В ноябре 1937-го в карельском урочище Сандармох расстреляли первого профессора истории Донецкого института народного образования (действовал в Луганске) Сергея Грушевского. Это только один из многих украинских ученых, репрессированных в сталинский период. Через 80 лет так называемая власть оккупированного Донецка превращает Сталина в икону, его портреты развешивают по городу и, что самое страшное, «берут на вооружение» его методы борьбы с неугодными, в частности — с учеными.
Напомним, что в январе 2016 года религиеведа и философа Игоря Козловского, который жил в Донецке, арестовали боевики «ДНР». Игорь Анатолиевич, несмотря на проукраинскую позицию, оставался в городе, потому что ухаживал за сыном Святославом, который наполовину парализован и страдает синдромом Дауна. Ученого обвинили в незаконном хранении боеприпасов. Заявления в защиту Игоря Козловского международных организаций, известных ученых и артистов, флешмобы с хештегом #FreeKozlovskyy не повлияли на боевиков «ДНР». Оккупационные власти настаивали на том, что ученый является гражданином фейковой республики, в мае 2017-го «военный трибунал» в Донецке приговорил его к двум годам и восьми месяцам заключения, наказание он отбывает в колонии в Горловке.
Страшный абсурд: человека, для которого ключевым является стремление к миру и взаимоуважению, боевики причислили к «неблагонадежным элементам», угрожающим дестабилизации ситуации. Сам Игорь Козловский поражает широтой интересов. Он является автором сотен научных публикаций, его исследования знают во многих странах. Сейчас в ситуации вокруг Игоря Козловского определенный застой, и не забывать об ученом — это то немногое, что мы можем сделать в его поддержку. Поэтому «День» встретился с племянницей ученого, юристом Дианой КОЗЛОВСКОЙ, чтобы расспросить о ситуации с узником «ДНР» сегодня и больше узнать о нем как о личности. Диана Козловская в разговоре тщательно подбирает слова, но, несмотря на сдержанность, чувствуется ее восторженность и большое уважение к дяде.
«ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЛНА НЕ СЛИШКОМ ПОМОГЛА»
— Как поддерживаете связь с Игорем Анатолиевичем после приговора так называемого военного трибунала «ДНР»? Что известно о его состоянии и условиях содержания?
— Дважды Игоря Анатолиевича посещали члены семьи, но не мы. Ведь, учитывая фамилию, мы туда не въездные. Каким может быть состояние человека в тюрьме? Не очень удовлетворительным, но Игорь Анатолиевич держится, потому что понимает, что должен это делать. Вообще, он сильный человек, всегда занимался своим здоровьем. Это немного помогает выживать в таких обстоятельствах. Сама тюрьма — это обычная колония в Горловке, построенная в советское время. Просто такие себе бараки в поле. Там близко к месту боевых действий, постоянно слышны выстрелы.
Информационная волна не слишком помогла. Разве что это не дает обществу забыть, что на оккупированных территориях есть люди, которых захватили в плен и которых нужно освобождать. На так называемые органы правосудия, которые там есть, это не влияет. Эти органы, по моему мнению, — такой себе фейк, они будто куклами играются. Им кажется, что у них есть государство, есть какие-то образования и, соответственно, судопроизводство. Поэтому так они якобы занимаются правосудием. Но поскольку для всего остального мира это территория государства Украина, соответственно, юридически не может существовать нормативных актов «республики ДНР».
ВАЖНАЯ НОТА. АКЦИИ В ПОДДЕРЖКУ ИГОРЯ КОЗЛОВСКОГО ОБЪЕДИНИЛИ МНОГИХ ЕГО УЧЕНИКОВ И КОЛЛЕГ, А ТАКЖЕ МЕДИЙНЫХ ЛИЦ. ТАК, ВО ФЛЕШМОБЕ С ПРИЗЫВОМ ОСВОБОДИТЬ УЧЕНОГО, КОТОРЫЙ ПРОХОДИЛ В МАРТЕ 2017-ГО, ПРИНЯЛИ УЧАСТИЕ ДМИТРИЙ ШУРОВ, ЕВГЕНИЙ ФИЛАТОВ И НАТА ЖИЖЧЕНКО (ONUKA), ДЖАМАЛА И ДРУГИЕ АРТИСТЫ
Все попытки украинской стороны привлечь внимания к Игорю Козловскому пока не дали результата. Он есть в списках на обмен с нашей стороны, но со стороны «Л-ДНР», мне кажется, нет. Долгое время там настаивали, что он является гражданином так называемой «ДНР». Это версия, которую мы слышали. Но нет ни одного документального подтверждения, поэтому это не более чем версия, которую решили озвучить как противопоставление тому списку лиц, которых предлагали на обмен.
— Вы прорабатывали стратегию действий после «приговора» Игорю Козловскому в Донецке?
