Олечке был годик, когда родители отдали ее в чужую семью, чтобы самим поехать на заработки в Италию. За два года их отсутствия девочка стала родной людям, у которых свои дети давно уже взрослые. Родные мама и папа были для Оли только голосами в телефонной трубке. Не приехали они и тогда, когда малышке исполнилось три годика, а решили передать дочурку бабушке, которую она почти не знала. Но опекуны не смогли отдать ребенка, словно надоевшую игрушку...
Возможно, тогдашние посетители Луцкой городской детской поликлиники и вспоминают шокирующую картину, развернувшуюся прямо в коридоре учреждения одним зимним днем. Сначала ничего не предвещало конфликта. Две женщины — одной за 50, а другая явно ее дочь — привели на прием девочку. Дитя бегало от старшей к младшей, обнимая обеих с одинаковой любовью. И вдруг к ним бросились две другие женщины, только что зашедшие с улицы. Одна кричала, что не допустит приема у врача, другая тоже кричала и теребила ребенка так, что администрации пришлось вызывать милицию.
Вряд ли кто-то из вынужденных очевидцев этой сцены что-то понял. Потому что после того как девочку поводили из кабинета в кабинет и выдали справку о состоянии ее здоровья, маленькую уговорили перейти из рук женщин, которые ее привели, в руки тех, которые пришли в поликлинику позже. Хотя к младшей из незнакомок она так и не пошла, а старшую, видимо, немного знала. На просьбу заехать к ним и забрать Олечкину одежду и игрушки («Без зайки она не заснет!») родная, как оказалось, мама отрезала, что у них есть свои игрушки.
«Они сели с ребенком в машину, хлопнули дверями и поехали. А мы вернулись в квартиру, где все напоминало об Оле. Ее кроватка, в которой спала эти два года, любимый заяц, к которому прижималась ночью, пижама и маленькая подушечка, которую моя мама сделала специально для нее», — рассказывала Алла, дочь Нины Васильевны, которая была опекуном чужого ребенка два года.
Опекуны не знают, как засыпала в тот день и ту ночь девочка, которую в принципе бесцеремонно вырвали из обычного ей мира. Она доверчиво пошла на руки к родной бабушке, которая иногда приходила к ней в детсад, но никогда раньше не брала к себе домой. Но ведь маму девочка не помнила! И хотя говорят, что детская память коротка, поэтому Оля должна быстро пережить стресс «возврата в семью», но не отразится ли он впоследствии в ее детских кошмарах?..
А начиналась эта вполне реальная история (по понятным причинам фамилии действующих лиц названы не будут) так благополучно, что никто никогда не мог бы предвидеть дальнейшего развития событий, которые поссорили не только две семьи, но и чиновников, причастных к решению проблемы. Потому что быть безразличным и официально отстраненным в создавшейся ситуации не мог никто. Даже исполком Луцкого городского совета принимал два противоположных решения. Сначала перевесило мнение о том, что ребенка необходимо оставить у опекунов, которые воспитывали его во время отсутствия на горизонте не только родителей, но и каких-либо других родственников, а потом, правда, после настойчивого наплыва жалоб со стороны родных родителей Оли, все же постановили передать ее родной бабушке... Сцену воссоединения семьи и могли наблюдать посетители городской детской поликлиники. Но почему ребенка передавали именно здесь, а родная мама готова была лечь костьми, чтобы не допустить обследования дочери у врачей?
Когда недавно в луцких школах провели опрос, у скольких детей мама или папа находятся на заработках за пределами Украины, то таких оказалось ни много и ни мало, а полторы тысячи. А детей, у которых за границей и мама, и папа — целая тысяча. В большинстве случаев эти дети воспитываются в нормальных условиях у родни, а родители вынуждены оставлять семью и ехать «в миры» действительно из за нужды. Но и случаи, когдадети оставлены на дедушку и бабушку (или дедушку, или бабушку), у которых серьезные проблемы с собственным здоровьем, а им еще и внуков подбрасывают, тоже многочисленные... Супруги Максименко (назовем их так) решили поехать в «благословенную» к украинским отходникам Италию, когда их дочурке еще и год не исполнился. Олечка была поздним ребенком, мама родила ее в возрасте, ближе к сорока, чем к тридцати. У ее мужа это был второй брак, а от первого у него был почти взрослый сын, который сейчас находится вместе с Максименко в Италии. Сначала ребенка оставили на родную бабушку, а тем временем папа, будучи работником бюджетной сферы, сумел оформить на себя трехлетний декретный отпуск. Рассказывают, что отправиться на заработки их заставили квартирные долги. Вскоре в Луцк пошли передачи и письма с фотографиями. На них улыбающиеся папа и мама загорали на берегу Адриатики, были запечатлены на фоне исторических памятников. По всему видно, что жилось им в Италии неплохо, но буквально через месяц-два умирает луцкая бабушка, старая и давно болеющая. Валя, Олина мама, даже на похороны не могла приехать, потому что находилась в Италии не так давно и боялась, что назад не пустят. Так случилось, что на время похорон ребенка взяли к себе вообще чужие люди. Приехать (и то уже после похорон) смогла только Валина сестра, находившаяся «в наймах» более длительный срок и имевшая уже документы на легальное проживание.
