В кризисные периоды время движется с безумной скоростью, словно отрицая все законы аэродинамики. Мелькание событий, катаклизмов создает стойкое впечатление глобальных преобразований и изменений. Социальные потрясения называют революциями, смену вывесок — реформами. А такие массовые убийства, как на улицах французской столицы, ужасают человеческое воображение невиданной концентрацией зла — абсолютного, инфернального, и вызывают ужасные видения Армагеддона — конца света, третьей мировой войны
Невидимый, грозный враг на нашем пороге. Призрак, безымянный фантом — исламский террорист. Убийца с первобытной жаждой доисторических рептилий к насилию, и неважно, какое обоснование он находит для своих действий. Неужели он и только он отныне начал направлять весь ход развития человеческой цивилизации? А напуганное человечество со всей интеллектуальной и духовной потугой, накопленной за тысячелетия продвижения, не в состоянии ему ничего противопоставить, кроме бренчания оружия и закрытых границ? «Серые зоны», где прячутся террористы, недосягаемы для наших социальных и информационных радаров. Именно эти социопространственные «серые зоны» бывший премьер-министр Франции Э. Балладюр называл «зонами неправа», то есть социальными участками, принципиально нерегулированными правом, а значит, и государством. Государством, которое самой своей природой, кажется, призвано защищаться от этого неуправляемого стихийного зла.
Психологи, социологи, изучающие терроризм, сосредоточены, как правило, на механизмах духовной, ценностной и поведенческой стереотипизации, которую придает индивиду принадлежность к террористической группировке и которая снимает с него неполноту или расщепление психосоциальной идентичности. А впрочем, как показывает реакция мировых СМИ на события в Париже, несмотря на долговременную борьбу с терроризмом, мы мало знаем об этом явлении, о механизмах, которые вызывают к жизни эти, на первый взгляд, неуправляемые смертоносные рои. И о, как ни парадоксально, роли государства как такового в их возникновении и использовании. Даже роль и значение религии и ее проводников практически не анализируются исследователями. Все сводится к общим схемам, эмоциональным выхлопам, лозунгам. Джеймс Мейс неоднократно и резко выступал против самого термина Самюэля Хантингтона «война цивилизаций», что сегодня у всех на слуху, считая саму эту теорию крайне опасной и ошибочной, которая сама по себе может вызвать к жизни призраки забытых национальных обид, инфицировать умы широких слоев населения. Какую смертоносную силу имеют псевдотеории, он показывал на примере нацистской Германии и подсоветской сталинской Системы, когда жертвовали миллионами во имя фальшивых идолов. Здесь я отсылаю читателей к его статье «Преемственность инерции: коммунизм и посткоммунизм в Украине», другим его публикациям в книге «Ваши мертвые выбрали меня», касающимся причин и последствий тотального террора, безнаказанного народоубийства, вину за которые он возлагал на государственников имперской России, ведь Россия — царская, сталинская-постсталинская, путинская — была и остается классической «серой зоной», закрытым, насквозь криминальным, неправовым образованием, а то, что там со временем становятся все мощнее и властнее теневые силовые специальные структуры, только увеличивает реальную угрозу для всех ее соседей, ведь маниакальность политики ее лидеров полностью может уже не зависеть от воли самих лидеров. А это может привести к полностью противоположным последствиям, которые ожидает Запад, осмеливаясь на сотрудничество с подобной Системой. Тоталитарные или авторитарные системы не считаются с пожеланиями или ожиданиями демократических государств. Так показывает история.
И в этом плане мировому сообществу стоило бы внимательнее присмотреться к истории Украины и украинцам, которые пережили в ХХ веке практически все разновидности индивидуального, государственного, классового, религиозного, национального, информационного террора и концентрированное проявление этого вселенского ужаса — масштабный геноцид. Джеймс Мейс с болью писал: «Кто знает, скольких Шекспиров, Гете, Толстых, Достоевских, Дворжаков, Мицкевичей могла бы породить украинская земля, если бы не преступления сталинского периода?». «Эта история длинная и трагическая. Слезы за эту трагедию еще прольются, поскольку историческая трагедия неминуемо коснется сердец следующих поколений страны».
