Историю Украины заново преподносили столько раз, что некоторые факты, фигуры и события потерялись во времени и пространстве. Те, кто «выжил», в большинстве своем дошли до нас изувеченными, искривленными и клейменными идеологией других стран. Не удивительно, что мы до сих пор являемся потребителями мифов, которые нам навязывали веками.
Российская власть сразу после выступления Ивана Мазепы против Петра І не только клеймила имя гетмана, но и всячески пыталась стереть его из памяти потомков. Итак, удалось ли ей достичь того, что украинцы забыли Мазепу? Или они продолжали все-таки помнить о мятежном гетмане? Если помнили, то как именно? Об этом мы побеседовали с Максимом Яременко — доктором исторических наук, доцентом кафедры истории Национального университета «Киево-Могилянская академия», старшим научным сотрудником Национального музея истории Украины.
«МАЗЕПУ СОВРЕМЕННИКИ СТАВИЛИ В ОДИН РЯД С СУВЕРЕННЫМ ВЛАСТИТЕЛЕМ»
— Жизнеописание Ивана Степановича Мазепы соткано из переплетения фантастических легенд. Этому дополнительно способствовало и то, что за период романтизма судьба Мазепы заинтересовала многих европейских мастеров (Байрон, Гюго, Пушкин, Словацкий). В этих произведениях Мазепа стал действительно романтическим героем с множеством любовных и авантюрных приключений. Но в этих сюжетах не хватает большого государственного деятеля, интеллектуальной мощи Мазепы. Существует ли, по вашему мнению, способ преодолеть этот разрыв?
— Я думаю, что ответ зависит от того, о ком мы говорим. Время романтизма давно прошло. Серьезные профессиональные историки на Мазепу как на святой образ не смотрят уже очень давно. Если вы имеете в виду широкую аудиторию, я — человек, который в полной мере осознает то, что призывать читать научные книги неподготовленных людей не придется, но сейчас есть достаточно текстов, написанных профессиональными историками в абсолютно доступном форме для широкой читательской аудитории. Можно вспомнить книгу о Мазепиане Татьяны Таировой-Яковлевой — российского исследователя, которая сначала увидела мир в серии «Жизнь замечательных людей», а уже потом в несколько измененном виде — как научная монография в переводе на украинский язык. Там как раз Мазепа описан с акцентом на его государственную деятельность, а не на том, что было привлекательно для романтиков.
ФОТОРЕПРОДУКЦИЯ НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»
Я думаю, при современных возможностях для того, кто захочет узнать о Мазепе больше, открыты все пути. Можно идти в библиотеки, искать в интернете. Информации достаточно. Меня как специалиста другое волнует. Дело в том, что в последнее время, историки шаблонно говорят о Мазепе, не ищут новые темы для исследований в его биографии, повторяют одно и то же. Вместо этого есть много интересного и, что показательно, открытия делают не только те историки, которые занимаются военной или политической деятельностью Ивана Степановича, а исследователи, изучающие культуру. Анализ последней помогает там, где не хватает прямых политических деклараций. Например, есть исследования, посвященные анализу панегириков. В них Мазепу сравнивают с солнцем или луной. Это топос, но к кому было принято прикладывать такой топос? С солнцем сравнивали польских королей. Следовательно, Мазепу современники ставили в один ряд с суверенным властителем.
— Вы сказали, что изучают одно и то же о Мазепе. Возможно, потому, что мы до сих пор не изучили основные исторические факты, связанные с ним? Большая часть людей считает его изменником и до сих пор не воспринимает как украинского героя.
— Я могу с вами согласиться, что такой образ Мазепы как изменника существует и теперь. Но стоит представить, в каких сферах. Мазепа был антигероем украинско-российских отношений в имперской идеологии, и, может быть, еще больше был антигероем в советское время. Потому что советская идеология, кроме того, что переняла все имперское, сюда еще добавила социальные аспекты. По их версии, он не просто восстал против царя, не просто изменил нерушимой дружбе, к которой украинцы якобы все время стремились, а еще и был гетманом-экплуататором, который едва не закрепостил крестьян.
