Известный певец и исполнитель своих песен, автор книг «Затяжной прыжок» и «Белая птица удачи» приехал в Киев на торжества по случаю 10-летия со дня вывода войск бывшего Советского Союза из Афганистана. Его называют артистом — участником боевых действий. Ведь Александр Яковлевич бывал там неоднократно. Именно на этой войне родился его «Афганский цикл». На гала-концерте певца зрители не отпустили со сцены, пока не прозвучали щемящие «Караван» и «Черный тюльпан».
— Александр Яковлевич, чем для нас был и стал Афганистан?
— Для меня проблема Афганистана двоякая: политическая и общечеловеческая. Я впервые туда прилетел в 1986 году. И уже тогда четко понял, что воевать там мы не должны. К нашим солдатам относился как к детям, которых родители не сумели «отмазать» от армии. Им не повезло, попали служить в Афганистан. Они хотели слышать мои песни, и отказать в такой малой радости я им просто не мог. Тем более, что в любую минуту могла оборваться их жизнь.
Был у меня и «хемингуэевский комплекс», как его называю — элементарное мужское начало. Проверял себя в экстремальных условиях. И еще я был там с чисто медицинских позиций. Я врач, когда людям плохо — не могу находиться в стороне. «Если не я, то кто?» — мой жизненный принцип.
— Афганский цикл — целая страница в вашем творчестве. А как родился ваш «Черный тюльпан»?
— Каждая песня рождалась по-своему. Иногда мучительно долго, порой быстро, но всегда с болью и нервом. На пике стресса за 20 минут написан «Черный тюльпан». После перехода до Шинданда, обстрела, потерь наших ребят увидел, как грузят их тела в цинковые гробы. Потом самолет, два стакана водки, рыдания с Виталиком Юркиным (он был начальником политотдела 5-й дивизии).
— Люди, прошедшие войну, часто меняются. Как повлиял Афганистан на ваш характер, мироощущение?
— Мне сложно говорить о себе. Хотя я тоже замечаю, как обострилось восприятие происходящего. На мелочи стараюсь не обращать внимание, знаю цену дружбе. Я заметил, что люди, видевшие смерть, имеют очень грустно-больные глаза, даже когда улыбаются. Есть понятие «афганский синдром», теперь добавился чеченский. Однажды увиденные кишки на проводах никогда не забудутся. Хотя на войне — как на войне. Там и свадьбы, дни рождения справляли, влюблялись, женились, рожали детей. Но, к сожалению, там преобладают черные и красные краски.
— Как вы считаете, почему авторская песня сдала свои позиции, и эфир заполонила третьесортная попса?
— Я не люблю термин «авторская песня». Это кто сам написал и исполнил ее? Для меня «Битлз» — тоже замечательная авторская песня. Хочу напомнить четверостишье «Зарубите себе с детства, графоманы-лопухи: у поэтов нету текстов, у поэтов есть стихи». Я пишу стихи, потом музыку. Точно не подсчитывал, но уже более 500 стихотворений вышло из-под моего пера. Мне кажется, что сданы позиции из-за того, что это самодеятельность. Время физиков и лириков осталось в середине 60-70-х годов. Пение возле костра хорошо в определенное время. Мы живем на пороге третьего тысячелетия. Нужно хотя бы правильно уметь настраивать гитару. Дилетантство не проходит. Есть песня — хорошая или плохая, написанная в разных жанрах. «Попса» стала издержками производства и идеологии. Ею легче набить побыстрее собственный карман, поэтому звучат однодневки.
— Расскажите о вашем последнем путешествии на Амазонку. Когда ждать выхода на экраны фильма?
— Побывать на Амазонке мечтал, можно сказать, с детства. Читал книги об индейцах и представлял себя в джунглях. А удалось совершить это наяву только сейчас. В субботу в «Смаке» Андрея Макаревича телезрители увидят, как мы готовили черепаху в экстремальных условиях. Словили ее мы самостоятельно. Поваром был наш проводник Жакарэ. Его имя в переводе с португальского обозначает «крокодил». Мясо черепахи мне напомнило вкус телятины.. Для меня самым трудным в джунглях были укусы москитов. Они не так назойливы, как комары, но их токсин вызывает сильный зуд. На спине буквально не было живого места. Несколько ран не зажили до сих пор. Все остальное пережить можно. Крокодилы, пираньи, змеи, анаконды на нас не нападали. Аборигены предупредили о коварстве рыбешки, похожей на нашего сомика (без глаз и вся покрытая слизью). Стоит ей попасть в прямую кишку или мочевой пузырь — выгрызет. Жить на берегах Амазонки нелегко. Продолжительность жизни местных жителей небольшая — до 30 лет. О нашей одиссее сняли шестичасовый фильм. Смонтируем минут на 50 и отдадим на какой-нибудь российский канал. Написал там песню, пока без названия. Мелодия получилась «в ритме лодки». Сочинял под гул мотора.
— Вы несколько лет ни грамма алкоголя в рот не берете. Как удается не поддаваться, ведь выпить с вами многие за честь считают?
— Если скажу, что легко — никто не поверит. У нас каждый второй мужик — хронический алкоголик. Заявляю как врач. К заболеванию приводит регулярность, а не количество. Моя норма была — бутылка. Сейчас дал зарок и не нарушаю свое слово. Хотя иногда очень хочется выпить. Ведь наша жизнь — сплошной стресс...
