Недавно в селе Щитынская Воля, что в Ратновском районе на Волыни, мужчину... покусал бобер. Об этом мне рассказал Николай Степанович Денисюк, бывший учитель местной школы, местный краевед и летописец, великий любитель природы. Там, где человеческие жилища «ближе к лозам», бобры нагло обустраивают свои. «Лозы» — это бывшие осушенные земли, заросшие кустарниками. «Теперь здесь не пройти и не проехать. А место стало настоящим заповедником для бобров, — говорит Николай Степанович. — Наши люди обустроили уже до двадцати прудов около своих жилищ. Поэтому должны на ночь привязывать здесь собак, чтобы те своим лаем отпугивали бобров. Правда, у собак это не очень получается: не боятся бобры уже и их, так как на привязи». На улице Леси Украинки бобры обитают в каких-то 50—70 метрах от людей.
УСЫХАЕТ ДАЖЕ ОЛЬХА
А Николай Мельник, директор Ратновского государственного лесоохотничьего хозяйства, рассказал мне бывальщину, реальную историю, происшедшую с одним из их работников. Шел мужчина по дороге — и упал в бобровую яму аж по шею... Бобры умело подрывают дороги, яму не сразу заметишь, так и вступил в нее.
Сегодня уже никто не скажет, откуда в Щитынской Воле завелись бобры. Одни говорят, что пришли сами из соседней Беларуси, Николай Мельник слышал, что из Беларуси их когда-то завезли «для эксперимента»: как будут выживать в наших условиях. А поскольку волынские и белорусские леса и болота ничем не отличаются, то разжились эти милые, на первый взгляд, животные так, что сейчас от них один только вред. Николай Денисюк рассказывает, что еще в 1995 году лесник Николай Мартинец показывал ему два десятка заваленных в урочище Гура бобрами осин диаметром 20—30 сантиметров. «Часть из них была расчленена на куски разной длины, а некоторые — уже сплавлены до Хабарищенского канала, где и обитали в то время бобры. Эти трудяги не побоялись большого расстояния, а еще разных препятствий — высоких куч, густого камыша, попадавшихся на их пути», — и до сих пор удивляется трудолюбию и настырности бобров Денисюк. Пока на Волыни (как и в целом в Украине) действовали колхозы, то залуховское сельскохозяйственное предприятие, например, осушало болота. Но мелиоративные каналы уже давно заросли, их берега заселили бобры. В целом, этот кусок Волыни для них очень благоприятный: это пойма реки Припять, здесь богатая растительность, есть кормовая база для бобров, и условия для их распространения сейчас сложились наилучшие.
«Мы жилища бобров не разрушаем, за это — большой штраф, но разбираем их плотины, — говорит Николай Мельник. — Потому что из-за их дамб теряем много ресурса, а лесное хозяйство для Волыни — бюджетообразующая сфера. Усыхает даже ольха, которая лучше всего переносит влагу, может находиться в воде до сорока дней. И леса из-за бобров превращаются в кладбища деревьев, которые еще и забрать на сушу — проблемно. Для биоразноообразия бобры, конечно, нужны, но теперь приходится думать, как выжить с такими соседями человеку».
УКРАИНА ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ С ЦВЕТУЩЕГО ДВОРА
«И как вы здесь живете? Здесь же край света!» — мало какой новый человек, попав в село Залуховской сельрады, не скажет эту фразу, на что у местных есть своя традиционная отговорка: «Здесь — не конец света. Свет с нас начинается!» И начинается этот свет, начинается Украина с крайнего от границы с Беларусью дома в селе Хабарище, около которой, по словам Денисюка, «растет столько цветов, что во всем Ратновском районе нет».
Об истории родного края он написал книгу «За болотом Луховим». Залуховская сельская рада — одна из наименьших в Ратновском районе, на ее территории проживает только 910 человек, это в пяти селах: собственно Залухов, Щитынская Воля, Почапы, Заприпять, Хабарище. Раньше больше жителей было, только в Щитинский Воле — 960. В местной школе училось более 200 учеников, а сейчас — только 19. И ничего с этим не поделаешь: в восьмидесятых годах прошлого века из северных регионов Волыни, которые вплотную к Беларуси, произошло массовое переселение. Николай Денисюк посчитал, что белорусскими гражданами только из Щитынской Воли стали 305 человек.
— Ви думаете, наши люди там получили какие-то особенные профессии?.. — говорит Людмила Кацевич, которая после образования Самаровской объединенной территориальной громады уже не залуховский сельский председатель, а исполняющая обязанности залуховского старосты. — Их принимали доярками, трактористами, пастухами — в колхозы, но давали хорошие дома для проживания, достойные зарплаты, ну и социальная сфера у белорусов всегда была лучше, чем у нас».
Людмила Кацевич еще помнит, как в самом Залухове был колхозный роддом. Что бы ни говорили о советской власти, но если не было дорог между селами, то медицинскую помощь приближали к селянам. В прошлом году в селах бывшей Залуховской сельрады родилось всего шестеро детей, 18 человек отошли в вечность. Много пустых хат, и Щитынская Воля, в частности, здесь тоже в «передовиках», пустых хат здесь больше всего. В последнее время их начали выкупать лучане: ради дачи, рыбалки, охоты, прекрасной природы, местных озер. Местные тоже немного строятся (заработав в России), почти к каждому дому в Щитынской Воле подведен водопровод. Но демографическая ситуация от этих благ цивилизации не улучшится: нет для людей работы, поэтому в других краях ищут, где заработать на хлеб и к хлебу. В союзе с бобрами (потому что выкапывают урожай) селяне выращивают морковь, картофель. Выживают. Как принято у украинцев говорить: «дають собі раду».
Были надежды на присоединение к Самаровской территориальной громаде. Она объединила 4 сельрады, 19 сел и несколько десятков хуторов. Однако на должность главы ОТГ баллотировался всего один человек: председатель тогдашней Самаровской сельрады Николай Маргес. Он и победил. Пока не слыхать, чтобы жизнь в громаде кардинально изменилась. Да совсем не изменилась, говорит Людмила Кацевич. До Самар из Залухова — целых 25 километров, сообщения практически нет, один автобусный маршрут. В 5.30 можно этим рейсом выехать из Залухова в Самары, а обратной рейс только в 18 часов. Поэтому, чтобы поехать даже на сессию в ОТГ, залуховцы должны нанимать какой-то транспорт. Дороги же здесь такие, что осенью—весной превращаются в болото.