У меня такое впечатление, что по крайней мере некоторые общества (хоть и небольшие) в Украине, в настоящий момент еще больше не любят Мазепу, чем их предшественники не любили его в имперское время ХІХ в. В первую очередь, я имею в виду определенные церковные структуры. Скажем, в ХІХ в. Киево-Печерская лавра — монастырь «Русской Православной Церкви» — издавала большое количество путеводителей. Те, которые составляли в самой Лавре и те, которые просто там печатались и проходили соответствующую цензуру. Разумеется, что эти путеводители предназначались в первую очередь для людей, ранее в Киеве не бывавших, для паломников. Они должны были очень коротко рассказать людям о святынях Киева и почему им нужно поклониться. Очевидно, Киев наполнен следами Мазепы. Когда он был гетманом, то поддерживал материально разные строительства, реконструкции, обогащал ризницы монастырей и тому подобное. В этих путеводителях по Лавре, начиная с конца ХVIII в., когда описывалась ее территория, никогда не забывали о том, что это построено или оснащено на средства Мазепы: о стенах, церкви Всех Святых или ризнице Успенского собора. И очень интересно, что никогда возле его имени не было какого-то клейма, лишь констатировали факт благотворительности гетмана.
«О МАЗЕПЕ ПИСАЛИ ДАЖЕ ТАМ, ГДЕ МОЖНО БЫЛО СМОЛЧАТЬ»
— Сословная структура Гетманщины состояла из казацкой старшины, простых казаков, посполитых, мещан и духовенства. Какие слои поддержали Мазепу, а какие нет? И почему?
— Казачество вырастало и ориентировалось на политическую культуру, которая ей была хорошо знакома. Это политическая культура Речи Посполитой (хотя в настоящее время исследователи выделяют и практики, характерные для степных государств). Она существенно отличалась от политической культуры Московского царства. В Речи Посполитой даже когда выбирали короля (!), то заключались пакты, конституции, определенные обязательства, чего не было и не могло быть в Московском государстве. Когда Богдан Хмельницкий заключал Переяславский договор, произошел конфликт, ведь от казаков требовали присягнуть царю, а царь в ответ не присягал. Я думаю, что казаки не до конца понимали эту московскую политическую культуру. Де-юре все казаки, от самого низшего до наивысшего, были людьми, которые имели полноту политических прав, перебрав на себя облачение речпосполитского народа политического, то есть шляхты. Бесспорно, де-факто было расслоение, то есть простой казак не мог стать даже старшиной среднего звена.
ГРАФИКА СЕРГЕЯ ЯКУТОВИЧА. ИЗ ЦИКЛА «МАЗЕПИАНА» / ФОТОРЕПРОДУКЦИЯ ИЗ АРХИВА «Дня»
После выступления Ивана Мазепы против Петра І из царской канцелярии начали выходить распоряжения. Как в любой идеологической пропаганде, применялись не всегда правдивые факты, например, что Мазепа решил вернуть Гетманщину назад под власть польских королей, что будет преследование православной веры то ли от поляков-католиков, то ли от шведов-протестантов. Сразу началась так называемая война универсалов, война писем, грамот, указов. В тогдашней казацкой культуре было сформировано такое понятие, как «отчизна». Под отчизной они понимали в первую очередь те территории, на которые распространялась власть Войска Запорожского. Как максимум — гетманы хотели установить власть над всеми русскими землями, включительно с теми, которые входили в состав Речи Посполитой (речь шла о землях бывшей Киевской православной митрополии). Часто «отчизна» фигурирует именно там, где распространялась власть гетмана. Очень быстро Петр І прибегнул к такому интересному ходу: в указах он говорит украинцам, что Мазепа изменил их отчизну.
«ЛЮБОВЬ ПРИБАВЛЯЕТ ИНТЕРЕСНЫХ ЧЕРТ МАЗЕПЕ КАК ЧЕЛОВЕКУ»
— Во многих произведениях воспета любовь Мазепы к Мотре. Как вы к этому относитесь?
— Любовь еще раз прибавляет интересных черт Мазепе как человеку. Мы иногда больших исторических деятелей воспринимаем как монументы, к которым нужно только нести цветы. Часто теряется их восприятие как живых людей. А живые люди не бывают только белыми или черными. Очень интересно, как сам Мазепа относился к своей любви на старости лет. Известно, что он писал неплохие стихотворения, а умение слагать стихотворения на то время была признаком образованности. До нас дошло в переводе на русский несколько его произведений. Одно из них посвящено размышлениям о своей старческой любви, где он обыгрывает тему, что и борода уже седая, и годы большие, а ты стар и молодую полюбил.
Возвращаясь к вопросу, помнили ли гетмана потомки, то, конечно, так. Представление о том, что образ Мазепы тотально уничтожали, но если не могли уничтожить, то всячески порочили, не совсем корректные. Несомненно, Мазепа был антигероем в имперской и советской идеологиях, но о нем вспоминали: индивидуально — и комплиментарно, официально — часто нейтрально, в частности когда речь шла о его поддержке сооружения храмов.