Взять на себя дальнейшие заботы о годовалой малышке никто из семьи не захотел. О том, чтобы оставить «наймы» в Италии, тоже речь не шла. В какой- то момент Валина сестра и вспомнила о «доброй семье Олейников», с дочерью которых она давно дружила. Они согласились принять в дом Олечку. О деталях делового соглашения сегодня обе стороны умалчивают. Максименко утверждают, что платили Олейникам на содержание их дочери большие деньги. Но оправдывали ли материальную выгоду бессонные ночи и переживания за чужого ребенка (как говорят, не приведи Господь, чтоб что-то случилось!)?..
Существовала же в природе еще одна родная бабушка — мать Олиного папы. Она с семьей жила в небольшом селе, имевшем хорошее транспортное сообщение с Луцком. Но долгое время особого интереса к внучке не проявляла, а напомнила о себе Олейникам только тогда, когда встал вопрос о продлении для сына отпуска по уходу за ребенком. Как известно, такой отпуск можно продлить до 6 лет. Максименко никак не хотелось уезжать из Италии, потому что привыкли к другим, чем в Украине, заработкам. Но чтобы отцу дали отпуск по уходу за ребенком до 6 лет, должны быть серьезные основания, в частности, состояние здоровья дочери. Возможно, Оля и дальше бы находилась у опекунов, потому что родные родители к ее содержанию до сих пор не имели претензий. Но когда Валя предложила оформить справку, что Олечка — больна, опекуны «уперлись рогом»...
— Получается, что мы не ухаживали за ребенком?! Оля вполне здоровая девочка, она посещает детский садик. И «делать» справку, что она больна, никогда не будем. А ребенка отдадим только тогда, когда ее обследуют врачи. И будет написано: ребенок здоров.
О том, что Олейники ухаживают за чужим ребенком, официальные органы узнали случайно. Оля же не сирота, имеет многочисленную семью, поэтому никто из чиновников не имел оснований контролировать состояние ее существования. По документам она проживала в родной семье. Но Олейники сами обратились за оформлением опекунства, потому что собрались везти Олю на море.
— Остановят машину на трассе, и как мы объясним, чей у нас ребенок?!
Официальные обследования засвидетельствовали, что нахождение девочки в чужой семье ничем не хуже, чем в родной. Квартира напоминала игрушечный магазин, у малышки было достаточно и одежды, и обуви. А толстенный семейный фотоальбом зафиксировал мгновения мирного и счастливого сосуществования. На снимках Олечка как родных обнимала и целовала опекунов. Если бы не знать, что она им чужая, никогда бы не подумал, что это не родные люди... И если даже Олейники получали за уход деньги, то за него нужно было платить.
Девочка ходила в детсад, любила играть с детками. Ее научили и рисовать, и танцевать. И когда встал вопрос ребром: отдаем Олю родной бабушке — Олейники запаниковали. Во первых, к дочурке привыкли. А во-вторых, в селе, где живет бабушка, детсада нет. А какое воспитание получит девочка в доме, где кто- то из родственников хорошо выпивает, а у другого, говорят, проблемы с психикой... Но «подпирала Италия», и Максименко пошли в наступление. Одна из чиновниц, имеющая отношение к решению этого дела, считает, что если бы не надобность в продлении отпуска по уходу за ребенком (что давало возможность отцу Оли сохранить рабочее место и заработать деньги в Италии), то никакого конфликта не было бы вообще. Оля и дальше была бы дочерью двух семей...
На заседании исполкома разгорелись настоящие страсти. Одни доказывали, что ребенок должен быть у тех, кто ее родил. А другие с не меньшим запалом напоминали народную мудрость: «Не та мать, что родила, а та, что воспитала». Однако перевесили все же сугубо формальные причины: воссоединение семьи Максименко с дочуркой состоялось. А иначе быть и не могло. На основании чего органы власти могли бы отказать родным родителям и родной бабушке забрать собственное дитя у опекунов?! А мораль к делу не подошьешь...
— Мы были бы спокойны, если бы в селе, куда бабушка забрала Олю, был хотя бы детсад. Она же теперь лишена друзей, общения, интересных занятий... Но в меру своего развития они этого не понимают, — считают опекуны девочки, которой пришлось стать «дочерью напрокат». — Вы думаете, легко ухаживать за таким маленьким ребенком?! И ночами не досыпать, и трястись, чтоб не заболела... И все время отчет давать, хоть и по телефону, так ли ухаживаешь. Правда, до этого конфликта Валя и ее муж не имели к нам претензий. Если бы не та справка, мы бы и дальше оставались близкими людьми.
Когда Олейники вернулись домой (после того, как им не дали даже поцеловать на прощание Олю), двухкомнатная квартира показалась им слишком большой и пустой. Все было на месте: игрушки, кроватка, туфельки. Родные ничего не забрали в новую Олину жизнь! А недавним опекунам казалось, что из дома ушел не чужой ребенок, а родная душа.
Между прочим, родной отец Оли так из Италии «на разборки» и не приезжал. Боялся, что не пустят назад?.. Но стоят ли деньги того, чтобы годами не видеть ребенка, не слышать его первых стихотворений, не держать его возле груди, когда болеет?.. Каждый, причастный к этой житейской драме, по-своему решает эту дилемму.
