) общественные организации, электронные министерства и целые правительства в странах развитых демократий становятся реальностью прямо на глазах. Связь между государственным механизмом и обществом становится не только все более адекватной за счет инфраструктуры третьего сектора, но и удобной и мгновенной. Правительство и государство все больше становятся только одним из видов общественного сервиса.
Государство, украинское в том числе, является центральным институтом политической системы. В его деятельности концентрируется основное содержание политики, а его отношения с индивидуумом, по сути, составляют основу политической истории человечества. Понимание сути отношений индивидуума и государства в прошлом, с одной стороны, дает возможность объяснить содержание глобальных изменений, происходящих в начале ХХI века, с другой стороны — прогнозировать, хотя бы приблизительно, общее направление развития гражданского общества.
Новое понимание государства стало следствием не общемирового эволюционного процесса, а появилось исключительно благодаря западной цивилизации. До глобальной экспансии европейской культуры государства традиционного, а точнее, незападного типа господствовали почти повсеместно. Только с установлением фактической гегемонии западной цивилизации стало возможным говорить о формировании нового, господствующего подхода к пониманию гражданского общества, где индивид подчиняется только формальной системе институтов, а не группе людей, частью которой он является и от которой полностью зависит.
В свое время принципы индивидуальной свободы, равноправия и невмешательства государства в социально-экономические отношения дали индивидууму права и свободы без их реального обеспечения. В итоге «дикий капитализм» вызвал такие негативные явления, как монополизм, кризисность экономики и жесткую систему эксплуатации, что привело к экономическому расслоению общества. Фактическая воля индивида стала опосредоваться его классовой принадлежностью. Период минимальной зависимости индивида от государства вызвал такое классовое противостояние, что в ряде стран утвердились режимы, стремившиеся покончить с внутренними общественными противоречиями путем полного поглощения общества государством. Однако попытка полного подчинения интересов индивида государственным интересам не удалась. Эгоистическое начало человеческой природы привело к новому расслоению общества (чиновники — народ) и полному бесправию индивида перед всесильным государством. Кроме того, слабость экономической базы тоталитарных режимов обусловила их проигрыш более развитым в этом отношении странам с рыночной экономикой.
Слабость модели правового государства и реальная угроза установления тоталитарных диктатур подтолкнула Запад к пересмотру государственной политики. С середины 30-х годов государство начинает все активнее вмешиваться практически во все сферы общественной жизни — естественно, не в тоталитарных масштабах. Итогом этого стало появление в начале 60-х годов действующей модели социального государства, где «третий сектор» (общественные организации, негосударственные неприбыльные организации (НГО), политические партии, религиозные организации, профсоюзы), достиг решающего значения. Его функциями стали: перераспределение национального дохода в пользу наименее обеспеченных общественных прослоек, политика занятости и охраны прав работников, социальное страхование, поддержка семьи и материнства, обеспечение широкого доступа населения к образованию, здравоохранению и культуре. В гражданских обществах Запада в этот период не только ликвидируются общенациональные классовые противоречия, но и размывается сама классовая структура общества. Фактически современное государство на Западе является бесклассовым благодаря своей энергичной социально-экономической внутренней политике.
В западном обществе третий сектор (первые два сектора — государственный и экономический) возник как дополнительный инструмент государственного регулирования общественных отношений. Государство ощутило свою неспособность решать общественные проблемы, прибегая к прежним механизмам влияния, как на национальном, так и на региональном уровнях. Столкнувшись с реальной угрозой безопасности страны, оно словно сказало своим гражданам: «Хотите решать свои проблемы — решайте их сами, мы же постараемся не слишком вам мешать».
Третий сектор стал эффективным механизмом перераспределения материальных ресурсов и направления их на разрешение наиболее злободневных социальных проблем. Его появление можно определить как социальную революцию. Идея общественных объединений органично объединила традиционную опору на индивидуализм и стремление к успеху с расположенностью к христианским ценностям, в частности — помощи ближнему. Важно, что инициатором создания влиятельного третьего сектора выступило само государство, которое было в этом заинтересовано. Оно же и обеспечило необходимые условия для полноценного развития общественных объединений.
