Хотя, что это за разговор был... Сквозь всхлипывания и бормотание в носовой платочек я разобрала лишь, что ее Вася, такой «золотой», благополучный и любящий муж, обидел ее. Они женаты уже четыре года, у обоих — неплохая работа, любят друг друга. Детей, правда, нет. Да они не очень и переживали. До сегодняшнего дня.
А сегодня Нинка обнаружила, что беременна. Честно говоря, подозрения возникли еще неделю назад, но все сомнения исчезли после утреннего посещения врача. И вот теперь она сидит и рыдает у меня на диване.
— Ну и чего ты ревешь, глупая? Это же замечательно, — как могла, успокаивала ее. — Или ты не хочешь иметь ребенка?
— Хочу! — снова захлебнулась в слезах Нинка, и я поковыляла на кухню, чтобы принести ей стакан воды.
— Хочу, хочу! — повторила, когда залпом выпила его до дна. — Но Вася... Он — категорически «нет».
— А уговаривать пробовала?
— Где там! Зациклился на своем, нет — и все тут. Сначала — карьера, квартира побольше, автомобиль, а потом где-то там — и ребенок. А где оно, это «где-то там»? — С отчаянием воскликнула Нинка, — когда будет «потом», если мне через месяц — 28? — И снова начала плакать.
— Ну хорошо, а что же ты думаешь делать? — спросила я.
— Понятно, что... Слушай, Ксюш, одолжи денег, а? Хочу, чтобы без осложнений все, чтобы инфекций никаких... А у нас нынче туго. Да еще и он... (опять всхлипывание) сказал: сама не убереглась — сама и решай эту проблему. Одолжи, солнышко, я же знаю — у тебя есть. А я отдам, как только смогу.
... Нинка, Нинка, дело не в деньгах. Их мне не жалко не то что одолжить, но и просто дать тебе. Жаль тебя, и жаль той жизни, которую хочешь уничтожить. Ясно, ради ребенка ты Васей не пожертвуешь, то есть, отношениями, жизнью с ним. Но ведь тот, кто у тебя под сердцем, — тоже Вася, его кровиночка, его частичка (а не «залет», как он сказал)...
Давая деньги, в последний раз с грустью посмотрела подруге в глаза:
— Нин, а может, не надо? Это же грех. А Вася твой никуда не денется — вы ведь женаты.
— Нет, Ксюша, я не могу. Если он меня бросит — я убью себя. Так пусть уж лучше убью то, что еще не родилось.
Она ушла. А я проплакала всю ночь, как дуреха. И Нинку жалко. И себя жалко (сама, в свое время, побоялась это сделать — теперь мужа нет, а «сувенир на память о любви» остался). А больше всего — страшно: дала деньги на убийство... Боже, Боже, кто же я после этого?
