Молодой бизнесмен Евгений Чернецкий — немедийное лицо. Не часто можно встретить фамилию Евгения в публикациях украинских журналистов. Впрочем, для постоянного читателя «Дня» Евгений Чернецкий — человек знакомый. Для тех, кто не может вспомнить при каких обстоятельствах состоялась первая встреча, напомним: в прошлом году Евгений Чернецкий профинансировал книжный проект «Дня» — серию из 15 «захалявных» книжечек «Бронебойная публицистика». «Уверен, что само появление «Бронебойной публицистики» на книжном рынке поможет укрепить национальную самоидентификацию украинцев в непростые времена», — прокомментировал тогда «Дню» предприниматель свое решение стать партнером проекта. Как человек бизнеса пан Евгений хорошо знает, что нужно быть последовательным в начинаниях. Поэтому , когда «День» подготовил вторую «обойму» книг для укрепления самоидентификации украинцев — «Подрывную литературу», он решил поддержать ее выход финансово.
В прошлом году после презентации книги мы записали с Евгением Чернецким эксклюзивное интервью. Говорили о его обучении в Лондоне, видение украинских проблем и способах их решения, бизнес-климате в стране и украинских судах ... На этот раз наш разговор последовал в довольно неожиданном русле. Изменение «курса» продиктовал новый бизнес-проект, начатый нашим собеседником.
* * *
— Евгений, со времени нашего с Вами первого интервью прошел ровно год. Что интересного случилось в Вашей жизни за это время? Конечно, кроме того что сделали супер удачную, без преувеличения, инвестицию в просветительскую сферу — профинансировали второй для Вас книжный проект «Дня» — «Підривна література».
— Да, этот проект, учитывая успех первого, я без преувеличения считаю очень удачным. В целом же эти последние 12 месяцев, которые прошли со времени нашего с вами интервью, были очень насыщенными. Я был, как говорится, на перекрестке дорог своих бизнес-интересов. До этого времени, я преимущественно занимался строительными проектами, кроме того работал в Государственном агентстве по вопросам науки, инноваций.
— Работал? Уже не работаете?
— Уже не работаю. Это было мое основное место занятости, но, в сущности, это был для меня такой, так сказать, эксперимент — поработать на государство, посмотреть, как эта система выглядит изнутри. Я достаточно детально углубился в ее суть, понял, как в Кабмине решают вопрос, как настроена там работа. В конечном итоге решил, что, вероятно, мне еще рано туда. Возможно, я когда-то вернусь.
— Вы чувствовали неэффективность в себе или понимали, что эта система, как она построена, не отвечает тому уровню, который должен был бы быть?
— Система сегодня является очень неэффективной. Иногда туда попадают достойные люди, профессионалы своего дела, но они там надолго не задерживаются. Отсутствуют механизмы нормальной оплаты труда, нет абсолютно никакой градации специалистов, соответственно — непонятная разница в оценивании труда. То есть нет мотивации для специалиста развиваться там — как финансовой, так и нефинансовой. Поэтому люди не стараются там что-то сделать, чего-то достичь. Как правило — в 90% случаев — просиживают штаны.
— То есть фактически система государственного управления в Украине построена так, что тот, кто имеет голову на плечах и умеет работать...
— ...Он туда не пойдет, потому что там своим трудом и интеллектом очень трудно чего-то достичь.
— А что означает новое направление инвестиций? Вы сказали, что работали в строительстве, в основном инвестировали строительные проекты, а теперь оставили эти проекты?
— Да, в основном мои средства были в строительстве. Сегодня главным моим занятием является медицинский проект — «Медицинский центр (ИГР)». Это — центр репродуктивной медицины.
Для меня это — абсолютно новое и очень интересное направление. Раньше я занимался по большей части строительством медицинских объектов: принимал участие в построении и проектировании нескольких медицинских заведений и учреждений.
— Вы имеете в виду само строительство помещения клиник или строительство как построение бизнес-проекта?
— Проектировал. Потом мы строили как подрядная организация. И этот наш комплекс, в котором мы в настоящее время находимся, и в котором разместилась редакция газеты «День» — Жилищный комплекс с объектами социально-бытового и медицинского назначения, — предусматривал по плану существования нескольких медицинских объектов. Один из них сегодня — это Медицинский центр «ИГР» — клиника репродуктивной медицины. Я там занимаю должность, и являюсь инвестором. 70% своего времени теперь я трачу на этот проект.
— Евгений, чем привлекательна для частного инвестора сфера частной медицины в Украине? И чем... возможно, все еще отпугивает?