Украинское постсоветское государство утратило многие атрибуты тоталитарного, но, по сути, во многом осталось советским. Контроль над обществом утратил партийный признак и деидеологизировался. Однако серьезных изменений в обладании собственностью не произошло, борьба за ресурсы носила клановый характер. Основная цель «рыночных реформ» — провести максимально бескровное перераспределение ресурсов и собственности с учетом новых групп влияния. Занимаясь переделом собственности как наиболее насущным делом, власть интересовалась другими проблемами только в той мере, в которой эти проблемы способствовали или угрожали ее (власти) процветанию. Общество и власть в Украине существовали параллельно, а независимость последней от общественного мнения была почти абсолютной. Даже с учетом достижений количественного роста последних лет и качественных достижений оранжевой революции говорить о создании полноценного третьего сектора в Украине довольно проблематично. Ведь до сих пор со стороны государства не наблюдалось ни малейших признаков признания механизмов учета интересов общества на всех уровнях. Полноценный третий сектор в обществе — непременный атрибут подлинно демократического общества, четкий показатель свободы его граждан. И именно этот показатель будет служить критерием не только развития свободы общества, но и настоящей демократичности новой украинской власти.
Рост с 300 общественных организаций в 1991 году до 12 тысяч в 1996-м и до более 50 тысяч на сегодня подтверждает большую заинтересованность граждан в первую очередь в обустройстве ближайшего жизненного пространства и в местных делах, что открывает широкие перспективы для сотрудничества третьего сектора и органов местного самоуправления. Общественные организации, принимая непосредственное участие в политических процессах, получают возможность влиять на принятие политических решений. Возможно, это влияние еще не определяющее, но оно постоянно растет.
Общественные организации имеют наибольший удельный вес в третьем секторе, наилучшим образом представляя саму его идею — добровольного объединения граждан. Наиболее ценным достижением гражданских организаций является то, что они перемалывают на жерновах демократических ценностей остатки посттоталитарного прошлого украинского общества, приближая тем самым будущее новой Украины.
Мировой опыт подтверждает, что наиболее динамичной и чрезвычайно эффективной формой самоорганизации демократических обществ является деятельность негосударственных неприбыльных организаций, направленная на разрешение важных общественных проблем. Программы НГО развития гражданского общества преимущественно направлены на достижение стратегических целей, а не потребностей одного дня. Они нацелены на выстраивание структур гражданского общества, которые в будущем дадут возможность Украине справиться со своими проблемами собственными силами. НГО наподобие «мозговых центров», аналитических центров и организаций по мониторингу общественных проблем не только лучше государственных организаций отслеживают ситуацию и продуцируют необходимые решения. Они делают это намного профессиональнее и быстрее, служат своеобразным властно-управленческим «гипсом».
Однако в деятельности НГО в украинских реалиях хватает проблем. Наиболее острая проблема НГО — отсутствие надежной финансовой базы, которую составляют донорские организации. Для достижения более быстрых и масштабных результатов необходимы большие донорские ресурсы, более глубокие знания о специфике украинских местных проблем, охват более широких кругов исполнительных структур. Для этого необходимо иметь своих собственных, украинских мощных доноров. Сейчас иностранные доноры обеспечивают 95% финансирования украинских НГО. С расширением круга отечественных организаций-доноров есть существенные проблемы. Главная — несовершенное законодательство, гарантирующее минимум налоговых льгот жертвователям. Само государство обеспечивает финансовой поддержкой только отдельные НГО, а НГО не могут предоставлять услуги и зарабатывать деньги.
Без сдвигов в деле развития гражданского общества количество отечественных организаций-доноров значительно не возрастет. С другой стороны, без роста количества отечественных организаций- доноров невозможно быстрое продвижение в деле развития гражданского общества. Замкнутый круг, искусственно созданный бывшей властью. Если новая украинская власть его не разорвет — быстрых сдвигов в развитии гражданского общества и увеличения территории общей свободы ожидать не стоит.
