Опубликованный в «Дне» цикл статей известного юриста и политика Инны Богословской — «Мир нуждается в любви» (№№13 и 18), «Нет ничего прекраснее, чем свободный человек» (№23) и «Лидеры и элиты» (№28) — вызвал большой интерес у наших читателей, о чем свидетельствует количество пришедших в редакцию писем. В них содержатся просьбы передать благодарность автору за очень интересные мысли о жизни, процессах, происходящих в мире, и через их призму — в Украине. Например, Мария Лукашова из г. Щорс Черниговской области пишет: «Статьи Инны Богословской читала с упоением. Написаны они доходчивым, образным языком. Во многих размышлениях находишь созвучие своим мыслям, с некоторыми положениями хочется поспорить». Во многом соглашаясь с И. Богословской, читатели, тем не менее высказывают свои взгляды по ряду актуальных для украинского общества проблем. Сегодня мы публикуем одно из таких полемических писем — киевлянина Анатолия Ципко.
Надо отдать должное газете «День»: генезис и качество украинской политической и экономической элиты постоянно обсуждаются на ее страницах с привлечением как известных авторитетов, так и с участием читателей. Среди многочисленных публикаций не припомню ни одной комплиментарной. Как правило, авторы справедливо отождест вляют затянувшееся кризисное состояние экономики и общества с моральными и профессиональными качествами тех, кто руководит страной. При этом используются такие определения, как лжеэлита, творцы теневой экономики, номенклатура, параллельная власть и т.д.
Несколько особняком в ряду публикаций на эту тему находится последняя статья Инны Богословской «Лидеры и элиты» («День», №28). Хотя сама автор признается, что писала статью в состоянии сложных «горячо-холодно-тоскливо-оптимистических чувств», с некоторыми ее положениями нельзя согласиться. Действительно, в условиях стремительно меняющегося мира тем, кто взялся представлять украинскую политическую и экономическую элиту, почти нечего предложить ведущим мировым элитам: разные уровни культуры и самих элит, и социумов (здесь возникает вопрос: что первично, а что вторично? — Ред. ). Там уже давно прошли все то, чему у нас только начинают учиться.
Да, очень важно научить представителей нашей элиты правильно одеваться и вести себя за столом, не употреблять лексику, неприемлемую в приличном обществе, и т.д. Прекрасно, если кто-то из них когда-то «начинает (? — А.Ц. ) понимать ответственность за то, что происходит за пределами его личного пространства». Беда в том, что большинство этого не понимает и никогда не поймет, а их «личное пространство» простирается далеко в оффшоры и зарубежные банки. Поэтому, в отличие от представителей власти и бизнес-элиты на Западе, для большинства наших не знакомо понятие «национальные интересы».
Для бывших и действующих научных работников, инженеров и др., находящихся не по своей воле на грани выживания, безусловно, было полезно познакомиться с рекомендациями И. Богословской о том, как надо выходить из ситуации, «настраиваясь на высокую волну свободы мысли», «одевать хорошую одежду и идти на хороший концерт или в театр» и т.д.
В действительности же проблема намного глубже. Абсолютно прав Юрий Саенко («День», №22), когда утверждает, что украинский бизнес построен на социальном заговоре. Эта же тема более широко исследуется на примере современной России в книге С. Морозова «Заговор сегодня» (Москва, «Алгоритм», 1999 г.).
Вывод один (и он противоположен тому, что пишет И. Богословская): политику должны формировать не бизнес-структуры, а гражданское общество! А что же делать сейчас в Украине, где только зарождаются его основы? Ответ И. Богословской прост: «Надо собраться вместе тем, кто может сконструировать План Развития Страны... Такое задание под силу лишь действительно «продвинутым» представителям элит — экономической, промышленной, научной, политической, творческой...» Это что-то из области социальных утопий. Кто и по каким критериям будет отбирать «продвинутых»? Какое значение и для кого будут иметь решения этого собрания?
Как бы ни было приятно рассуждать об элитарности и лидерстве, а никуда не денешься от того, что внутреннее содержание элиты (как руководящего меньшинства) и ее возможности в значительной мере зависят от зрелости и развития граждан, от постоянного контакта с народом. Сейчас же, не дожидаясь, пока его осчастливят «сверху», народ по-своему реагирует на ситуацию: стремительным вымиранием, массовым бегством за границу, ростом преступности.