— Медицина с точки зрения инвестора — частного, институционного — находится где-то на полпути между высокотехнологическими инвестициями и инвестициями в реальный сектор экономики. В высокотехнологических компаниях вы можете увидеть коэффициенты стоимости бизнеса — до прибыли до 50 и 100 price-to-book. В реальном секторе это, как правило, 5-10. Частная медицина же в мире — где-то посередине.
Но в Украине инвестирования в медицину еще достаточно непопулярны. Есть компании, которые работают в области фармакологии: дистрибьюторские фирмы, производители оригинальных лекарств и производители генериков. Однако в сфере медицинских услуг больших бизнес-игроков еще нет. Есть несколько компаний, которые большие на фоне Украины, а вот в мировом масштабе — нет.
В целом, пользуясь профессиональной терминологией, рынок частных медицинских услуг в Украине — еще на эмбрионном этапе развития.
— С чем это связано?
— Мне трудно объяснить. Думаю, мы как раз на том этапе, когда сегодня-завтра начнется очень стремительный рост частной медицины. Государственная медицина, по моему мнению (да и не я один так думаю), в действительности является банкротом. Я не думаю, что она еще может претендовать на серьезные перспективы. Отрасль уже утратила доверие среди людей и продолжает ее терять. Бюджетное финансирование, которое всегда является недостаточным, фактически постепенно убивало отрасль государственной медицины в стране. 10-20 лет недофинансирование сектора привело к полностью прогнозированным результатам: основные фонды изношены, квалифицированные специалисты остались лишь в категории за 50 лет. Лишь в исключительных случаях проводится определенное обновление основных фондов, приобретение нового оборудования. Как правило, это делают для столицы, и очень редко — для регионов.
Частная медицина уверенно будет отвоевывать рынок у государственной. В соседней нам России уже сегодня в этой сфере работают около 5 частных компаний с капиталом в миллиарды долларов. Хотя там, в сравнении с Украиной работать значительно тяжелее: меньшая концентрация населения.
— Как думаете, а Соглашение об ассоциации с Европейским Союзом может дать для нас толчок к развитию частной медицины, принимая во внимание опыт близких к нам европейских стран?
— Основные риски для частного инвестора, который вкладывает деньги в медицину, — юридические. Чем серьезнее медицинские услуги, тем больше риски для здоровья человека. То есть бывает такое, когда человеку можно помочь, а бывает, что нет. Случается разное. Сегодня в Украине врачи слабо отвечают за свою работу. В основном отвечают организации. Если, например, случилось несчастье в государственной клинике — не смогли помочь человеку при какой-то серьезной ситуации — то, как правило, эту ситуацию просто «спишут». Ни какой проверки на небрежность не будет, и ответственности за это государственное учреждение не несет.
Для частного учреждения такие ситуации, когда что-то случается, сразу означает очень серьезные неприятности. Начинаются проверки из всевозможных контролирующих органов...
— В конечном итоге, для частной структуры есть понятие репутационного риска: если потеряешь доверие клиента, то он просто не будет к тебе обращаться.
— Да. Но почему-то это не работает по отношению к государственной медицине. Иногда ситуации, которые там возникают, и то, что там происходит, намного хуже, и никто на это не обращает внимания.
— Да. Потому что не имеет выбора. Вы же сами говорили о фактически монопольном положении государственной медицины в Украине. И вот мой вопрос: можно ли надеяться что этот выбор, в какую клинику обратиться — частную или государственную, появится после того, как Украина подпишет Соглашение об ассоциации с ЕС?
— Возможно. Я не знаю, насколько у нас будет приводиться в соответствие наше законодательство в медицинской сфере к законодательству Европы. Я настолько глубоко еще не изучал этот вопрос. Надеюсь, что такое будет.
Уже сегодня существенная часть клиентов нашего Центра — это иностранцы. Они приезжают сюда, потому что здесь они получают услугу на достаточно высоком качественном уровне по цене в 2—5 раз ниже, чем у себя дома. Среди наших клиентов есть немцы, англичане, итальянцы, израильтяне. То есть медицинский туризм в Украине уже достаточно развит. И если, конечно, Украина подпишет Соглашение об ассоциации, то, думаю, это только подтолкнет дальнейшее развитие сферы.
— Евгений, я знаю, что за год, который мы с Вами не виделись, у вас появилась маленькая дочь. Вы сегодня немного затронули вопрос банкротства государственной медицины. А что Вы как молодой папа можете сказать о педиатрии? Вы обращаетесь к государственным клиникам за помощью или все-таки пользуетесь услугами частного педиатра?