ЭВОЛЮЦИЯ ДЕМОКРАТИИ
Информационные технологии вызвали не менее фундаментальные последствия, чем вступление человечества на рубеже ХIХ и ХХ столетий в мир субатомного измерения бытия с квантовой механикой и теорией относительности. Мир отныне становится все более информационно связанным — единым целым. Информация по своей сути равна власти. Этот факт подтвержден даже формальной теорией управления, не говоря уже об исследовании господина Макиавелли.
Впервые за всю историю человечества технический прогресс затронул не только рядового гражданина, но и носителей и реализаторов власти — власть предержащих. Публичность информации, учитывая тождественность информации и власти, означает публичность самой власти. Поскольку уровень охвата потоков информации соответствует уровню властности, в чем СМИ являются лидером, если не монополистом, СМИ превратились из «так сказать, четвертой власти» в настоящую четвертую власть. Платформой реализации самых современных СМИ стали сетевые средства коммуникации, в частности, интернет. Значение информационных технологий заключается не только в их всеобъемлющих возможностях. Главное — в общей интерактивности, не только в понимании информационно-обменном, но и в понимании операционном — возможности осуществлять социальные операции (в том числе и властные) мгновенно, прозрачно и объективно. Что означает конец чиновничьему своеволию, переход власти из субъективно-определенных в объективно-закономерные пространства.
Информационные технологии и СМИ являются техническими инструментами осуществления информационной демократии. Социальные механизмы третьего сектора реализуют эту заложенную потенцию в жизнь, их наличие является достаточным условием реализации информационных демократий. Если сформулировать кратко, то: СМИ и информационные сетевые технологии плюс третий сектор равняется — демократия информационной эпохи.
Что же реально украинское общество имеет на сегодня? Недоразвитые современные СМИ и интернет, такой же третий сектор, не имеющий государственной поддержки.
Украине нужны новые, более мощные общественные инструменты и механизмы. В первую очередь это касается механизмов и инструментов третьего сектора. Только с момента их внедрения украинское общество сможет вступить в эпоху развития, экономического подъема и процветания.
ДОЛЖНЫ ОПРЕДЕЛИТЬСЯ
Сегодня самой главной задачей граждан, понимающих, что происходит с Украиной, имеющих собственное видение, собственное понимание и знания в области дальнейшего динамичного развития Украины, является объединение общих усилий в развитии третьего сектора. Граждане, которые осознали себя гражданами и которым понятна ценность наших общих демократических достижений, должны объединяться в те институции гражданского общества, которые необратимо приведут к закреплению и дальнейшему развитию достижений оранжевой революции. Демократическая оранжевая революция должна трансформироваться в перманентную революцию развития Украины в европейском цивилизационном направлении, или же в эволюционное продвижение, но в том же направлении.
Только если новая власть будет подпираться мощными структурами гражданского общества, которые проводят дальнейшее демократическое и цивилизационное развитие, она будет способна (и в известной степени вынуждена) двигать Украину в том направлении, которое было задекларировано в революционные дни. Новая украинская власть должна уделить первоочередное внимание именно развитию третьего сектора, законодательному и функциональному обеспечению его поддержки. Только это может обеспечить не декларативный, а действительный характер расширения территории свободы гражданина и всего общества. Иначе для этого не будет ни объективных, ни субъективных причин, и мы почти необратимо скатимся к тому или иному, возможно, несколько более демократическому варианту олигополии в Украине. Во второй раз попадем в системную ловушку «дикого капитализма», цена выхода из которой — новая и уже не обязательно мирная революция. Ведь олигархи и чиновники никуда не делись, их мировоззрение, желания и технологии действия абсолютно не изменились. Если общество и впредь будет пассивно пережидать, они активизируются и снова навяжут обществу свое господство, — как это уже однажды произошло в 1991 году. И снова можно будет сказать, что мы «маємо, те що маємо» и придумывать множество так называемых «объективных» причин для оправдания неудач. Хотим ли мы этого, сейчас должен определиться и откровенно сказать каждый — по крайне мере сам себе...