Нельзя согласиться и с утверждением И. Богословской о том, что «в период глобальных трансформаций в Украине, начиная с 1991 года, на вершины политики, экономики и управления взошли откровенно слабые с моральной и интеллектуальной точки зрения авантюристы». Это частности. Трагедия последних одиннадцати лет как раз заключается в том, что кланово-корпоративная система, сложившаяся за годы советской власти, со всей ее элитой, сохранилась и быстро адаптировалась к новым условиям, а народ безропотно принимал все это как «маємо те, що маємо». На этом стоит остановиться подробнее.
В начале перестройки стала широко известной публикация в журнале «Шпигель» со схемой родственных связей членов политбюро ЦК КПСС. Фактически все оно было кланом, т. е. собранием нескольких семей, объединенных родственными связями. Надо отметить, что наличие кланов и их союзов-корпораций — явление объективное, присущее любому сообществу, независимо от преобладания либеральных, коммунистических или иных идей. Клановость и корпоратизм имеют четкие национальные черты и традиции: социально-биологические законы действуют безотказно.
Властные корпорации опираются на корпорации нижнего уровня — региональные и отраслевые (профкорпорации). Основные профкорпоративные системы в Украине связаны со строительством, наукой, сельским хозяйством, армией, криминальным миром. Свою родословную современные корпорации в странах СНГ ведут от советской бюрократии двадцатых годов прошлого столетия. Революционеры в этой бюрократии сначала растворились, а потом «были сокращены» в период сталинских чисток. В тоталитарной системе выжили те, кто отличался повышенной приспособляемостью. Поскольку старая интеллигенция с ее традициями, понятиями чести и морали была уничтожена, в советские властные структуры начали приходить уцелевшие после голодоморов представители села. Для этой категории, с ее многовековым инстинктом выживания, землячеством и кумовством, необходимость приспособленчества, объединения своих были естественными. В период брежневского застоя все ниши жизненного пространства от ЦК КПСС до сельсовета уже были охвачены кланово-корпоративной системой. Именно тогда сложились крепкие личные связи между представителями номенклатурно-властных структур и руководителями всех видов предприятий, научных и иных заведений.
Корпоративное сообщество не планировалось. Оно возникло и отмежевалось, как субэтнос, со своими представлениями о культуре и морали. Ориентируясь на грядущие поколения, были созданы специальные структуры: спецшколы для детей представителей власти, элитарные институты и факультеты, высшие партийные и комсомольские школы и т.д. Именно там завязывались связи, по которым определяют «своих» и в наше время.
В восьмидесятых годах в Союзе все было в руках корпоратистов-деградантов. Формула: корпоратизм+власть=коррупция, действовала безотказно. Но вся эта система власти затрещала и рухнула под натиском объективных исторических процессов. И тут инстинкт выживания подсказал корпоратистам единственно приемлемое решение: если не можешь остановить процесс — возглавь его! Борцы с национально-демократическими движениями назвались демократами, создали сеть «технологических» партий и, используя политическую неграмотность народа, остались у власти. Произошел удивительные парадокс: государственный строй изменился на противоположный, а у власти остались те же люди. Единственное, что им блестяще удалось за прошедшие одиннадцать лет, — это обеспечить себе и своим потомкам в нескольких поколениях полное материальное благополучие. Естественно, за счет «горячо любимого» ими народа.
В современных развитых демократиях, в гражданском обществе неизбежное зло корпоратизма сдерживается на приемлемом уровне. И здесь влияние различных элит на власть, процесс формирования власти радикально отличается от того, что есть в Украине — ни одна из существующих элит не имеет монополии на власть. Зато все представители элит хорошо знают, что такое патриотизм и национальные интересы.
Необходимость смены властной элиты в Украине давно назрела. Новая более качественная национальная элита уже на подходе. Кадры для нее профессионально и без лишней политической говорильни готовит, например, Киево-Могилянская академия и другие. Лучшие из них будут определять лицо украинских элит в ближайшие десятилетия. Условия для их прихода к власти (на разных ее уровнях) готовятся путем изменения существующих законов, назревающей политической реформой. Ясно, что речь идет о процессе эволюционном.