— Несмотря на то, что я считаю, что государственная медицина в нашей стране отживает свое, в ней все еще работает огромное количество очень опытных, грамотных специалистов. Поэтому рожали мы именно в государственном учреждении. Но только потому, подчеркиваю, что мы знали врача, знали, к кому мы идем. Однако это — индивидуальный случай. К тому же клиника — в Киеве. Если бы я был где-то, в каком-то другом городе, я не уверен, что сделал бы такой же выбор. Обследуемся мы в частной клинике. Я был в своей районной поликлинике перед тем, как мы стали на осмотр в частной. И, конечно, те условия, которые я там наблюдал, абсолютно не отвечают никаким санитарным критериям, тоже касается оборудования. Врачи же, которые там работают, действительно являются довольно-таки профессиональными. Однако у них нет инструментов, инфраструктуры.
— Евгений, сегодня власть очень много говорит о медицинской реформе. Я бы попросила вас ее оценить с точки зрения пациента, потенциального пользователя услуги и с точки зрения бизнесмена, который заинтересован инвестировать в эту сферу.
— Мне трудно говорить с точки зрения инвестора, пациента... Позиция у меня одна. С одной стороны, эта медицинская реформа, конечно, — колоссальный шаг назад, особенно для регионов. Один врач не может быть специалистом во всех сферах. Концепция семейного врача — это концепция царской России, когда был один, который лечил все.
Для киевлян, например, или для жителей областных центров, может, эта реформа и сделает лучшей сферу медицинских услуг. Ведь, в частности, в Киеве есть Медицинская академия наук, а как раз вторая сторона медицинской реформы — это усиление специализированной медицины, специализированных медицинских заведений — это если я правильно понимаю, но ведь никто не может гарантировать этого на 100%. Да и Украина — это не только Киев, Донецк или Одесса.
Для примера, в Англии функционирует медицинская система, которая финансируется государством, — NHS. Государство обеспечивает бесплатное медицинское обслуживание для всех подданных страны. Однако система государственной медицины функционирует там по рыночному типу — медицинские заведения могут брать кредиты, ведут свою хозяйственную деятельность. А сфера получает фиксированное государственное финансирование. Но следует обратить внимание на то, что там выросли очереди после проведения реформы. Доходило до абсурда. Например, чтобы удалить аппендицит нужно было ждать три года. Поэтому англичанине сейчас запустили пилотный проект — передают медицинские заведения частным специализированным организациям, обязывая работать в системе предоставления бесплатных медицинских услуг. Результат — очереди вообще исчезли, а предприятия, которые управляются частными организациями, вышли на новый уровень — работают без убытков.
Я думаю, что для нашей страны ситуация, когда государственный бюджет совершенно исчерпан, подобный вариант является вполне возможным. Государство же в любом случае обеспечивает доходную часть медицины, но государство не может потратить средства настолько эффективно, как это может сделать частный собственник.
— Вы сказали о том, что ваш проект связан с репродуктивной медициной. Это — отрасль, которая вызывает разнополярные мнения в обществе. А что говорит украинское законодательство?
— Сфера репродуктивной медицины в Украине теперь регулируется единым приказом МЗ № 771. Там прописаны лишь вспомогательные репродуктивные технологии. Такой специальности, как врач-репродуктолог, согласно классификатору МЗ, у нас вообще не существуют.
Несколько лет уже циркулируют несколько законопроектов, которые должны урегулировать рынок вспомогательных репродуктивных технологий, суррогатного материнства и тому подобное, однако сегодня у людей еще нет понимания, а у наших народных избранников — воли, чтобы урегулировать эту сферу.
— Может, и к лучшему. Как показывает опыт, отрасли, до которых еще не дошли руки наших народных избранников, развиваются и работают лучше.
— Вы правы. Мы очень внимательно наблюдаем за процессом, который ведут в этой сфере народные депутаты, даем свои предложения. Мы надеемся, что законодательство, которое вскоре будет вынесено на публичное обсуждение и принято, не ограничит наши перспективы. Ведь на сегодняшний день мы — одна из тех стран в Европе, куда едут, чтобы вылечить бесплодие. Кроме нас в репродуктивной медицине сильными еще являются лишь Чехия и Испания.
— Что является преимуществами Украины?
— Во-первых, низкие цены. Во-вторых, как вы уже сказали, отсутствие регуляции, которая открывает большие возможности. В частности, нашим законодательством разрешена донация яйцеклетки, суррогатное материнство. Мы можем предлагать широкий круг услуг высокого качества по доступным ценам. Украина демонстрирует высокие показатели успешности лечения бесплодия, поэтому сюда едут люди из-за рубежа.