— Так называемые нормативные акты, которые действуют на территории ОРДЛО, — это Уголовно-процессуальный кодекс УССР 1960 года. В соответствии с ним, через три месяца после приговора можно обратиться относительно условно-досрочного освобождения. Игорь Анатолиевич находился в заключении в здании так называемого «Министерства госбезопасности», в СИЗО — согласно приговору, это зачтено как время отбывания наказания. Поэтому он может обращаться к руководителю колонии, чтобы он давал соответствующие характеристики его поведению, труду — это похоже на какой-то 1937 год — и просить, чтобы его освободили досрочно. Сейчас это и происходит.
«ТУТ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ТОЛЬКО ЛИЧНЫЕ МОТИВЫ»
— Что могло бы повлиять на ту сторону?
— Я точно не знаю, что могло бы повлиять на ту сторону. Лично мое мнение, что круги, близкие к президенту Путину, держат обмен пленными в качестве одного из «козырей». То есть как один из рычагов влияния на мнение участников и Минских соглашений, и Нормандского формата, и США относительно наложенных на Россию санкций. Поэтому я не исключаю, что влиять на обмен пленных и персональный состав этого списка может очень ограниченное количество близких к президенту России лиц.
— Почему, по вашему мнению, относительно Игоря Козловского в «ДНР» не хотят идти ни на какие уступки?
— Оснований я точно не знаю, но мне кажется, что здесь должны быть только какие-то личные мотивы, которые касаются непосредственно его. Игорь Анатолиевич оставался в Донецке, когда никого из людей, которые весной 2014-го выражали свою проукраинскую позицию, не было. Когда Украина окончательно утратила контроль над Донецком, он уже ничего не делал, вел образ жизни обычного пенсионера, присматривал за сыном. Но он не прятался, все знали, где он живет. Еще произошел инцидент с памятником Ленину (27 января 2016 года неизвестные подорвали постамент памятника в Донецке, вскоре после чего задержали ученого. — Авт.), шла борьба с так называемыми «сектами», то есть со всеми конфессиями, кроме православных Московского патриархата, — думаю, повлияло и такое стечение обстоятельств.
«ДАЛИ ПОНЯТЬ, ЧТО ОСВОБОДИТЬ ПО ДОГОВОРЕННОСТИ НЕВОЗМОЖНО»
— Когда Игоря Анатолиевича задержали, его близкие сначала не хотели предавать ситуацию огласке. Почему? Когда поняли, что все-таки лучше это сделать?
— Действительно, сначала не предавали ситуацию огласке, потому что считали, что это помешает его освобождению. Я знаю случаи, когда человека задерживали боевики, и с ними можно было договориться, так сказать, неформальным путем. Поэтому в тех обстоятельствах мы пытались сделать что-то по горячим следам. Но учитывая, что Игорь — человек очень известный, информация очень быстро попала в социальные сети и контролировать ее уже было невозможно.
Спустя некоторое время мы увидели, что ничего не решается. Мы использовали все доступные нам возможности, и нам дали понять, что освободить Игоря Анатолиевича по договоренности невозможно. Более того, в течение месяца мы не знали точно, где он. Уже когда получили так называемые «официальные ответы» из Донецка, поняли, что нужно привлекать внимание, чтобы хотя бы не потерять человека.
Относительно Игоря Анатолиевича я не могу упрекать в чем-то украинскую власть — она сделала то, что могла, на уровне включения его в списки на обмен и т.п.
О БЛАГОРОДНОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ И ПРИЗНАНИИ
— Читала, что Игорь Анатолиевич происходит из древнего казацкого рода, во времена независимости занимался возрождением казацких традиций, был первым атаманом Союза казачества Донецкой области. Что вам известно об истории рода Козловских?
— К своему стыду, ее не знаю. Время от времени он рассказывал что-то, но я сама глубоко эту тему не изучала. Помню, он говорил, что род Козловских имеет благородное происхождение, кто-то был на Сечи, даже, якобы, принимал участие в походах на Турцию, но точнее рассказать не могу.
Что касается казачества, Игорь Анатолиевич много лет изучал эту тему, и с конца 1980-х был одним из тех, кто возрождал эти традиции в Донецкой области. Было организовано общественное объединение «Украинское реестровое казачество», он там был заместителем гетмана по вопросам религий, но не атаманом. Мне кажется, это может быть одной из хороших тем для интервью лично с Игорем Анатолиевичем.
— А как Игорь Козловский стал действительным членом португальского Королевского колледжа дворянства?
— Он был награжден Рыцарским орденом Королевского братства Святого Феотония (Португалия). Насколько мне известно, это связано с его гуманитарной и научной деятельностью, которая имеет большой спектр. Поэтому это знак признания его заслуг. Это не единственное отличие Игоря Анатолиевича, у него есть награды из Соединенных Штатов Америки, Японии, других стран.
— Кстати, также читала, что он является почетным гражданином штата Оклахома. С чем это связано?
— Игорь Анатолиевич читал лекции в нескольких американских университетах, например, в Университете Пеппердайна и в Университете Гардинга. В частности, они имели характер открытых лекций, его приглашали лидеры разных христианских общин США. Один из них, например, сейчас является сенатором штата Оклахома.