Опасение Дж. М. исполнились, и сегодня Украина на новом витке своего исторического развития опять столкнулась со старым врагом — государством-террористом, имперской Россией, которая по горькой иронии претендует на роль главного борца с международным терроризмом. И пока государства Запада и США выстраивают свои комбинаторные планы относительно сотрудничества с Россией в борьбе с исламистами, счет украинских жертв уже идет на тысячи. Не говоря об экономических и финансовых потерях. Гибридная война идет на истощение. Угрозы, запугивания, экономический шантаж, ползучая аннексия украинских территорий, поддержка разного рода бандитских криминальных групп — это далеко не полный перечень из арсенала российской агрессии, предварительно спланированной и рассчитанной, очевидно, на долгие годы. Как при этом Кремль будет использовать исламский фактор, на какие замысловатые политические и военные действия пойдут российские государственники? Вот заявление путинского политтехнолога Г. Маркова: «Нужно немедленно прекратить конфликт России и Запада из-за Украины. Хунту заменить техническим правительством, изменить Конституцию, убрать неонацистов, провести новые свободные выборы. Киевская хунта — это одно из главных препятствий для общей борьбы США, ЕС и России против террористов».
Остается надеяться, что Запад не будет принимать участие в этом социально опасном и этически неприемлемом эксперименте имперской России над мировым содружеством. Сотрудничество с Кремлем в укрощении исламистов-террористов может дорого обойтись не только Украине. Государственный террор, который сегодня своим острием направлен на Украину, может превратиться в повседневную практику с другими «непокорными» соседями.
И здесь я снова и снова возвращаюсь к трудам Джеймса Мейса, в первую очередь к его своеобразному аналитическому политическому дневнику — материалам в газете «День», где он затронул огромный массив украинских проблем первых лет украинской независимости и где с беспощадной ясностью описал, какими тяжелыми, отчасти неизлечимыми бывают метастазы тоталитаризма, социальной лоботомии, к какой тяжелой дисфункции всего государственного организма они приводят. Страна, где «коррупция и злодейство узаконены, то есть происходят на высшем уровне, где невозможно выполнить правила Системы, не нарушая их», где правит балл «шаманская экономика», потому что экономический, а следовательно и финансовый успех определяет не конкуренция а власть, неминуемо предстанет перед угрозами потери независимости, что приведет к будущим глобальным цивилизационным катастрофам, ведь украинский народ никогда не смирится со статусом порабощенного, колониального народа.
Я хорошо знаю, с какой настойчивостью Джеймс Мейс пробивал стену равнодушия западных политиков и интеллектуалов, чтобы донести очевидную истину: судьба не только Украины, но и Европы, всего мира решается здесь, в этом сложном геополитическом узле. Что попытки политиков Запада использовать Украину в качестве буферного государства между демократической Европой и имперской Россией обречены на провал. В статье «ЕВРОПА: материализация призраков», опубликованной в газете «День», Джеймс Мейс писал, что Запад чаще всего действует по принципу — пусть будет плохо, чтобы не было еще хуже, поскольку постоянное разыгрывание карты Жириновского российскими масс-медиа и российскими политиками имеет свой, вероятно, четко спланированный и спрогнозированный эффект. «Запад готов отдать многое, чтобы не потерять все. Напуганный угрозой прихода к власти в России фашистов, способных развязать Третью мировую войну, Запад очень вяло и в принципе неохотно выражает свое возмущение экспансионистской политикой России, ограничиваясь торможением экономического сотрудничества. Опасение Запада относительно краха экономических и политических реформ небезосновательно. В самой России есть силы, которые помощь Запада воспринимают как проявление экономической и финансовой экспансии. Рефлексией этого страха является мысль о том, что все иностранные политологи работают на ЦРУ, что мифические подпольные еврейские центры планируют скупить «матушку Русь» и сделать с ней что-то страшное. Страх перед Западом — скрытая сторона той же таки «русской идеи», и, очевидно, правы те аналитики, которые прогнозируют в случае краха российских реформаторских проектов сильный виток имперской политики в зоне ее традиционного влияния. То, что Россия начинает сгонять зло на своих соседях, проявляется уже теперь и достаточно откровенно».
