21 февраля исполнилось 63 года со дня, когда в Бабьем Яру в Киеве гестапо расстреляло поэтессу и общественного деятеля Олену ТЕЛИГУ вместе с другими участниками украинского националистического подполья. Вчера на месте гибели героев состоялся траурный митинг.
Имя Олены Телиги в Украину возвращается постепенно. Это прежде всего связано с тем, что большую часть своей жизни она прожила за пределами Родины. Родилась в Ильинском под Москвой в семье императорского ученого-гидролога украинца Ивана Шовгенива. Через какое- то время семья переехала в саму Москву, позже — в Петербург. А с началом национально-освободительных движений в 1917- 1918 годах переехала в Киев. Отец стал министром правительства УНР, с которым потом эмигрировал в Чехию. Там Олена сблизилась с поэтами и писателями так называемой Пражской школы: Евгением Маланюком, Олегом Ольжичем, Натальей Ливицкой-Холодной, Галей Мазуренко... Как член ОУН в 1941 году Телига вернулась в Киев, возглавив городской Союз писателей. Здесь и трагически погибла в возрасте 35 лет. В советские времена вообще было запрещено вспоминать о поэтессе.
Собственно, первые сведения о ней появились в 1989 году в киевской периодике. В начале 90-х стали доступны отечественные архивы. После войны НКВД привезло из Чехии большинство документов (часть их попала в Москву и Ленинград), касавшихся украинской эмиграции. Некоторые ценные материалы все же остаются за границей: в России, странах Западной Европы, Канаде и США.
«День» обратился к ученому Екатерине КРИВОРУЧКО, которая уже около пятнадцати лет исследует жизнь и творчество Телиги, с просьбой рассказать о новых находках. «В течение последних лет я побывала в местожительствах Шовгенивых-Телиг в разные годы. Поработав в тамошних архивах, а где-то побеседовав с очевидцами тех событий (кое-кто из них хорошо помнит поэтессу), мне стало известно несколько ценных фактов и подробностей, которые приоткрывают завесу даже над целыми периодами жизни Олены, — говорит госпожа Екатерина. — Например, до недавнего времени ученые почти ничего не знали о ее детских годах. В 2002-2003 годах я нашла в Москве и Петербурге дома, где жил Иван Шовгенив с семьей. В российской столице этот добротный дом XIX века стоит в самом центре в Луковом переулке, 15. А Клинский проспект,2 и улица Верейского,4 — их петербургские адреса». Далее Екатерина Криворучко рассказывает, что все эти квартиры снимались. У Шовгенивых-Телиг никогда не было собственного жилья, хотя Иван Шовгенив, известный ученый, считался человеком зажиточным. Мать Юлиана Качковская (о ней до сих пор вообще не было сведений) происходила из уважаемого священичьего рода из Подолья. Она закончила Высшие Бестужевские женские курсы. Родители заботились, чтобы дети получили хорошее образование. В частности, иностранным языкам: французскому, немецкому, русскому сыновей и дочь учили гувернантки. «Очевидно, чувство стиля и вкуса у Олены воспитано еще с детства, — считает исследователь. — Из нее должна была вырасти светская дама: образованная, прекрасно разбирающаяся в литературе... Я потом долго думала, как она, аристократка, жила в глухом польском селе Желязна Жондова, куда переезжала из Варшавы на весну-лето с 1931 по 1933 годы. Собственно, ее мужа Михаила как геодезиста отправили туда осушать болотистую местность. А потом поняла, что в нее был не имущественный аристократизм, а аристократизм духа!»
В киевском архиве кинофотофонодокументов ученая натолкнулась на невыразительное фото с надписью Михаила Телиги на обороте: «Я прожил три лета в семье Станислава Прусика в Желязний Жондове». И вскоре поехала искать это село в Варшавском воеводстве. Сегодня в том доме живет сын хозяина. Сам он о квартирантах знал из рассказов отца, а вот сестра их хорошо помнила — тогда ей было 11-12 лет. Как рассказывает Екатерина Криворучко, госпожа София, пожилая женщина, с теплом вспоминала, как Олена много читала. Просила рабочих, которые часто ездили в соседний городок, привезти новых книг из библиотеки, отдавая взамен прочитанные. Помнила, как поэтесса, удобно умостившись на лавочке, любила смотреть, как хозяйка разжигает огонь в печи. В стихах Телиги, собственно, чувствуется, что огонь — ее стихия. Кстати, как потом выяснилось, стихи «Літо», «Поворот», «Сонний день», «Відвічне» и другие написаны именно в Желязней Жондове. По словам очевидицы, в 1932 году Михаил Телига купил фотоаппарат. Это объясняет, почему фотографий середины и конца 30-х больше всего. От того времени в доме остались деревянное распятие и фарфоровая фигурка Матери Божьей.
И почти сенсационная новость — нашлось еще одно стихотворение Олены Телиги «Вже тисячу разів я допивала келих...»! Всего их насчитывается сорок. Последнее датировано 1939 годом. Екатерина Криворучко предполагает, что это также написано в конце 1939-го — начале 1940-го. «Вже тисячу разів я допивала келих» — стихотворение символическое. Оно написано в ответ на обвинения, что, мол, женщина давала повод ею увлекаться, в частности теоретику украинского национализма Дмитрию Донцову. И действительно, Телига была очень женственной, грациозной и стройной. Поэтому не удивительно, что в нее были влюблены журналист Олег Штуль-Жданович, писатель Улас Самчук, сын украинского новеллиста Юрий Стефаник... В обнаруженном стихотворении поэтесса дает ответ недоброжелателям, что она с этим незнакомцем, по всей вероятности Донцовым, — друзья, побратимы, но не более того... Стихотворение исследователь нашла в одном из архивов Северной Америки. А с ним еще около 300 фото, личные вещи супругов: нотные тетради мужа, знаки отличия с его военной формы, студенческие документы обоих... Новые находки вместе с другими материалами войдут в книгу Екатерины Криворучко «Олена Теліга», которая появится в конце этого года.