ДОКАЗЫВАЛ ЛЮДЯМ ИХ МИРОЛЮБИЕ
— Игорь Козловский является автором свыше 50 научных книг. Можно сформулировать определенную мысль, сквозную для его работ?
— Для меня основной его месседж — человечество должно понять, что, несмотря на большое количество конфессий, религий и путей к Богу, он один и находится не вне, а внутри человека. Игорь Анатолиевич придает большое значение толерантности и возможности существовать в согласии друг с другом, хотя мы и очень разные, у нас разные мысли, характеры, вероисповедание и т.п. Каждый имеет право на свои взгляды, даже радикальные, но при этом нельзя задевать ни достоинства, ни свободы, ни здоровья другого человека. Игорь Анатолиевич пытался акцентировать, что все религии миролюбивы, хотя, конечно, каждая со своими особенностями.
Он также давно исследует Аюрведу (в переводе с санскрита «Аюрведа» — «наука жизни», это традиционная система индийской медицины. — Авт.). Часть книг посвящена этому. Есть исследование разных религиозных и духовных течений, в частности суфизма, ассирийской церкви и т.п. Есть публикации, посвященные истории еврейской общины на территории Донецкой области — он много сделал для восстановления ее деятельности в Донецке и области, его там очень уважали. Это касается, кстати, и мусульман, и буддистов, и всех других конфессий. Еще у него есть книги стихов. Есть книги, посвященные исследованиям кулинарных традиций разных стран. Палитра интересов Игоря Анатолиевича безгранична.
— Как он повлиял лично на вас?
— Он для меня, как второй отец. Иногда ты не можешь рассказать о какой-то ситуации родным, потому что они будут очень волноваться. Но есть близкий человек, который, возможно, несколько иначе это воспримет, и с которым ты можешь поделиться. Таким для меня является Игорь Анатолиевич. Он, как духовный отец. Вообще, он во многом повлиял на нашу семью. Благодаря ему мы все занимаемся йогой, мы все пытаемся воспринимать людей такими, какими они есть.
«НЕКОТОРЫЕ УЗНИКИ ОСТАЮТСЯ «ЗА БАРЬЕРОМ»
— Нужна ли в настоящий момент какая-то помощь вашей семье? В частности, сыну Игоря Козловского Святославу.
— Мы справляемся сами, есть люди и более нуждающиеся. Просто до настоящего времени Игорь Анатолиевич был единственным опекуном Святослава. Поэтому все деньги, которые Украина должна платить Святославу как инвалиду детства, сейчас не выплачиваются — потому что Игорь Анатолиевич не может официально переоформить это.
Сейчас семья собрала и подала в суд документы для установления факта наличия второго опекуна. Иск принят к рассмотрению. Надеюсь, этот вопрос решится.
— По вопросу пленных, в частности гражданских, на востоке Украины. Как вы оцениваете действия государства в целом? Ведь часто правозащитники жалуются, что Украина не разработала стратегию по этому вопросу.
— Стратегии действительно нет. Мне кажется, это происходит потому, что у нас считается, что есть вещи более важные. Но, с другой стороны, наше государство еще никогда за годы самостоятельности не оказывалось в таких условиях, и, конечно, никто не был готов к таким ситуациям. Идет война, и все силы направлены на то, чтобы защититься от внешнего врага. Мы в этом вопросе, к сожалению, не Израиль. Это другое сознание, которое в их обществе формировалось в течение всего существования государства. Всему миру известна история о капрале Гиладе Шалите, за освобождение которого постепенно освободили 1027 террористов, которые находились в тюремном заключении на территории государства Израиль, в том числе и за тяжелые преступления. Но, по-видимому, я не права, сравнивая нас с Израилем в этом смысле, потому что там все это формируется обществом, а государство отображает взгляды граждан. К тому же Израиль находится в состоянии войны все 70 лет своего существования. Мы оказались к этому не готовыми ни как государство, ни как общество. Поэтому, используя этот тяжелый и страшный опыт, наше государство будет формировать эту политику именно теперь, надеюсь.
Что нужно было бы делать? По моему мнению, нужно, чтобы отдельные люди занимались только этой проблемой. Потому что сейчас ею занимаются вместе со многими другими вопросами, например, предоставления социальной помощи.
Мне кажется, государству нужно, прежде всего, не забывать о пленных. Напоминать о них обществу, помогать их семьям по крайней мере материально — предоставлять какое-то убежище, жилье. Потому что когда люди в таких ситуациях все время решают бытовые проблемы, они не могут нормально заниматься юридическими аспектами дела.
В нашем случае речь шла о личности, к которому привлекли много внимания. Но другие политзаключенные, которым дают и восемь, и 20 лет, по моему мнению, остаются «за барьером», потому что, возможно, не имеют такого значения для государства. Такая политика осталась еще с советских времен. Поэтому нужно больше внимания к политзаключенным. Нужно делать то, что можно сделать для их родственников, хотя бы на территории, подконтрольной украинской власти.