Джеймс отмечал, что Запад боится самоизоляции России, краха надежд на ее демократизацию и реформы, поэтому с такими трудностями поворачивает голову к Украине. Это не просто ошибка, это политический тупик, за который Западу придется тяжело платить в будущем. Сильная, независимая Украина — гарант стабильности не только Украины, но и самой России, самой Европы. Без Украины не будет новой российскоцентричной империи. Без Украины Россия вынуждена будет заниматься возделыванием собственного огорода, уборкой в собственном доме, а не будет решать российские проблемы через поглощение чужих земель и народов. «Ослабить экспансионистский инстинкт пожирания, уничтожить древнее имперское безумие можно только одним путем — возвращением Запада к проблемам Украины, Беларуси, Молдовы, в целом к проблемам тех стран, которые образовались после распада СССР. Это психологически трудно и слишком накладно для Запада, который тоже ищет простых решений для обеспечения своего благополучия. Но простых решений в этой ситуации нет. Тоталитаризм — смертельно опасная болезнь, имеющая стойкую тенденцию к повторению и даже инфицированию соседей. Немецкий народ, неудовлетворенный демократическим строем в Веймарский республике, слабостью центрального правительства, разгулом преступности, избрал путь, который привел к смерти миллионов самих немцев. Демократия имеет свои ограниченности и слабые стороны, но демократия дает историческую перспективу, которой нет или очень мало в деспотических, авторитарных или тоталитарных общественных системах. Демократия в Украине — это в значительной степени демократия в России, это историческая перспектива для самого Запада. Сегодня европейские политики, изгнав со сверхусилиями со своих поприщ бродячее и ужасающее коммунистическое привидение, успокоились, погрузились в собственные экономические проблемы и слишком обеспокоены тем, чтобы разрастание Европейского Союза не привело к финансовым и экономическим катаклизмам. Не без основания. Однако корень будущих неурядиц скрыт совсем не там. Закостенелось, застылость форм противоречат самой идее объединенной Европы как подвижной, мобильной, открытой структуры. Ограничение уже в начальной стадии переформатирования европейского пространства, чиновнический консерватизм, перебирание на себя многочисленных и чрезмерных регулятивных функций составляют значительно больше угрозы для объединенной Европы, чем включение в свою орбиту новых государств, новых наций, чья пассионарность, творческая энергия будут толкать европейский двигатель. Иначе нарастание проимперских амбиций России, инерция давно проторенного ею пути приведет к материализации на границах Европы старого, хорошо знакомого имперского призрака, голодного к новым землям, новым народам, для которого даже экономическая потуга Европы будет иметь значение только постольку, поскольку можно что-то отгрызть от этого пирога», — предостерегал Дж. М.
Да, времена изменились, выросло новое поколение, при власти новые лица. Кровавый Майдан, оккупация Крыма, катастрофа малайзийского самолета, бои, нестерпимые потери. Выборы. Выборы. Новые вызовы, новые риски. Но старые, запущенные проблемы. Какими бы вдохновенными и отважными ни были украинские герои, но законы принимаются в парламенте, реформы планируются экономистами, а интеллект вытачивается в библиотеках и в научных лабораториях. Поэтому и теперь, как и когда-то, актуальными остаются статьи Джеймса Мейса, они — универсальный ключ не только к нашей истории, но и к нашему будущему.
Ведь все-таки правда, что своя рубашка ближе к телу. Что об убитых парижанах Европа скорбит как о близких родственниках, а наша беда, украинская, какой бы страшной она ни была, все же локализуется где-то на периферии европейской политики и сознания. Мы еще не стали, да и не могли стать, органической частью европейского универсума. Мы только предпринимаем первые шаги в нужном направлении, так как до этого Европа ничего от нас, кроме громких деклараций, не слышала. В свою очередь Европа тоже кормила Украину пустыми обнадеживаниями, обещаниями и заявлениями. Поэтому украинские политики, предпринимая один шаг к Европе, сразу же пятились в российском направлении под грозные окрики Кремля. Рэкет, наглые поборы малого и среднего бизнеса, чиновническое своеволие — это то, с чем придется бороться украинскому обществу и самим властям предержащим. Им — хотя бы из инстинкта выживания, ведь нестабильность несет угрозу не только их состояниям, но, как показало время, и жизни, о чем неоднократно и безрезультатно предупреждал Дж. М. И как ни сложно, но придется наводить порядок и в криминальных образованиях ДНР и ЛНР, которые якобы неожиданно, но так закономерно внезапно появились на зараженном коррупцией и криминалом украинском социальном организме. Кому-то может показаться, что это непосильная задача перед такой военной потугой, как Россия. Многие впадают в отчаянье, разочарование. Да, будет трудно, но «предупрежден, значит — вооружен», — писал Джеймс Мейс в статье «Вооружая войска», вооружая прежде всего знаниями, умом, творчеством.
И любовью.
На открытии мемориала жертвам голодомора-геноцида в Вашингтоне Президент Украины сказал: «Ваши мертвые выбрали меня» — этими почти библейскими словами Джеймс Мейс описал свою миссию. Он, великий американец и великий украинец, один из самых известных исследователей Голодомора, был одним из тех, кого мы называем людьми правды. Неутомимый рыцарь истины поведал горькую правду о событиях 30-х годов в Украине всему миру и, кстати, в значительной мере — самой Украине».
Но должна добавить, что сегодня наши мертвые выбирают каждого из нас. Те, кто лег от пуль на Майдане, в Иловайске, в Донецком аэропорту. И в напуганном, но несломленном Париже, Франции, горю которой мы искренне сочувствуем, потому что хорошо знаем, что такое неправедная война, невинные жертвы. Ведь чужого горя для людей совести все-таки не бывает. Такой была заповедь американца с украинским сердцем Джеймса Мейса, которую Украина наконец должна услышать. К которой должен прислушаться мир.