— Какой средний показатель успеха?
— Понимаете, есть разные процедуры и, соответственно, разные показатели. Например, в программе донации успешность может доходить до 80%. В принципе, сегодня в Украине показатели часто не ниже, чем те, которые демонстрируют наши зарубежные коллеги.
— В чем вы видите перспективы развития репродуктивной медицины в Украине как сферы бизнеса? Насколько нам известно, сейчас у нас немного клиник репродуктивной медицины, и все они в основном — в столице. Прогнозируете ли вы увеличение интереса бизнеса к этой сфере в ближайшие 5-10 лет в регионах?
— Репродуктивная медицина — это элемент цепочки «женская/мужская консультация — проверка полового здоровья — репродуктивная медицина — роды — педиатрия». Наш медицинский центр сегодня не ставит своей целью расширяться и занять все эти сферы. Мы приняли для себя решение, что будем специализироваться именно на репродуктивной медицине, и считаем, что фокус, который выбрала наша компания, обеспечивает предоставление пациентам лучших услуг и, соответственно, желаемый результат.
Некоторые наши коллеги смотрят шире. Поэтому я думаю, что в ближайшие годы произойдет рост количества частных родильных домов. Процессы строительства и определенный опыт позволяют уже сегодня говорить о том, что активно будет развиваться и частная педиатрия.
Я думаю, что рынок будет расти, консолидироваться, наполняться качественными медицинскими заведениями не только с высококвалифицированным персоналом, но и новыми зданиями, с современным оборудованием, как наш медицинский центр.
Что же касается конкретно сферы репродуктивной медицины, то, на мой взгляд, у него очень хорошие перспективы. В будущем наши врачи смогут предвидеть и лечить тяжелые болезни, которые передаются наследственно. Те лабораторные исследования генетических анализов, которые проводим мы в частности, уже позволяют определить наличие тех или иных болезней.
— Насколько разработки украинских ученых в этой сфере коммерчески привлекательны сегодня? Как они выглядят на мировой арене? Наши ученые в сфере репродуктивной медицины — законодатели или последователи?
— Трудно сказать. Думаю, наша фундаментальная наука немного потеряла, медицинская в частности. Она в основном перешла в практическую плоскость. Например, Академия медицинских наук — это очень мощная организация. Однако она является мощной не за счет медицинских разработок, а за счет медицинской практики, потому что совмещает науку и лечение.
К сожалению, лучшим сегодня является импортное оборудование, а не украинское. Технологии — тоже.
Есть очень серьезные наработки наших медиков в сфере классической медицины, но в сфере репродуктивной — трудно сказать.
— В вашей клинике есть технологии отечественных разработчиков?
— Мы выбираем лишь лучшее оборудование, которое, к сожалению, для нашей страны, является иностранным. На сегодняшний день нам не известен ни один отечественный препарат, который бы мы могли использовать.
— А внутренний спрос на ваши услуги достаточный?
— Современное общество не работает на повышение репродуктивной способности молодых людей. Скорее — наоборот. Плохая экология, стрессы, неправильное питание, плохие привычки. Я могу еще долго продолжать этот ряд.
— Если я не ошибаюсь — это довольно дорогая услуга. Покупательная способность украинцев не очень высока. Следовательно, возникает вопрос доступности репродуктивной медицины для украинца. Возможно, руководству государства следовало бы подумать над разработкой специальных социальных программ по поддержке украинских пар, столкнувшихся с такой проблемой? Какова международная практика в этом плане?
— Наше государство финансирует программы, во время которых бесплодные пары могут получить услуги искусственного оплодотворения. Насколько это эффективно — комментировать не могу. Однако я уверен, что лишь частная медицина может достичь наивысшего уровня. И такова всемирная практика.
— Так, на ваш взгляд, услуга в ваших клинике для среднестатистического украинца доступная?
— Например, услуга по искусственному оплодотворению может стоить от 2 до 4 тысяч евро. Сюда уже включена стоимость качественных медикаментов, робота специалистов... В Европе такая услуга стоит в четыре раза дороже. Для примера, в Польше искусственное оплодотворение стоит в три раза дороже.
Государство может поднять общий уровень здоровья, предупредить болезнь, чтобы ее потом не пришлось лечить. Те средства, которые тратятся сегодня из бюджета на целевое лечение, можно потратить намного эффективнее. Например, на социальную рекламу для детей о здоровом образе жизни, правильном питании. Это и проще для государства, и, кроме того, имеет намного более серьезные перспективы.
