Это произошло прошлым летом в одной из заштатных деревушек
российской глубинки, расположенной ровно на полпути между Архангельском
и Астраханью. По проселочной дороге, весело насвистывая, бодро шагал недобитый
«черным вторником» местный буржуй Василий Обналичкин. Путь его лежал в
недавно открытый бутик (бывший сельмаг) деревенского модельера не то немецкого,
не то французского происхождения Отто Кутюрова. Огибая небольшой ставок,
наполненный мутной водой с добавлением натуральной тины, нечерноземный
Рокфеллер с сожалением посмотрел на усеянный конскими яблоками и ржавыми
тракторными рессорами бережок, где отчаянно загорала небольшая группа его
односельчан.
— Да, это не Атлантический океан... — с сожалением подумал
предприниматель, сплюнув в упомянутый выше водоем. — Больше смахивает на
болото. Ну да мне теперь все равно. И решительно вошел в распахнутые двери
салона высокой, но продажной, моды.
— Дайте мне самые белые штаны, я еду в Рио-де-Жанейро!
— небрежно бросил он, обращаясь к продавщице Хуаните Тиховне, старой сплетнице
и убежденной поклоннице бразильских телесериалов.
— Штанов нету, — извиняющимся голосом произнесла та, заинтересовано
взглянув на Василия, — есть только брюки, да и те за 1000 баксов.
— Ну уж ладно, давайте хоть брюки, лишь бы побыстрее из
этой страны к полуголым мулаткам шоколадного цвета, — вздохнул тот, отсчитывая
вечнозеленые купюры.
— А вы правда в Рио, или заливаете? — полюбопытствовала
Хуанита Тиховна.
— Вот, путевочка при мне... — обиделся Обналичкин, взмахнув
у нее перед носом солидного вида бумаженцией, — в Бразилию! На месяц! Пятизвездочный
отель в двух минутах ходьбы от знаменитых пляжей Копакабаны!
— Напрасно вы так рискуете. Там, говорят, туземцы обзавелись.
Осквернили памятники Кортесу и Писсаро, требуют введение при бразильском
президенте должности советника по вопросам раскурки трубки мира и возвращения
населенным пунктам их исконных, доколумбовских названий.
— Ерунда все это, сплетни, распускаемые конкурентами латиноамериканцев
по туристическому бизнесу. Не на Кавказ же еду.
— Вчера по радио передавали, на бразильском побережье эпидемия
свинки, а над Амазонкой видели муху цеце величиной с человека.
— Это, небось, Копперфильд с курса сбился, перелетая Атлантику.
Да и от Амазонки до Рио-де-Жанейро примерно такое расстояние, как от нашей
деревни до ближайшей почтовой станции. Редкая муха долетит.
— Не скажите, вот и газетка у меня есть с подтверждением
этих фактов. А еще в ней сообщается, что из- за постоянных отключений холодной
и теплой воды барменам тамошних питейных заведений даже нечем разбавлять
текилу. Представляете, какой ужас! Да и отопительный сезон сорван в результате
саботажа работников бразильских котельных, целыми трудовыми коллективами
отправившимися в рабочее время на карнавал.
— Так ведь там жарища страшная, зачем мне отопление?
— Шутить изволите, господин Обналичкин. Вот прибудете в
Рио-де- Жанейро, вечером носочки свои белые в умывальнике простирнете (если
все же на часок-другой дадут воду). А сушить их как будете? Батареи-то
холодные!
— Да, невеселую картину вы мне нарисовали. Но я все же
поеду в Бразилию. Знаете, все равно хочется сменить обстановку. В океане
искупнуться, винца хорошего выпить, шашлычка поесть. Только не говорите,
что его там делают из диких обезьян!
Сказав это, Василий Обналичкин решительно повернулся к
продавщице задом, к выходу передом, и быстро пошел прочь. «Постойте, постойте!
— заголосила Хуанита Тихоновна, засуетившись за прилавком, — я еще не успела
вам сообщить, что обменять наши рубли на ихние крузейро можно лишь по грабительскому
курсу!» После этой коварной реплики в спину деревенский бизнесмен, мечтающий
о нормальном отдыхе, ускорил шаг. Но пересекая образовавшуюся у входа в
бутик небольшую лужу грязи, он вдруг споткнулся о греющуюся здесь на солнце
здоровенную свиноматку без рода и племени. При падении бедолага сломал
правую ногу и пару-тройку ребер, так что ни о каком заокеанском вояже не
могло быть и речи. Злоумышленники, подложившие Василию свинью, остались
неизвестными. Как, впрочем, и те, которые накануне каждого курортного сезона
стараются подложить ее славному Рио.
