Известно, что спорт — это, как правило, что-то больше, чем спорт.
Здесь и давние счета, и недавняя неприязнь, народные достижения и национальные комплексы, болезненная второсортность и непомерная амбиция. Здесь семейное становится публичным. Здесь засекреченное выходит на поверхность. Здесь такая же драма, как и в остальной жизни, но гипертрофированная, развенчанная, разрекламированная. В одно соревнование вкладывают так много лишнего, неспортивного, того, что должно оставаться за пределами арены, что на шеях спортсменов заметна грубая и мозолящая петля наших и мировых предубеждений, фобий и ошибочных взглядов. Она мешает им делать то, для чего они выходят на арену.
Соревноваться.
Спорт — это игра. А эту игру пытаются усерьезнить, сделать ставки выше, чем они есть. Выше, чем они должны быть.
Когда спортсмен перед поединком горячо молится Богу, так, чтобы все камеры видели, а затем проигрывает, всегда хочется знать, что он будет говорить Богу в следующий раз...
Это непомерное нагнетание драматизма в занятии, которое и без того должно было бы быть полностью драматичным, отдает очень плохим вкусом.
Отдает понтами.
А все потому, что в наше время, когда не так уже много войн, спорт их заменяет. В нем шипит невыплеснутый адреналин идиотов, которые спорт знают лишь по телевизору, как и саму войну.
Забудьте об элегантности и красоте спорта, в котором шипит ненависть или пренебрежение болельщиков — соплеменников. Они не заметят красоты игры. Они проморгают умение выигрывать, умение добиваться победы.
Мне было немного жаль соперника Владимира Кличко в недавнем поединке. Мариуш Вах тянул на себе невидимый груз своих и посторонних непомерных ожиданий. Он ставил на карту все, кроме умения противостоять опытному, уверенному, грациозному украинцу, который выходил на ринг боксировать и ни для чего другого.
Именно в канун польского национального праздника, дня независимости, который впоследствии «освятился» столкновениями националистов с полицией, польский боксер принес на ринг гипертрофированный патриотизм, а в зрительскую аудиторию привел свою семью: жену, малолетних детей. Его очень долго готовили к этому бою — тренеры, психологи, даже поваров привезли из Польши. Ему до тех пор поднимали ставки на игру, пока они не переросли в национальное значение для Польши. Были задействованы все резервы.
Те, что готовили Мариуша Ваха, наверное, не очень любят бокс.
Они любят лишь удачный результат.
Никогда раньше я не видел у наших западных соседей такого детского ощущения собственной второсортности. Спортивной, конечно же.
В этой роли естественнее выглядел бы россиянин Поветкин с двуглавым орлом не спине и именем любимого президента на устах. Впрочем, мы еще можем это увидеть, если он, наконец, осмелится на бой с украинцем и потом не отменит поединок, как он это уже делал. И не один раз.
Из-за таких вещей поединок между поляком и украинцем проходил не столь интересно. Большой заслугой поляка и его могучей челюсти считали то, что он смог выстоять все двенадцать раундов и удосужился на один пропущенный Владимиром удар в пятом раунде.
Этого маловато, чтобы бой запомнился.
Впрочем, это не помешало Владимиру быть на пике своей игры. Он в который раз порадовал своих поклонников хорошими быстрыми движениями, точными джебами и разительными ударами правой. Он выглядел находчивее и ловчее, чем его младший и не впервые ли выше него ростом соперник.
Это был первый бой Владимира после недавней смерти тренера, которого он очень любил, Эммануэля (Мэнни) Стюарда из Детройта, и он своего учителя не подвел.
Стюард — тренер-легенда. Крестный отец детройтского бокса. Наставник многих чемпионов. Его коллеги — аналитики, комментаторы из телесети HBO — говорят, что будут всегда помнить не только его уроки боксерской науки, но и его советы о дружбе и верности. Он любил людей не меньше, чем свой спорт. Он был прекрасным психологом и мог ментально настроить любого спортсмена на удачную игру.
Именно он отшлифовывал в украинце непревзойденный, изысканный боксерский танец.
Это он учил его благородству и сдержанности в движениях и мысленно.
Тихому, спокойному достоинству.
Это он учил его не тянуть на ринг ненужный груз.
Это он научил его быть большим атлетом не только, чем соперник, но и больше самого себя.
ОТ РЕДАКЦИИ
Виталий Кличко вместе с братом Владимиром полетел в Соединенные Штаты на похороны Эммануэля Стюарта. Последнюю свою победу Владимир посвятил тренеру. Стюарт на протяжении многих лет был наставником братьев Кличко, последние восемь лет он был тренером Владимира, сообщает пресс-служба братьев Кличко.
